Часть I здесь
Процесс дерусификации других республик региона (Адыгея, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Северная Осетия-Алания) происходит с разной интенсивностью, но обусловлен рядом общих факторов, таких, как:
формирование этнократических режимов, при которых этническая принадлежность к титульной национальности становится важнейшим условием карьерного роста, этноклановые преференции при назначении на руководящие посты;
скрытый национализм элит, поддерживающих научные направления, формирующие исторический образ русского человека как «колонизатора»;
карьерная бесперспективность русского населения в связи с исчезновением основной сферы приложения его труда – высокотехнологического производства;
сокращение профессиональных ниш предпринимательской активности для русского населения в связи с активной этноклановой конкуренцией;
кризисные явления в экономике и увеличение количества безработного населения с низкими доходами на фоне усиливающейся тенденции к росту неформального сектора, в котором нет места русскому населению;
отсутствие этноклановой защиты при криминальных проявлениях по отношению к русским;
интенсивное переселение титульного населения и изменение демографического и этнического состава населения в традиционных «русских районах» республик (Кизлярском и Тарумовском районах Дагестана, Моздокском районе Северной Осетии, Прохладненском районе Кабардино-Балкарии, Гиагинском и Майкопском районах Адыгеи, Зеленчукском и Урупском районах Карачаево-Черкесии (аналогичные тенденции формируются и в других традиционно «русских» районах – Курском, Нефтекумском, Левокумском районах Ставропольского края);
этнизация образования и, как следствие, сокращение занятости русских в сфере образования;
недоступность для русской молодёжи качественного высшего и профессионального образования, соответствующего её карьерным устремлениям. Существование неофициальной оплаты обучения в высших и средне-специальных учебных заведениях, которая является своеобразным фильтром, «отсеивающим» молодёжь русского (славянского) населения;
постепенное расширение ареала нестабильности в регионе, вовлечение в него территорий, ранее считавшихся стабильными в этнополитическом отношении (Кабардино-Балкарская и Карачаево-Черкесская Республики, Ставропольский край) («Кровавые уроки Будённовска», «Террористическая атака на Ставрополье»);
депрессивное социальное самочувствие и фрустрация русских, при которой сокращение численности русских в республиках происходит не только за счёт миграции, но и из-за высокой естественной убыли русских, которая превышает миграционный отток, а также в связи с сильно деформированной половозрастной структурой русского населения («Русских достали!»).
Приведённый перечень факторов может быть экстраполирован и на другие национально-территориальные республики Российской Федерации.
Миграционный отток из республик Северного Кавказа русского (казачьего) населения сопровождается не только обострением до сих пор скрытых межэтнических конфликтов, снижением экономического потенциала региона и его управляемости. Русская культура и русский язык в массовом сознании кавказских народов постепенно теряют авторитет и универсальное значение («Где нет русских – там нет России», «Россия уходит с Кавказа?»).
Эта проблема была озвучена на форуме с участием совета ректоров вузов России, который прошёл 11 марта в Ставрополе под председательством полпреда президента в СКФО С. Меликова. Но и она напрямую связана с отсутствием в школах русских учителей русского языка, особенно в горной части республик Северного Кавказа.
А зачем воевали?
Окончательный уход русских из республик Северного Кавказа разведёт в отдельные национально-территориальные анклавы кабардинцев и балкарцев, черкесов и карачаевцев, кумыков и аварцев при активном участии сторонников этнократических режимов. И этот процесс не будет мирным («Русский вопрос, или Как змея укусила собственный хвост»).
Основанием к подобному утверждению служит следующий факт. В декабре 2014 исполнилось двадцать лет с начала первой чеченской кампании. Политическим итогом двух ожесточённых чеченских войн с многочисленными жертвами, в конце концов, стало фактическое образование этнического вайнахского анклава свыше 1 млн 500 тысяч человек, объединяющего Ингушскую и Чеченскую республики. Любая серьёзная дестабилизация обстановки в таком анклаве грозит серьёзными последствиями для целостности России.
Не говоря уже о том, что сотни тысяч русских, русских казаков оказались беженцами в собственной стране, так и не получив компенсации за утраченное жильё и имущество, аналогичные пострадавшим чеченцам.
Летом 2011 года главный кремлёвский идеолог В. Сурков заявил, что теория мультикультурализма, лежащая в основе т.н. «общероссийской идентичности», потерпела в России крах так же, как в Германии и других европейских странах. Символично, что заявление было сделано на встрече с чеченской молодёжью в уже моноэтнической республике. Там же Сурков назвал Чечню «краеугольным камнем российской государственности». То есть надо понимать, что полная дерусификация субъекта РФ является укреплением российской государственности?
Заявление Суркова означало, что 20 лет формирования отечественной национальной политики по западным лекалам потерпело фиаско. Хотя и в международно-правовом плане имеется немало примеров правового обеспечения основных народов Федеративной Республики Германия, Испании, Италии, Украины, отражённые в конституциях и законах этих стран. Но творцы отечественной национальной политики упорно не хотят замечать подобный мировой опыт.
Признание высокопоставленного чиновника не осталось без последствий.
Новая национальная политика – опять без русских
В соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 07.05.2012 № 602 «Об обеспечении межнационального согласия» Советом по межнациональным отношениям при Президенте РФ и чиновникам Минрегиона РФ было поручено разработать и представить к 1 декабря 2012 года на подпись «Стратегию государственной национальной политики Российской Федерации».
17 октября 2012 г. Совет по межнациональным отношениям при Президенте России представил проект «Стратегии национальной политики России до 2025 года». Новый документ должен был заменить устаревшую Концепцию государственной национальной политики РФ, принятую в 1996 г. Над проектом работали четыре экс-министра по делам национальностей, отвечавшие за национальную политику в 1990-2000-е гг., – В. Тишков, В. Михайлов, В. Зорин и Р. Абдулатипов, а также представители администрации президента и правительства. В ходе обсуждения «Стратегии…», организованного президиумом Всемирного Русского Народного Собора в Москве, в Даниловом монастыре, автор данной статьи подверг критике термин «системообразующий русский народ», используемый в документе. Получается, что русский народ сам создаёт «систему» самоликвидации, при которой он вымирает, открывает дорогу неконтролируемой миграции и теряет десятками тысяч русские деревни и казачьи станицы («Как русским получить свою государственность в России?», «Русских утилизируют… вместе с Россией?»).
Автор, как и другие русские государственники, настаивал на термине «государствообразующий русский народ», а предложенную «Стратегию…» назвал «стратегией замещающей миграции», неприемлемой в таком виде для российской государственности.
Никаких идей поддержки русского населения русские эксперты в «Стратегии…» не обнаружили. Но обратили внимание, что конституционная формулировка «многонациональный» народ и неконституционная «полиэтническая нация» используются как синонимы. Вплоть до 2000 года трактовка эти терминов являлась предметом напряжённой полемики между Р. Абдулатиповым и В. Тишковым. Но угроза роста русского самосознания помирила оппонентов («Онкология Северного Кавказа»).
Использование в новой «Стратегии…» термина «национальный» как «государственный» и одновременно как «этнический» превратило государственный документ в понятийную головоломку. Нельзя же трактовать понятие «межнациональные отношения» одновременно как отношения «межгосударственные».
Особо необходимо отметить, что упоминание о казаках, в отличие от Концепции 1996 года, вообще отсутствует («Между ряжеными и ворами»).
По предложению учёных и общественников юга России в Кремль с критикой проекта «Стратегии…» обратились лидеры общественных организаций, входящие в постоянно действующее совещание национально-патриотических сил России (ПДС НПСР) под руководством известного русского общественного деятеля Л. Ивашова. Но, несмотря на все усилия, 19 декабря 2012 года «Стратегия…» была утверждена Указом Президента РФ под символическим номером 1666, и начавшаяся разработка альтернативного документа была свёрнута.
Сергей ПОПОВ, государственный советник РФ 2 класса