Памяти Василия Белова
Передо мной на письменном столе лежат две книги. Только что я закончил чтение последней. И надолго задумался. И было отчего. Обе книги посвящены одному человеку – Русскому Писателю, и Писателю именно с большой буквы. Первая называется “Сто сорок писем Василия Белова”. Ее автор – Анатолий Николаевич Грешневиков, депутат Госдумы, тоже писатель и друг ныне отошедшего в мир иной классика нашей национальной литературы 2-й половины ХХ века. Она действительно состоит из 140 писем Василия Белова, адресованных самому Анатолию Грешневикову и сопровожденных его же обширными комментариями. Вторая книга называется “Василий Белов. Воспоминания современников”. Ее составитель тоже Анатолий Грешневиков. Под одной обложкой он собрал воспоминания сорока пяти человек, лично знавших Василия Ивановича Белова при жизни. Среди них есть люди, известные на всю Россию и за рубежом; есть, как говорится, “широко известные в узких кругах” и совсем мало известные. Но всех их объединяет одно – искренняя любовь к Русскому Писателю, положившему всю свою жизнь без остатка на алтарь служения Отечеству.
Итак, после “Писем” прочел я “Воспоминания” и надолго задумался. А в голове неотступно прокручивались известные со школы строчки Некрасова. И пусть это стихотворение написано на смерть не того писателя, которого можно было бы с полной уверенностью назвать “русским”, но, думаю, если бы Некрасов был знаком с Василием Беловым, он посвятил бы их ему: “Природа-мать! Когда б таких людей / Ты иногда не посылала миру, / Заглохла б нива жизни”.
“Сто сорок писем” – уникальная книга по своему составу. Сами письма довольно короткие (у писателя не было времени на многословие) и на первый взгляд слишком обыденные. Но это как раз и свидетельствует о том, что переписывались два очень близких человека, без лишних слов понимающих, о чем идет речь. Зато из комментариев Анатолия Грешневикова, дающих расшифровку скупым фразам из писем Василия Белова, читателю становится понятным, какой насыщенной, активной и плодотворной жизнью жил писатель, сколько полезных дел он успел сделать, сколько животворных идей он оставил после себя. Не только писательским трудом занимался Василий Белов: и общественным деятелем он был, и депутатом Верховного Совета СССР, и членом редколлегии журнала “Наш современник”, и кем только он не был. Но и за письменным столом, и на высокой трибуне он оставался одним и тем же – горячим защитником русского народа, русской деревни и русской благодатной земли, украшенной Богом неповторимой природой. За эту природу, что стала для него воплощением Святой Руси, он готов был пожертвовать жизнью. И естественно, что живой душой Святой Руси для писателя являлась исконная русская деревня – хранительница старинного христианского уклада, нравственных традиций и родного языка. Голосом Василия Белова заговорила сама крестьянская Россия, а если быть более точным – Россия христианская, православная.
В предисловии к “Письмам…” Анатолий Грешневиков пишет: “Для меня Василий Белов был не только адвокатом русского крестьянства, не только классиком современной литературы, где впервые смело и правдиво дана яркая картина разорения русской деревни, раскулачивания хозяина земли, но, главное, – он всегда являлся для меня человеком, которому Бог даровал возможность крестьянского взгляда на мир. Одно дело – взгляд писателя на крестьянский мир и эстетику крестьянского труда и быта, другое дело – взгляд крестьянина на окружающий мир”. И вот что еще важно. В комментариях к письмам писателя Анатолий Грешневиков не только раскрывает и разворачивает перед читателем широкой панорамой всю сущность духовной деятельности Василия Белова; его книга – это еще и достоверный исторический документ, аргументированно запечатлевший самый сложный период перестроечной эпохи и начало постепенного пробуждения России.
“Воспоминания современников” представляют не меньший интерес для почитателей творчества Василия Белова. Со страниц этой книги перед нами предстает живой образ простого русского человека, наделенного не простым Божественным даром. Он был одним из избранных. Но только русский человек способен свое избранничество принять смиренно и скромно пронести его по жизни, не приписывая лично себе ни своих заслуг, ни достижений. Только русский писатель и на пьедестал восходит, как на эшафот. Свое служение он воспринимает естественным образом, подобно дыханию или принятию пищи: это нужно делать, чтобы жить. От Бога приняв талант, он, реализовав его и удвоив, возвращает Богу Богово. Как в Евангельской притче.
Практически все, кто представил свои воспоминания в книгу, отмечают скромность и непритязательность Василия Белова. И только защищая от нападок врагов Россию в лице ее крестьянства и русскую культуру, он становился воином, горячим, бесстрашным, непримиримым. Поэтому простые люди верили ему и шли за ним. А либералы, обманом захватившие власть в стране, вынуждены были считаться с его мнением. Но что давало ему, скромному и на вид ничем не примечательному человеку, такую внутреннюю энергию неформального лидера? Та сила, которая исходит от Бога и выше которой нет в мире. Любовь! Любовь до слез, до сердечной дрожи. Любовь к своей малой родине – селу Тимониха, что на Вологодчине; любовь к своей Великой Родине – России; любовь к ее народу в целом и к каждому его представителю в отдельности; любовь к русской природе и даже ко всякой живности, населяющей ее. Вся книга “Воспоминаний” есть свидетельство об этом чувстве, переполнявшем душу Василия Белова. Но мне почему-то особенно запомнился один эпизод из рассказа архиепископа Песоченского и Юхновского Максимилиана: “Охота – очень распространенное занятие многих вологжан, так как в лесах много дичи и животных. Я спросил хозяина (Василия Белова. – Ред.): “Охотитесь?”. “Нет”, – ответил он. “А почему?” – “Был подранок”.
Охота в деревне – это в некотором плане признак настоящего мужчины. Мужчины смелого, находчивого, способного перехитрить зверя, умеющего переносить холод, дождь, ветер, комаров, терпеливо ожидая зверя в условиях, далеких от комфорта. А когда на охотника выйдет зверь, надо уметь справиться с волнением, дождаться момента и произвести точный выстрел, поразив зверя наверняка. В противном случае бывают подранки, которые уходят от охотника, но все равно, как правило, гибнут либо от ран, либо от голода, так как они уже мало способны добыть себе пищу. Поэтому охотники стараются избегать подранков.
Подранок может быть у любого охотника, но далеко не все оставляют это занятие после подранка. Для этого нужно иметь тонкую душу, чтобы остро чувствовать чужую боль, и иметь очень сильную волю, так как охота крепко увлекает и затягивает. Кроме того, оставление охоты может вызвать немало различных обидных высказываний и шуток односельчан, потерю авторитета и понижение места в иерархической лестнице деревенских жителей. И несмотря на все это, Василий Иванович бросил охоту. Это говорит о его сильной воле и очень чуткой душе. Он готов сам пострадать не только ради человека, но и ради животного, чтобы не причинить ему боль”.
Вот такой незамысловатый рассказ-воспоминание об истинно русском писателе. И подобных моментов в книге – как бусин на бесконечных четках подвижника Христова. В родной ли деревне, в кулуарах ли государственных организаций, в редакторском ли кабинете журнала “Наш современник”, на капитанских мостиках и в кубриках боевых кораблей, на полях сражений пылающей Югославии, в кругу друзей и близких – в общем, везде, где в воспоминаниях современников появляется Василий Иванович Белов, он предстает перед нами как человек, наделенный высшим Божественным даром – даром любви. И что бы с нами сейчас ни происходило, как бы мы ни были искалечены копытами “Золотого тельца”, которого навели на Русь наши враги, но я хочу с полной ответственностью заявить следующее: такие люди, как Василий Белов, есть оправдание русского народа перед Богом. Пока они рождаются из среды народа – народ в глазах Божиих жив, и, значит, у нас есть надежда на полное возрождение. И, стало быть, у нас есть будущее. В отличие от Америки и Европы.
Такие люди, как Василий Белов, стали хранителями Святой Руси в то время, когда это сакральное имя нашей Родины нельзя было произносить вслух принародно. В Советском Союзе священнослужителям запрещено было проповедовать, и тогда за проповедь христианских ценностей взялись писатели, подобные Белову. Их было мало, но их хватило, чтобы мы не превратились в бессловесный скот, способный только жрать и размножаться.
И в завершение хочу привести слова Анатолия Грешневикова из предисловия к книге “Воспоминаний”: “Замечательный писатель Виктор Лихоносов говорит, что знаменитых писателей сегодня много, но родным стал только Белов. Классиком русской литературы называют Василия Белова его друзья и единомышленники Владимир Личутин, Станислав Куняев, Виктор Потанин, Валерий Хайрюзов, Анатолий Заболоцкий. А иностранец, японский профессор Токийского университета Рехэй Ясури, всегда исправно добавлял: это “классик и мировой литературы”. Ему вторил другой иностранец Д. Хокинг: “Проза Белова – одна из вершин современной мировой литературы'”.
Вечная память великому русскому писателю и простому русскому человеку – Василию Ивановичу Белову.
Игорь Гревцев
Источник – Русский Вестник