Когда Иван Петрович возвратился из магазина, где цены сделали очередной рывок вверх, а по радио он услышал, что НДС возрастёт до 20, а пенсия возрастёт на мизер, терпение его лопнуло. Он решил протестовать. Но как? Все формы протеста у нас уже запрещены. Осталась одна – индивидуальный протест, но и тот пресекается. На все запросы ко всем уровням власти, даже президенту, получаются одни отписки. Остаётся один вид – устроить самосожжение, зачем уж такая жизнь?
Возможно, другим станет лучше. Но где? На Красной площади не получится, перед местной администрацией бесполезно, остаётся одно – пробраться на мост перед Белым домом, где прокричать в адрес правительства всё, что о нём думают в народе. Решено.
Иван Петрович приготовил ведро авиационного бензина, горит лучше и мучиться придётся меньше. Взял мегафон, чтобы услышали в Белом доме, на улице жарко, и окна там открыты. На мост он попал без труда, мало ли таких незаметных людей бродит по улицам Москвы.
Став посреди моста, поставил рядом ведро с бензином, неумело перекрестился на триколор на здании правительства и резко, рванув ворот рубашки, так что пуговицы, как градины, запрыгали по мостовой, во всю мощь лёгких закричал:
— Палачи! – стараясь целиться мегафоном в открытые окна. – Что же вы делаете, а? До ручки довели народ! Осталось ядохимикатами нас опылить и гроб каждому вместо дотации выдать! Правительство в отставку! Местные администрации к позорному столбу! В знак протеста подвергаю себя публичному самосожжению! Пусть из искры возгорится народное пламя!
Его сбивчивые от волнения крики попали в цель. Окна Белого дома стали закрываться. А неподалёку уже тормозила «раковая шейка». Медлить было нельзя. Вокруг уже собралась толпа.
Иван Петрович чиркнул спичкой. Спичка ярко вспыхнула, но его руку ловко перехватил вывернувшийся из толпы мужик.
— Погоди маленько, браток, дай прикурить. Не могу, понимаешь, на такое дело без цигарки глядеть, а при нынешних ценах, сам знаешь, каждая спичка на счету.
Прикурив, мужик неторопливо занял своё место в толпе, через которую не могли пробиться полицейские. Толпа жаждала зрелища. А раздосадованный заминкой Иван Петрович схватил ведро и хотел вылить бензин на себя, чтобы полыхнуть, так полыхнуть. Но его снова схватил за руку инвалид, стоящий рядом с мотоблоком: «Слышь, друг! Бензинчик-то у тебя авиационный – на хрена его на глупости переводить? Я на тебя солярки плесну, ты на ей до пепла сгоришь, ежели, конечно, тебя как следует поворошить…»
Советы сыпались со всех сторон. И Иван Петрович понял, что этому народу не нужны были благие порывы для его счастья, ему нужно только зрелище. Но тут из толпы вышагнул мужчина, сдёрнул с головы кепку и, по-ленински тиская её в руке, проникновенно заговорил:
— Граждане! Человек, готовый отдать жизнь ради нашего всеобщего счастья, заслуживает того, чтобы воздать ему должное….
Завершить свою речь оратор не успел. По толпе прошёл слух, что неподалёку ЛДПР проводит акцию – раздают бесплатно водку «Жириновский». Толпу буквально взорвало. Все бросились за халявой. Были в этом безумстве, говорят, и жертвы. А полиция наконец схватила виновника беспорядков, усадила его в автозак и увезла в неизвестном направлении, наверняка надолго.
Там Иван Петрович наверняка поймёт, что благие порывы за народное счастье у нас не проходят. Народ у нас такой – ему бы только хлеба, хотя и дорогого, и зрелищ, а так стриги его сколь хочешь, промолчит!
Вадим Кулинченко
Источник – Слово