«Поляки несли разбой и одичание. Под началом польских панов занимался бандитизмом всякий международный сброд.»
Михаил Казаков
Переодевшись в форму польского улана, летом 1812 года Наполеон перешел Неман, двинул против России полмиллиона войск, где были люди двадцати одной народности. Самими многочисленными были, до 100 тыс., польские солдаты из Варшавского княжества, вассала Франции. Целостно польскими были лишь 5 (польский) корпус под командованием Ю. Понятовского и дивизия легионеров Домбровского, прочие же уроженцы польских земель были разбросаны по французским соединениям. Но всех их объединяло желание – земли правого берега Днепра присоединить к Варшавскому княжеству, а по левую сторону создать Наполеониду…
Разрабатывая кампанию нападения на Россию, Наполеоном было уделено немало места будущему «казацкого края» по-наполеоновски. Для императора были составлены несколько меморандумов по малороссийским делам. Авторами одного из меморандумов были два антироссийски настроенных польских помещика – Нейман и Городицкий. Их прожект, во время аудиенции, в 1809 г. был доложен наполеоновскому министру иностранных дел Талейрану. Поляки заверяли, что только Наполеон вступит в пределы России, против царской власти готовы восстать 50 тыс. человек – в основном украинцы польской окраины. Правда весной 1812 году, тот же Нейман, предлагал французскому военному командованию выслать в «южные провинции Польши» (так польские шляхтичи называли тогда Украину) армейский корпус – на помощь которому должна будет немедленно выступить 40-тысячная украинская повстанческая армия. Подобный оптимизм был и в администрации герцогства Варшавского, тоже составившие свой меморандум для Наполеона. По их мнению, малороссы польской окраины были готовы чуть ли не в любой момент отделится от России и вновь, как много лет назад, стать подданным быдлом Польши. Правда этот пассаж никак не нравился Бонапарту, следившего за тем, чтобы зависимые от Франции государства никаким образом не усиливались. Да и в «южной Польше» не было тогда никаких украинцев, там жили русские Малороссии.
И все же планируя захват Малороссии, Наполеон и его соратники, естественно подумали о будущем столь желанного для них «казацкого края». Благодаря к.и.н. В. Гораку сегодня озвучены сведения о возможном государственном устройстве «страны казаков» после победы Наполеона над «русскими варварами»: «Малороссии предстояло выйти из состава Российской империи и стать (формально) независимым государством, названым в честь французского императора Наполеонидой. Территория новообразованного государства должна была охватывать главным образом территория Левобережья и Крыма. Во главе Наполеониды должен был стоять, гетман, которым был быть не малороссом, а кто-то из ближайшего окружения Наполеона.» Наполеонида так же должна была делится на княжества. За пределами Наполеониды, оставалась Правобережная Украина, так же поделенная на княжества и переданная под протекторат Варшавского княжества. Такой подход к нынешним землям Украины был правилом не только для аналитиков и консультантов Наполеона, но и для польской шляхты, последовательно проводящих в жизнь формулу «разделяй и властвуй», замешанную на русофобии. Что же касается первого гетмана Наполеониды, то Бонапарт видел на этом месте своего друга Михала Клеофаса Огиньского, на тот момент сенатора Российской империи, автора мазурки для наемников Домбровского, в нынешние времена ставшей гимнами Польши и Украины.
Как утверждает тот же В. Горак, перед тем, как перейти Неман, Наполеон все же приказал своим агентам и масонам поднять на Украине восстание. В Малороссии не нашлось людей его начинать. А вот когда российский император Александр издал указ об образовании в Малороссии, в целях борьбы с наполеоновскими захватчиками, добровольных казацких полков, это нашло массовую поддержку царского престола со стороны малороссов, вызвав неподдельный энтузиазм. К началу осени 1812 года в Малороссии было сформовано 19 казацких полков по 1200 бойцов в каждом (из них 15 полков было создано на Левобережной и 4 на Правобережной Малороссии), к уже имевшимся 20 – слободско-черкасских и малороссийских казачьих полков регулярной армии. Далее последовал указ об образовании в Черниговской и Полтавской губерниях земского ополчения, в ряды которого записалось около 42 тысяч человек. Их опыт организации тут же был перенесен на другие губернии России. Всего же количество малороссийских добровольцев, желающих бороться с наполеоновским нашествием как в рядах казаков, так и в рядах ополчения, достигло более 70 тысяч человек. Наполеон и его солдаты сталкивались с ними не раз – и на Бородинском поле, и на полях сражений в Западной Европе. Так вместо союзного «украинского повстанческого войска», которое Наполеону сулили его консультанты и польская шляхта, в Малороссии, не пожелавшей стать Наполеонидой, возникла другая армия, – Русская армия Малороссии, сражающаяся за Отечество. Кроме этого в Русской армии сражались: Гусарские полки – Ахтырский, Лубенский, Сумской, Павлоградский, Мариупольский. Драгунские – Харьковский, Черниговский, Киевский, Новороссийский, Стародубовский, Житомирский. Керасирские – Глуховский, Малороссийский, Новороссийский. Пехотные – Кременчугский, Черниговский, Полтавский. Гренадерские – Екатеринославский, Киевский, Малороссийский. Конноегерские и уланские – Неженский и Чугуевский полки.
Что же касается ополчения, то М. Кутузов уже 17 июля принял начальство над ополчением, и только 8 августа он был назначен главнокомандующим всеми армиями и ополчением. Здесь уместно привести выдержку из рапорта Ивана Котляревского до Якова Ивановича Лобанова-Ростовского, формировавших ополченцев Полтавщины. «Его сиятельству господину малороссийскому генерал-губернатору и кавалеру. Формирующего 5-й конный казачий полк рапорт. (Рапорт о малороссах Полтавщины подлинный, без перевода.) …В протчем люди, принятые мною, хороши, стариков нет и очень молодых мало, поступают в казаки с удовольствием, охотностью и без малейшего уныния; все с пиками, но много сабель есть из кос переделанные. Есть с ружьями и пистолетами, но сие оружие в посредственной исправности; лошади небольшие, но к службе годные; одеяние все новое, но надобно будет привести в единообразие; в одних шапках не соблюдена мера, ибо одни довольно высокие, а у других низки, но все одинакового вида; люди в полку очень хороши, лошади лучше посредственных…» Кутузов именно малороссийским казачьим полкам во главе с Милорадовичем предписал взять Варшаву. Воспитанник Суворова получил ключи от города из рук того самого чиновника, который за девятнадцать лет перед тем поднес их графу Рымникскому, а еще через девятнадцать лет будут поднесены полтавчанину И. Паскевичу. Следуя наставлениям государя и фельдмаршала, Милорадович объявил жителям Варшавы, что церкви и законы их останутся неприкосновенными, что «государь из особого покровительства Варшаве освобождает ее от постоя, не желает проливать кровь за кровь и платить разрушением за разрушение, даже для наиболее виновных отложил суд свой карая их одной милостью».
Наблюдая за сегодняшней русофобской политикой Варшавы, мы русские и в Москве и в Полтаве все же не можем избавится от недоумения: побежденные в решающих битвах, принятые в «лоно матери России», поляки не перестают бунтовать и презирать русских, особенно малороссов, обзывая их украинским и москальским быдлом, несмотря на то, что власти относились к ляхам в Империи, часто лучше, чем к русским. Нынешнее же руководство в Москве и Киеве стремится «умаслить» потомков «шляхтичей», так же, как это делали императоры в Петербурге…
И все же Отечественная война 1812 года послужила источником широкого патриотического движения в стране. Малороссия, наплевав на очередную мазепенскую Наполеониду, подтвердила верность Полтавской виктории, что в конечном итоге обеспечило разгром наполеоновской армии «двунадесяти народов» и появлении русских войск и малороссийских ополченцев в Варшаве и Париже. Мощный заряд патриотизма 1812 года впитал в себя духовный потенциал борьбы русского народа за славу своего единого Отечества. Уроки истории актуальны и ныне, особенно для малороссов, оторванных хитростью и нахрапистостью от России. Да нашему патриотизму по своей сути чужда агрессивность, он имеет оборонительный характер, что зачастую воспринимается, как слабость. Вот и сейчас малороссов, вместо наполеончиков обозвали украми и самостийники пытаются перековать их в галичан… Поэтому воинская слава предков 1812 года взывает к нашим сердцам – быть не только ее достойными, но и быть готовыми к отражению «шляхетной агрессии» и в области Слова и в области Духа…
Николай Яременко
Полтавское отделение
«Собора русского народа»