ВЫБОРЫ, как Новый год, — просто точка на шкале политического времени. И все же эти выборы войдут в историю как символ перемен. Но осмыслим мы это значительно позже. Потому, что связано это не с самими выборами, а со временем, на которое они пришлись. Страна сегодня на перевале. Уходит время либеральных бурь, наступает время национальных вихрей. Дай бог, чтобы не завихрений…
Позволю себе маленькое лирическое отступление. Я вырос в Киеве и привык к тому, что все новые веяния приходят туда из Москвы, но с некоторым опозданием. Даже погода портится и Киеве на три-четыре дня позже, чем в Москве. Но в одном вопросе Киев Москву опередил. Лет пятнадцать назад Украину накрыла волна переименований. Все вдруг стало очень «национальным». Театры — национальные, университеты – национальные, премии национальные, герои — национальные. В общем, совсем замучил украинцев национальный вопрос. Плюнуть некуда — попадешь в национальное достояние. Так вот нечто подобное я начинаю сейчас наблюдать в России. В воздухе царит атмосфера национальной озабоченности. Это как предчувствие грозы. Пока можно не обращать внимания, но когда грянет гром, то уже будет поздно.
Задержка объяснима. Русским незачем было самоопределяться. Казалось, что история определила за них все сама. Им не надо было создавать государство, они получили его по наследству. И вдруг выяснилось нежданно-негаданно, что государство есть, а проку от него нет. Костюмчик-то не по плечу, и скроен неладно, и фасон устарел. Русские сегодня почувствовали себя чужими среди своих. Приходится им теперь определяться внутри своего собственного государства. Это все равно как медведю определиться внутри берлоги. Естественно поэтому, что русский национализм — явление весьма специфическое.
Нация вообще есть порождение буржуазного строя. Она формируется вместе с буржуазией и под ее руководством. Когда все другие связи между людьми, кроме правовой, отходят на второй план, когда религиозные и этнические различия меркнут в свете государственного единства, когда умирают подданные и рождаются граждане — только тогда появляется национализм в европейском смысле слова.
В России все по-другому. Наш национализм зиждется не на праве. Русский национализм — это вопрос крови и веры. Иначе и быть не может, потому что полноценной буржуазии у нас отродясь не было. А потому и нет русской нации. Есть пока только русский народ. И другие народы, живущие с ним под одной государственной крышей, но в разных комнатах. Не переплавила пока еще история все эти народы в нацию, и неизвестно, когда еще справится с этой задачей. Поэтому русский национализм — явление не политическое, как в Европе, а этническое и религиозное.
Мы исторически обречены па национализм. Не в последнюю очередь этому способствовала позиция русской интеллигенции, которая в конце 80-х годов искренне и беззаветно отдалась «общечеловеческим ценностям», в том числе и материальным. Впрочем, для интеллигенции это время не прошло до сих пор. Парадоксальным образом следуя логике нелюбимого ею Ленина, она и сегодня идет в бой за «либеральные ценности» под лозунгом «поражения своего правительства в войне».
При этом даже самому упертому идеалисту сегодня становится понятно, что западные страны во главе с США выработали консолидированный курс на выдавливание России из международной политики. Ее международную изоляцию и создание для ее развития условий наименьшего благоприятствования. Это война на выживание, они хотят иметь одной проблемой меньше и действуют по принципу «нет государства — нет проблемы».
В этой ситуации обращение героев «русской либеральной революции» за защитой к Америке выглядит в глазах народа вызывающе. Показательно выступление бывшего советника Путина, а ныне американского политолога Андрея Илларионова на только что состоявшихся в Вашингтоне слушаниях по России. Его позиция по отношению к Москве оказалась намного жестче официальной позиции администрации США. И дело уже не в том, прав или не прав Илларионов по сути, а в том, что его правота оказывается бесполезной. Потому что если ты хочешь навести порядок в своей стране, отдав ее на поругание, то этот порядок не пойдет ей на пользу. Борьба за демократию в России не может ставить под вопрос само существование страны. Это та красная черта, переход через которую чреват непредсказуемой реакцией.
Реакция не заставит себя ждать. Либеральный космополитизм вот-вот сменится нахрапистым национализмом. Это так же неизбежно, как наступление ночи после дня. Но и здесь могут быть варианты. Национализм национализму рознь. Что значит «быть русским»? Этот вопрос остается сегодня открытым.
Знаменитые слова, озвученные Никитой Михалковым: «Он русский, это многое объясняет», — на самом деле ничего не объясняют. Потому что они могут выражать диаметрально противоположное: «Он русский, и это ко многому обязывает» и «Он русский, и это многое прощает». Национализм — это великое чувство, когда оно предполагает готовность жертвовать собой ради других. Но это отвратительное чувство, когда оно предполагает готовность убивать ради себя. В российском обществе сегодня есть предпосылки и для того, и для другого.
Несколько десятков мальчишек не понимают до конца, что они делают на этой войне, но инстинктивно чувствуют, что они часть своею народа. Они стоят насмерть против сотни профессиональных бойцов. Что это, как не возвышающий национализм! И не дело этих мальчиков вникать в перипетии войны и разбираться, кто прав, кто виноват. Они выполняли свой долг.
Несколько десятков мальчишек избивают до смерти таджика или бог весть кого, кто подвернулся под руку. Что это, как не омерзительный, разлагающий народную мораль национализм. Это национализм слабого духом народа, который ищет случая реализоваться за счет народа, слабого физически.
С новой силой сегодня заговорили и о русском фашизме. Но проблема в том, что в России даже фашизм невозможен. Фашизм рационален и по-своему демонически созидателен. В Италии и Германии он устанавливал античеловеческий, но жесткий порядок. Он выводил нацию из кризиса, загоняя ее в тупик. В России национализм больше похож на стихийный крестьянский бунт, па стихийный выплеск черной, дикой энергии. Он будет бессмысленным и беспощадным. Это дорога в хаос, вечный хаос.
Предотвратить это сползание в бездну может только интеллигенция, отказавшаяся от своих «общечеловеческих» иллюзий и возглавившая национальное движение. Только конструктивный, рациональный, современный национализм, «национализм созидания» может быть альтернативой национализму толпы, подпитываемому примитивной ксенофобией. Или русская интеллигенция найдет в себе силы возглавить национальное движение, пли национальное движение поставит точку в истории русской интеллигенции.
Меня всегда удивляло, почему дело русскою национального возрождения было оставлено «человеку с бородой»? Не то чтобы я был против бороды, она бывает даже очень симпатичной. Но почему-то у нас, если патриот — то бородатый, а если либерал — то бритый? Может быть, дело лучше пойдет, когда у нас будут бритые патриоты и бородатые либералы. В России надо многое поменять местами.
Владимир Пастухов
Источник – Аргументы недели