Подробности этой трагедии, похоже, так и не станут известны.
Особое место в ряду потрясений великой державы занимают трагические события, происходившие в бывшей столице СССР в сентябре – октябре 1993 года. Они и поныне привлекают внимание не только историков, но и живущих ныне их очевидцев и участников.
Касается это и сентябрьских событий, и особенно последовавшей за ними 4 октября 1993 года трагической развязки обострившегося до предела конфликта законодательной и исполнительной ветвей власти России. Об этом также немало уже сказано, написано, исследовано и даже формально расследовано. Но далеко не все точки над i расставлены, да и вряд ли будут расставлены при жизни нашего поколения. Слишком страшна для победившей стороны правда о тех кровавых событиях, за которыми москвичи наблюдали не только по телевидению. И, надо честно признать, по-разному к ним относились и по-разному же их оценивали…
Безусловно, в Приднестровье с нескрываемой обеспокоенностью и все возрастающей тревогой следили за развитием событий в Москве. В мучительных раздумьях, горячих спорах и дискуссиях приднестровцы и руководители республики пытались разобраться: кто же прав в обостряющемся противостоянии Президента и Верховного Совета Российской Федерации, стремительно приобретающем черты непримиримого конфликта?
С одной стороны, приднестровцы были благодарны президенту России Борису Ельцину, который санкционировал проведение миротворческой операции по принуждению Кишинева к миру, убедив президента Молдовы Мирчу Снегура подписать 21 июня 1992 года в Кремле Соглашение «О принципах мирного регулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова». Как известно, кровопролитное противостояние в этой «горячей точке» тогда удалось остановить благодаря личному участию российского президента.
Но, с другой стороны… Спустя всего год, в сентябре – октябре 1993 года, на стороне Верховного Совета России оказалось много известных в Тирасполе депутатов и политических деятелей, поддерживавших борьбу приднестровцев за свободу и независимость в тяжелейшее для созданной на Днестре молодой республики время. Среди них были: вице-президент Александр Руцкой, генерал-полковник Альберт Макашов, депутаты ВС РФ Сергей Бабурин, Сажи Умалатова, Иван Шашиашвили, Николай Павлов, Леонид Ясенков и многие другие, не на словах, а на деле народные заступники. Так что сделать однозначный вывод и тем более заявить в такой непростой ситуации о любых приоритетах руководство непризнанной Приднестровской республики не имело права.
Министерство государственной безопасности ПМР также внимательно анализировало поступающие из Москвы сведения и информировало о динамике развития событий в России президента и Верховный Совет республики. Не являлось секретом и то, что общественное мнение и симпатии приднестровцев в большей степени стали склоняться на сторону Верховного Совета России. Особенно отчетливо такие настроения стали проявляться после подписания Борисом Ельциным Указа от 21 сентября 1993 года №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» и его Обращения к гражданам России. В этот же день стало известно и Заключение Конституционного суда Российской Федерации о несоответствии Указа №1400 Конституции РФ, с категорическим выводом, что такие действия Ельцина являются основанием для отрешения его от должности Президента России. Вынесенный вердикт однозначно квалифицировал содеянное как государственный переворот.
В соответствии с Конституцией президент Борис Ельцин и силовой блок правительства должны были быть отстранены от власти, а вице-президент А. Руцкой и новые министры – приступить к исполнению возложенных на них по закону обязанностей. Однако ни то ни другое оказалось неосуществимо. В результате противостояние вышло на столь высокий уровень, что достижение компромисса стало практически невозможным, даже несмотря на призыв к этому Главы Православной Церкви. Обстановка окончательно вышла из-под контроля Верховного Совета РФ после принятия его руководителями решения о захвате Московской мэрии и о попытке прорвать информационную блокаду, овладев главным телевизионным центром страны Останкино. Чтобы не допустить этого, Ельцин и его окружение пошли на совершение непоправимого – расстрел 3 октября на подступах к ТЦ Останкино и 4 октября практически безоружных сторонников Верховного Совета России из окруживших Белый дом танков и бэтээров. До сих пор неизвестны и вряд ли когда-нибудь станут известны все имена и число защищавших парламент граждан, погибших от пуль и снарядов карателей. Вечная им память!
А что происходило в эти страшные для России дни в Приднестровье, где всего год назад усилиями российских миротворцев было установлено хрупкое перемирие? Кишиневские ястребы пытались использовать, с их точки зрения, благоприятную ситуацию, чтобы скомпрометировать Приднестровье в глазах Кремля якобы вмешательством непризнанной республики во внутренние дела России, с 1992 года являющейся страной – гарантом мирного политического урегулирования вооруженного конфликта на Днестре. Поступающая из Кишинева информация свидетельствовала, что Министерство национальной безопасности ПМР задействовало свои возможности для побуждения приднестровских участников боевых действий к выезду в Москву для участия в происходящих там событиях. Реализация спецслужбами Молдовы столь коварного замысла таила в себе исключительно негативные последствия для Приднестровья. Поэтому через имеющиеся возможности Тирасполем проводилась активная разъяснительная работа, а принятыми, по указанию Президента ПМР И. Смирнова, республиканскими органами государственной безопасности мерами удалось убедить желающих поучаствовать в московских событиях отказаться от таких намерений. Пришло осознание того, что помощь горстки добровольцев из непризнанной республики в урегулировании возникших в России острейших политических противоречий эффекта не дала бы, но последствия были бы тяжелейшими. Так что задуманная в Кишиневе провокация не удалась.
Однако убедить в нецелесообразности поездки в Москву и отговорить от нее удалось не всех. Были и те, у которых среди защитников Белого дома оказались знакомые российские добровольцы и казаки – соратники по боевым действиям 1991–1992 гг. в Приднестровье. Под различными предлогами (отпуск, болезнь и т.п.) несколько человек все же выехали в Москву и «засветились» в Белом доме, но недоброжелателям республики в качестве серьезно компрометирующего ПМР информационного повода этого было явно недостаточно. И тогда в ход пошла откровенная дезинформация, запущенная внедренной в окружение командарма 14-й российской армии генерала А.И. Лебедя агентурой влияния спецслужб Молдовы (и их западных кураторов) о якобы направленном из Тирасполя для участия в защите российского парламента батальоне милиции особого назначения «Днестр» и поставках в Москву оружия. Как и планировалось в Кишиневе, генерал Лебедь незамедлительно доложил обо всем министру обороны РФ генералу армии П. Грачеву, а тот – в Кремль, где ожидаемо отреагировали и потребовали объяснений от руководства ПМР. Причем не просто заверений в том, что ничего подобного не имело места быть и не могло быть по определению, что личный состав БМСН «Днестр» находится в месте постоянной дислокации в Тирасполе. После проведенной тщательной проверки достоверность этого подтвердил и отдел военной контрразведки 14-й армии. Однако Кремль требовал дополнительных доказательств заинтересованности политического руководства Молдовы в реализации ее спецслужбой провокации с целью доведения до Кремля опасной негативными последствиями для Приднестровья дезинформации.
В связи с этим было принято решение срочно направить в Москву председателя Комитета по телевидению, радиовещанию и печати при ВС ПМР Бориса Акулова, главного редактора ТВ ПМР Людмилу Шульгу с телеоператором и обеспечивающего их безопасность сотрудника МГБ лейтенанта Дмитрия Соина. Вечером 3 октября они прибыли в Москву, незамедлительно вышли на руководство уже заблокированного Белого дома, взяли телеинтервью об отсутствии в Белом доме приднестровцев и тем более батальона «Днестр» у А. Руцкого, Р. Хазбулатова, Р. Макашова, ряда депутатов ВС РФ и около двух часов ночи вернулись на квартиру в районе ст. метро «Красногвардейская». Утром 4 октября, узнав из сообщений СМИ о штурме и расстреле парламента России из танков и начавшемся пожаре в Белом доме, они доложили в Тирасполь о получении разоблачающих провокацию молдавских спецслужб видеоматериалов и выполнили приказ срочно возвращаться, обеспечив сохранность отснятых материалов. По возвращении в Тирасполь они доложили о результатах поездки и показали привезенные видеозаписи президенту И. Смирнову и председателю Верховного Совета Г. Маракуце.
На состоявшемся затем совместном заседании Верховного Совета и правительства Приднестровья, в присутствии представителей СМИ, вернувшиеся из поездки доложили о результатах командировки в Москву и посещении Белого дома буквально за несколько часов до начала штурма и расстрела парламента России. Продемонстрированные видеоматериалы – интервью руководителей сопротивления, депутатов и защитников Верховного Совета Российской Федерации – убедительно разоблачали провокаторов и авторов чрезвычайно опасной для Приднестровья в сложившейся ситуации дезинформации. Присутствовавший на заседании генерал Лебедь (в то время он являлся депутатом ВС ПМР) был вынужден выслушать нелицеприятные, но справедливые обвинения в соучастии в этой провокации, в попустительстве незаконной деятельности созданного при военной комендатуре армейского «спецназа» из скомпрометировавших себя бывших сотрудников тираспольской милиции и много других справедливых упреков. Командарм попытался, но не смог опровергнуть приведенные факты и не нашел ничего лучшего, как сложить полномочия депутата ВС Приднестровья и покинуть заседание. В этот же день он демонстративно отказался и от звания Почетного гражданина многострадального города Бендеры.
Приоткрывая эту ранее широко неизвестную страницу тайной войны на приднестровском островке русского мира, целесообразно напомнить, что спровоцированное спецслужбами Молдовы поведение командующего 14-й российской общевойсковой армии послужило 19 июня 1994 года поводом для сербской монахини Ангелины с трибуны траурного митинга в день памяти и скорби по жертвам вооруженного нападения и трагических событий в городе Бендеры задать вопрос присутствовавшему на нем генералу А. Лебедю: «Как мог русский генерал – миротворец, превратиться в генерала-предателя?» Ответа не последовало. Но в глазах приднестровцев авторитет Александра Ивановича, уже и до этого пошатнувшийся из-за попыток вмешательства во внутренние дела республики, в результате соучастия командарма в провокации спецслужб Кишинева в канун событий 3–4 октября 1993 года в Москве был серьезно подорван.
Безусловно, такой справедливый вопрос, причем с гораздо большими основаниями, чем генералу Лебедю, можно и нужно было бы задать тем офицерам и военнослужащим Таманской, Кантемировской и ОМСДОН им. Дзержинского, сотрудникам МВД и подразделений ОМОН, которые 4 октября 1993 года участвовали захвате Белого дома, расстреливали и заливали Верховный Совет России кровью его защитников, получив за это звезды героев, ордена, звания и повышение по службе. Ибо прозвучавшие из уст сербской монахини Ангелины гневные слова в гораздо большей мере относятся к ним…
Олег Гудымо
Источник: Русский Вестник