Под свист степного ветра и высоких речей о рекордах России по экспорту зерна на мировой рынок и задачах по заваливанию его свининой крестьянин ломает голову, как бы совершить прорыв. Хоть как-то управиться с посевной. По возможности сохранить остатки животноводства.

По всем швам расползается, разваливается жизнь на селе. Бесконечный рост цен на все для кормильцев страны и снижение закупочных цен на плоды их труда. Остались сказочным воспоминанием советские копеечные цены на бензин и солярку – сегодня догнали до 50 тысяч рублей за тонну. Сердце дрожит – а вдруг не хватит горючего, чтоб хоть положить семена в землю.

А где-то суета: кто будет министром сельского хозяйства. Но за четверть века капитализма мужик привык – надеяться не на кого. Ну, стоял над земледельцем и скотоводом в роли министра железнодорожник Алексей Гордеев, понятно, ведь это даже не стрелочник, не смел перевести поезд на другой путь, ведущий к полнокровной жизни села.

Затем его сменила врач Елена Скрынник – за три года не поставила диагноз чахоточного состояния деревне, никакой болячки не исцелила.

Дело передали юристу Николаю Федорову, но и он за три года не привел его в соответствие с объективными законами экономики.

И наконец-то ровно три года назад министром сельского хозяйства был назначен дипломированный специалист и практик Александр Ткачев. Увы, с тем же толком.

Возниц меняют, а воз катится «стабильно» под уклон. Продолжается затеянный Ельциным развал коллективных хозяйств. Ставка на замену их фермерами как попытка воскрешения давно отмершей семейной раздробленности производства на селе, естественно, потерпела провал. Настоящие фермеры, работающие семьей, сегодня подряд разоряются. Выживают изредка только хваткие, уже не фермеры – новые кулаки и помещики, которые по 5–10 тысяч гектаров земли под себя подгребли. Начатую Ельциным «земельную реформу» по сегодняшний день катят дальше. Процветает и разбойный (рейдерский) захват земель. В действии поначалу скрытая политика насаждения крупного капиталистического господства в сельском хозяйстве. В том числе и иностранного.

Типичным латифундистом считается и Ткачев. Было время, когда он еще не оторвался от трудового народа, выступал на стороне защитников земли от распродажи. Теперь у его семьи многоотраслевой бизнес на обширных площадях. И не этим ли во многом определяется его карьера во власти?

А сегодня чем определяется подбор руководящих кадров? Вот мы по-прежнему не упускаем из виду Краснодарский край, где когда-то знали ведущие районы и прославленных героев труда. Как там теперь, при насаждаемом капитализме?

Как и всюду. В том числе за время пребывания А.Н. Ткачева в роли главы края с 2001 по 2015 год. Преодолели в целом продолжавшийся около двух десятков лет спад в производстве зерна и достигли соответственно отодвинутого на это время уровня 1990 года, а затем и прибавки валового сбора зерна. Естественно было бы поблагодарить земледельцев за долгожданный результат их труда, но и к слову выразить сожаление за упущенные не по их вине многие годы. И за потери урожая на заброшенных посевных площадях в 250 тысяч гектаров.

Тем более бьет в глаза повсеместный разгром животноводства. В самом благодатном крае в советское время содержали около 1800 тысяч голов крупного рогатого скота – с тех пор за четверть века ликвидировали фермы со стадом более чем в 1200 тысяч голов.

В крупнейшем зерновом крае экономически оправданно было крупнейшее стадо свиней – около 3 миллионов голов. Но, конечно, ликвидацию из них свыше 2,5 миллиона ничем не оправдать. Остаточек – меньше седьмой части прежней отрасли.

Здесь не так обширны пастбища, но и они выдерживали большие отары в общем свыше 800 тысяч овец и коз. И эта отрасль превращена в пустырь – ликвидированы фермы более чем на 600 тысяч голов.

Бедственность этого для Кубани, считающейся жемчужиной сельского хозяйства страны, очень понятна и жителям степного Оренбуржья. И здесь в таких же масштабах продолжается уничтожение базовых отраслей сельского хозяйства, в особенности крупнотоварного производства. Поневоле в сравнении с нашим общим опытом возникает вопрос о власти. Как она реально оценивает эту ситуацию, как она определяет смысл сельскохозяйственного труда в нашей стране? Безусловно, должны бы что-то чувствовать при потере земельных просторов, миллионов и сотен тысяч голов скота, огромных материальных затрат и производственных мощностей, может, даже испытывать тревогу за будущее народа и страны.

Да, конечно, тревога возникает, но какие выходы? Помнится, на совещании в Воронеже под председательством Путина в июле 2012 года губернатор Ткачев сообщил о решении «перепрофилировать крестьянские хозяйства края на развитие альтернативного животноводства, в том числе кролиководства». Но кролики не могли обеспечить страну молоком. Вскоре после назначения министром сельского хозяйства Ткачев приглашен к Путину. Затронута была и молочная проблема. В 1990 году в России надоили около 56 миллионов тонн молока. А потом эту реку осушили почти наполовину – к 2000 году в ней показывали лишь 32 миллиона тонн. В следующие полтора десятка лет не допустили спада ниже показателя в 30 миллионов.

Любая хозяйка знает, где закавыка. Без коровы нет молока. Однако при нынешней власти во всех деревнях и селах уничтожается животноводство – частично или полностью. С начала «реформ» ликвидированы фермы в целом со стадом около 40 миллионов голов крупного рогатого скота, в том числе при Путине на сегодня уже около 10 миллионов.

Из них уже за три года всероссийского пастушества Ткачева сократили стадо на 700 тысяч голов. Отсюда каждый хозяин хотя бы по надоям от своей коровы может прикинуть, как падает годовое производство молока (поскольку задача ставилась только об этом) из-за уничтожения дойного стада страны. Бедствие продолжается, и в нынешних условиях никакой пророк не предскажет, будет ли когда прибавка молока в 7 миллионов тонн, не говоря уже о желанном возрождении отрасли с удвоением сегодняшних годовых надоев для достижения советского уровня молочной реки.

Железнодорожник-министр сельского хозяйства Алексей Гордеев более десяти раз проводил у нас в Оренбургской области совещания, вникал во многое. Как и в других местах. А толку? Затем его определили губернатором Воронежской области. И что он показал на практике? Завезли из-за океанов стада крупного рогатого скота и технику. И начали экспериментировать. Вышел дохлый номер. Это государственный подход? Ведь можно было изначально не позволять гробить и грабить свое народное хозяйство и не гнать награбленные капиталы за границу.

Однако такая практика продолжается. И во многих деревнях и селах еще видны развалины ферм, где уже рогов и копыт не осталось от ликвидированного здесь 1 миллиона голов крупного рогатого скота и свыше 1 миллиона овец и коз. Здесь, на просторах древней Руси, сегодня заброшены и заросли бурьяном более 400 тысяч гектаров посевных площадей эталонных для всего мира воронежских черноземов. Об этом рассказывают мне в письмах и беседах товарищи по духу в общих тревогах за наше будущее.

Все труженики села видят вокруг, что и при самых ценимых в сегодняшнем высшем свете достоинствах чиновников в условиях восстановления классового строя положение в сельском хозяйстве катастрофически не соответствует интересам и возможностям народа великой страны. Продолжается разрушение исторически сложившегося и экономически наиболее целесообразного многоотраслевого производства в каждой местности, позволявшего со всей полнотой использовать ее растительные богатства и обеспечивать рост благополучия населения.

Следствие этого – деградация жизни в селе, развал животноводства, безостановочное сокращение поголовья скота, нищенская зарплата оставшихся работников, бесконечный рост цен. И какая разница, кто является проводниками этой политики. В последние годы они перестали вслух называть сельское хозяйство «черной дырой», ума хватило понять, что нельзя этого говорить по отношению к огромной части народа, но такое понимание смысла сельскохозяйственного труда у «реформаторов» сохранилось. Только перешли на хвалебный тон, начали умно доказывать, как все прекрасно и шикарно. Это особенно проявилось в годы Ткачева. Что сейчас творится с ценами на зерно, на молоко – обвал. Вранье сплошное по результатам работы, и в статистике в том числе. В ушах звенит от восторженных заявлений о рекордах. В прошлом году высокий сбор зерна в южных регионах вполне объясним, и там благодатные условия усилила погода. Помогла она и в ряде других краев.

А на самом деле оснований нет для победных речей. Не обеспечена устойчивость. Не хватает техники. Парк старый, обновление идет медленно, не успевает за выбытием изношенной техники.

Экономические условия не обеспечивают жизнеспособность села. Даже крайне незначительная погектарная поддержка сегодня практически сведена до нуля. Я не слышал, чтобы при принятии бюджета кто-то из министров встал и потребовал сохранения поддержки, помощи селу.

С 2019 года вводят налог на добавленную стоимость, будут дополнительно обдирать сельхозтоваропроизводителей. Если его еще поднимут до высшей планки, это вообще будет убийство.

Мне неизвестен случай, когда бы министр сделал критический анализ, заострил внимание всех на провале, принял меры по восстановлению производства. В апреле Ткачев провел встречу с губернатором Бергом и был в восторге от состояния дел в сельском хозяйстве Оренбургской области, которое демонстрируют эффективность мер господдержки. Рекордный урожай – 4,2 миллиона тонн зерна.

Но ведь всем известно, что и этот «рекордный», и среднегодовой сбор зерна здесь вдвое ниже, чем в советское время, заброшено полтора миллиона гектаров посевных площадей. И от животноводства – ничтожные остатки. Вот бы поднять на мозговой штурм – как повернуть к возрождению родных просторов!

Но когда доведенные до отчаяния люди начинают критиковать, чиновники заявляют: неправда. Тут же подключают средства массовой информации, устраивают разнос, рисуют фантастические успехи. Такая страусиная политика к добру не приводит.

Многолетнее ухудшение дел показывает: менять надо не министров, а политику, отношение к сельскому хозяйству. Неизбежно повторяются неблагоприятные годы. Вот и прошлой осенью понасеяли озимые, но зимой они на значительных площадях пострадали от морозов и ветров, на уцелевших полях не соберешь и половину урожая. Однако введены такие условия страхования, что получить страховое возмещение потерь невозможно.

Также обставили множеством условий получение несвязанной поддержки на гектар посева. Те хозяйства, где еще жизнь как-то теплится, могли бы со временем встать на ноги, но их добивают совсем. Фермеры вообще мало получают субсидий.

Все ссылаются на управляющую роль рынка. Тогда почему не поддерживается отвечающий законам экономики уровень цен? Министр не следит, кто и как совершает обвал цен на зерно, молоко и другую продукцию? Для их регулирования неоднократно объявляли государственные «интервенции» на рынке зерна. Я думаю, уж точно тут не обошлось без министра Ткачева. Но потом их не проводили. В 2016 году объявили торги, дня два – и закрыли. А в 17-м только прокукарекали, объявили закупочные цены, и всё на этом закончилось.

В прессе на днях появились солидные статьи о причинах обвала цен на молоко. Объясняют, что в прошлом году Министерство сельского хозяйства объявило, что в 18-м году будет «интервенция» по выгодной государственной закупке молочных продуктов. Переработчики создали запас этих продуктов. А потом якобы Ткачев сказал, не будем проводить, мы обошлись.

Теперь переработчики в связи с низкой покупательной способностью населения не могут продать эти запасы. И свои убытки на нас перекладывают, вынуждают продавать им молоко чуть ли не вполцены. Если министр взял на себя ответственность и все это объявил, он должен отвечать за эти дела. Но по-прежнему отдуваются крестьяне.

На фоне похвальбы высших чиновников и руководителей страны о прошлогоднем рекорде всех времен в производстве зерна правящие деятели отвлекают внимание общества от последствий разрушения многоотраслевого сельского хозяйства. Становилось как-то не по себе слушать то, что расходится с жизнью каждого трудового коллектива, каждой сельской общины.

Не хлебом единым жив человек. И у нас в совхозе имени Ю.А. Гагарина наряду с золотой пшеницей было создано в каждом селе мощное производство кормов для многоотраслевого животноводства. Базовая отрасль для всех сел и деревень страны – разведение крупного рогатого скота. Его продукция давала очень большую, а во многих местностях основную часть дохода.

Сегодня перед селом ставят задачу сделать страну первым поставщиком зерна на мировой рынок. В действительности жизненно важно повернуться к своим деревням и селам, во всех регионах возродить уничтоженные отрасли растениеводства и животноводства и восстановить все условия для благополучия и роста великого народа великой державы.

Владимир Пузий

Источник – Советская Россия