23 февраля — 190-летие историка Дмитрия Иловайского (1832–1920).
Публицист, автор пятитомной «Истории России», педагог, общественный деятель, редактор и издатель газеты «Кремль». Книга «Краткие очерки русской истории» Иловайского до 1917 года выдержала 36 изданий. Имя её автора знала вся образованная Россия. «Всё, что он пишет — вижу… Тут живые лица, живые цари и царицы, и не только цари: и монахи, и пройдохи, и разбойники!», — писала о Дмитрии Ивановиче Иловайском его внучка Марина Цветаева. Историю как науку Иловайский называл «великой наставницей и поучительницей для новых поколений», считал, что предмет истории призван способствовать развитию народного самосознания. Почему же самый популярный гимназический учебник Д. Иловайского как был изъят из образовательных программ в советское время, так и сегодня остаётся не востребован?..
Историк, главный редактор портала «ХРОНОС. Всемирная история в Интернете» Вячеслав Борисович РУМЯНЦЕВ:
— Историческая наука со времен Елизаветы Петровны и Шувалова была всецело в руках немецких профессоров, выписанных (два раза, поскольку в первый раз полностью «обрусели», то есть спились вусмерть, пришлось повторно выписывать) из центральных учреждений Германии. Они принесли с собой прусско-саксонскую всемирную историческую картину мира. Споры Ломоносова с немчурой дали лишь штучные выигрыши. В целом в Московском, Санкт-Петербургском, Харьковском (это три изначальных университета России) история изучалась сквозь призму представлений Берлинского университета.
С тех давних лет века XVIII-го к завершению века XX-го исторические школы России в той или иной мере воспроизводили немецкий взгляд и германские школы истории. Может быть, я утрирую, но концептуально так и было — мы жили чужой системой всемирно-исторических представлений.
В последней трети XIX-го века усилиями русских историков, в числе коих был и Дмитрий Иванович, постепенно и медленно начинает вырисовываться русская картина мира и русская всемирно-историческая картина.
Параллельно идёт формирование русской национальной философии. Это ключевое, ибо без работы проделанной Иваном Киреевским, Николаем Страховым, Николаем Дебольским и десятком других русских философов, не было бы не только Достоевского (работал со Страховым и с Ап. Григорьевым, напитался от них философскими мотивами своих трудов) и Льва Толстого (следовал философским наработкам Африкана Спира), но и, говоря образно, Иловайских–историков, покушавшихся на самостоятельное представление исторического процесса, без «поддержки» немецких костылей…
Однако в конце XIX-го столетия в стране произошёл пагубный процесс – в сфере философии воцарился Владимир Соловьёв. И все русские интеллектуалы стали воспринимать русскую философскую мысль в виде тупой уродливой схемы: предшественники Вл. Соловьева — Вл. Соловьёв — последователи Вл. Соловьёва. Не буду здесь углубляться, но суть того процесса состояла в убивании русской самобытной философии, в выворачивании её наизнанку. Русские национальные философы утверждают русский персонализм. Соловьёвцы насаждают «коллективизм» и полное отсутствие у народа собственной воли — всё определяет только Бог, а ты сиди и молчи…
Был запущен Серебряный век, который длился всего-то десятилетие и кончился КАТАСТРОФОЙ СТРАНЫ!
После катастрофы историю сначала загнали в цугундер, в школах преподавали предмет под названием Наша Великая Родина, в котором транслировалась всё та же всемирно-историческая картина мира из Берлинского университета, который закончил Карл Маркс. Его труды стали на долгие десятилетия путеводной звездой всех исторических школ и кафедр истории. Произошла регенерация немецкой мировоззренческой системы в области исторического знания.
Вот и причины того, что труды Иловайского пришлись не ко двору всем господствующим в Советской России историческим школам.
Марксистская философская система несовместима с русским видением истории. Самой яркой иллюстрацией стала работа Фридриха Энгельса «Внешняя политика русского царизма», написанная в резко русофобском духе, с плохо скрываемой ненавистью к России и русским. Даже Сталин вмешался и не позволил публиковать этот труд в журнале «Большевик». Ведь большевистский совнарком проводил именно ту внешнюю политику, про которую с ненавистью отзывался Энгельс.
Однако в остальном все курсы истории в совдепии оставались в рамках построенной Марксом и Энгельсом (может быть, вторым в большей степени, у него историческая тематика представлена шире, чем у патриарха марксизма) мировоззренческой системы.
В наше время философия в России остаётся на уровне соловьёвщины. На кафедрах философии студентам преподают ту же дрянь…
А куда деться историческим школам без нормальной философской подосновы?
Доктор исторических наук, действительный член Академии геополитических проблем, лауреат Калининградской премии «Патриот Земли Российской» им. Великого князя Александра Невского; лауреат литературной Премии им. А. Дельвига за «новое слово в прочтении истории» Владимир Николаевич ШУЛЬГИН:
— Историк-профессионал, для которого любовь к Отечеству сочеталась с должной проработкой источников. В исследовании о Русской истории XVI века, например, больше четверти объёма труда занимает справочный материал, весьма обильный. Против Дм. Иловайского «отлично» потрудилось так называемое «Освободительное движение», фактически объединявшее всех либерал-радикалов пореформенного времени (после 1861 г.), стремившихся избавиться от «проклятого» старого строя, по сути, — от наследия византийско-русской христианской цивилизации Второго и Третьего Рима. Его, просвещенного русского консерватора-самобытника, представители этого господствующего у «образованных классов» духа «либерального террора» усиленно и неустанно третировали. За что же? Прежде всего, за русизм.
Дм. Иловайский знал, что дух народности — русской, польской, литовской, германской, еврейской и т.д. — является постоянной европейской величиной, определяя подоплёку главных исторических событий. Вполне, посему, можно представить, как относились к трудам историка «прогрессисты», носители «социальной» и «интернациональной» идеи, сознательно или бессознательно затушевывавшие значение для истории разнящихся народных характеров. На него лили ушаты грязи за такое сократическо-платоноческое по типу поведение, руководствующееся требованиями Истины, а не новомодными идеологемами якобы распрекрасной «общечеловеческой цивилизации», на деле являющейся извечно враждебной для Руси-России хищнической Романо-германской цивилизацией.
Дм. Иловайский отлично умел показать без каких-либо вымыслов духовную, идейную, политическую и культурную вражду Запада и примкнувших к нему народностей части Центральной и Восточной Европы, которые старший современник историка, гениальный мыслитель и поэт Ф.И. Тютчев назвал «богомерзкими народами», рождающими «богохульные умы». Сегодня нам сплошь и рядом, прежде всего «стеснительным» политикам и вообще интеллигенции, здорово недостаёт такого подхода, единственно верного…
Кто, например, из историков сегодняшнего дня назовёт раздел своей работы, касающейся ключевых проблем нашей истории Московско-царского периода так, как это сделал в упомянутом труде Дм. Иловайский: «Польщизна, казачество и еврейство в Западной Руси»…
Подходы Дм. Иловайского ценны для нашего всё ещё смутного времени, когда многие русские стесняются быть самими собой. Историк всегда исходил из мегафакта базового культурно-религиозного русского единства всех частей Исторической Руси. Именно поэтому, как отмечал историк, во время противостояния Польши, Литвы и Руси Московской с конца XV в. всегда находились видные деятели Западной Руси, переходившие с Запада на московский Восток. Иногда они возвращались или «перелетали» обратно, как малороссийский днепровский казачий атаман Евстафий Дашкович или, позднее, знаменитый русский князь-воин (тоже вожак днепровских казаков) Дмитрий Вишневецкий, отъехавший в 1558 г. на Москву к Иоанну Грозному (через 5–6 лет видим его опять среди днепровских казаков, борющихся с Крымской ордой и Османами).
Весьма актуальны труды Дм. Иловайского ввиду попыток некоего возрождения духа «политического золотоордынства» в современной Казани. На протяжении последних десятилетий растёт целое движение по переписыванию Отечественной истории с реабилитацией хищнической Золотой Орды, которая рисуется чуть ли не главным наследником Византии. Она якобы сыграла исключительно полезную цивилизующую роль на Руси. Эта мерзо-ахинея, внедряемая в сознание юношества за государственный счёт и опекаемая заокеанскими кукловодами (поглядите на труды нынешних американских жителей, владельцев казанского журнала «Ab Imperio», вычёркивающих Россию и русских из истории (!), и, очевидно, именно поэтому «раскручиваемых» в академической среде России, что почему-то не замечается нашим высшим начальством).
Тексты Дм. Иловайского служат отличным противоядием против этой новоявленной исторической лжи. Историк подробно описывает совместные грабительские походы Крымского и Казанского ханств против Москвы, подчас в союзе с Литвой, как это бывало в 1520-е гг. при Василии III, отце Грозного Царя. Эти ханства, главные наследники Золотой Орды, сумели в 1521 г. ограбить русских купцов, взяв их в плен, «броситься» к самой Москве, грабя всё на своём пути туда и обратно. Тогда татары вывели из Восточной Руси «огромный полон» (рабов, предназначенных к продаже в Крыму и Константинополе) и в следующем году, «разлакомившись», решили повторить грабёж, но Василий сумел одолеть. Ему удалось отомстить и вероломной Казани, которой тогда правил хан из колена крымских Гиреев, который «перед тем вероломно велел убить его посла и пленных московских купцов»…
Дм. Иловайский, конечно, был человеком своего времени. Не все его оценки безспорны, в частности, характеристика личности и деяний «деспотичного» Иоанна Грозного из-за того, что доверился ошибочным «подсчётам» числа репрессированных и казнённых (см. об истинном числе у Р.Г. Скрынникова). Даже великим людям свойственно подчас ошибаться. Всё это не должно затемнять явных достоинств нашего честного русского историка, верно учившего, что Общество терпит неизбежное поражение, если оно «лишено политической самобытности или собственной национальной власти». Будем же учиться и у Иловайского нашей народной исторической правде!
Подготовила Ирина Ушакова
Источник: Слово