Федерализм как «Мина замедленного действия» (В.Путин)

Из всего того, что сказал Сокуров, разумеется, запоминающимся, а главное то, на что обратил внимание Путин, была фраза «Давайте отпустим всех, кто более не хочет жить с нами в одном государстве”.

Если иметь в виду во многом либеральную позицию режиссёра, то такие взгляды от него ожидать можно. Я не склонен верить, что ему кто-то вложил такую мысль.

Он вполне искренне, может, так и считает. Вспомним хотя бы, что такие отделенческие опусы уже звучали в начале 90-х от когорты ультраправой, либеральной общественности. Тем более, что Сокуров, ссылаясь на каких-то молодых людей, которые не хотят жить в российском государстве, явно преувеличивает. Таких людей фактически очень мало, и они заражены экстремистской идеологией, как правило, остающейся в формате соцсетей.

Но, по сути, вольно или невольно Сокуров похоронил этой фразой более глубокую идею своего доклада. Понимаю, что сейчас найдутся и такие, кто с категоричным пафосом будут утверждать, что «после такого уже все остальное было неважным…». Но, возможно, именно так, оседлав небрежно сказанную фразу, определённая часть политической и интеллектуальной общественности развернет всю тему в определённое, выгодное им русло.

Красиво и патриотично это русло выглядит как сохранение федеративного государства. Но давайте разберёмся, что в данном случае понимать под федеративным. Почему именно северокавказская общественность так спешно устремилась защищать эту федеративность. Из патриотических побуждений ли?

Чем опасен федерализм

Защита федеративного устройства – это, по сути, отстаивание статуса с особым отношением к регионам. Тема федерализма как условия единства России активно использовалась и продолжает использоваться местными элитами и националистическими группировками в своих интересах. 

Кому-то совершенно не нравится, что федеральный центр начинает не на словах, а реально концентрировать власть в своих руках, не разменивая её не только на местные элиты и кланы, но и стремясь уравнять в правах, а, главное, обязанностях перед Законом всех без исключения, не взирая на культурную особенность. Не потому ли именно от северо-кавказской общественности идут манифесты о ценности федеративного устройства как фактора дальнейшего получения определённых свобод.

Да, сейчас самостоятельность, скажем, Дагестана, во многом фиктивная. Хотя здесь имеется все атрибуты государства.

Тем не менее, сохраняя де-юре независимую, суверенную позицию, неизбежно взращивается и соответствующая элита, а под неё и такая же интеллектуальная общественность.

Интерес элиты понятен – манипулируя тезисами о преданности, патриотизме, любви к России, или, наоборот, вовремя подогревая сепаратистские тенденции, можно регулировать финансовые потоки с центра в обмен на лояльность. И такой торг возможен лишь при наличии федеративной системы как равноправного партнёрства. В условиях слаборазвитого гражданского общества у федерализма проявляются определённые недостатки, которые заключаются не только в формировании местных князьков и их засилии в экономической и политической жизни республик. Это ещё и коррупция и воровство бюджетных средств, которые в основном пополняются из федерального бюджета.

Режиссёр дал понять, что, закрепляя сам статус автономных республик, мы сохраняем потенциальную опасность появления сепаратизма. Кстати, как не вспомнить тут слова того же Путина о заложенной мине под государство Советами. Миной Путин называет именно федерализм, за который так рьяно выступают кавказские элиты.

Да, федерализм был необходимым переходным компромиссом молодой и в послереволюционное время слабой Советской России. Тогда правительство пошло на любые уступки, лишь бы сохранить целостность распадающейся царской империи.

Однако, если вспомнить СССР периода 50-60-х годов, то налицо был именно унитарный тип государства, с одной идеологией, единой партией и, по сути, с единым взращенным общегражданским статусом – советский человек. А если заглянуть вглубь веков, то Россия всегда была именно унитарным, цельным во всех смыслах государством.

С развалом Союза сепаратистские тенденции и политические самоопределения очень быстро оседлали местные кланы и полукриминальные элиты, которые начали использовать этот фактор в своих целях.

Таким образом, чтобы сохранить Россию как государство с начала 90-х годов, история с компромиссом повторилась. Свободу и самостийность получили множество регионов, но более всего её получили на Северном Кавказе, когда практически отдали на откуп местным авторитетным кланам всё, финансы и другие ресурсы. Федеральный центр готов был закрыть глаза на любые чудовищные коррупционные махинации, лишь бы заручиться от местных элит поддержкой на выборах и целостностью территорий.

Но развитие федерализма в дальнейшем, особенно в условиях кризиса экономического, быстро может стать кризисом и политическим с очевидным острием этого кризиса – сепаратизмом. Поэтому, еще в годы относительного благополучия и стабильности, центр стал постепенно выбивать политические рычаги из-под местных вассалов и системно переходить на условную унитарную модель управления.

Минусы и плюсы унитаризма

Основные опасения с переходом на унитарную систему связывают с тем, что в условиях, когда на ключевых позициях в экономике, финансах и госуправлении находятся олигархи и связанные с ними чиновники, унитаризация означает переход от контроля за финансовыми потоками и ресурсами от местных кланов к федеральным монополиям, которые массово продолжают вывозить капитал за рубеж, и в результате она ни к чему хорошему не ведёт, а, может, даже ухудшает ситуацию. Многие говорят и о том, что унитаризм ведет к культурной ассимиляции и потере национальной идентичности.

Однако сейчас, в условиях санкций и, судя по всему, дальнейшей эскалации напряженности с Западом, российской власти предстоит судьбоносный выбор – либо продолжать политику 90-х годов со всем тем, о чем говорят ревнители федерализма – вывоз капитала за рубеж и опустошение регионов, либо в условиях наметившейся централизации финансовых и политических рычагов выстроить относительно стабильное в социальном смысле государство. Причем надо отметить, что практически 80% регионов страны уже давно живет в условиях абсолютного контроля федерального центра. И такая практика показывает, наоборот, стабильность и заметное преимущество в социально-экономическом смысле от тех регионов, которые до сих пор находятся в условной автономии.

Местные кланы в Дагестане действовали гораздо опустошительней по отношению к своему обществу и к местному бюджету, чем условные «варяги». Переход на унитаризм показывает ряд преимуществ, которые уже были очевидны самим же простым дагестанцам. Унитарное устройство государства имеет преимущества в управлении, которые заключаются в повышении оперативности, возможности концентрации ресурсов на прорывных направлениях, повсеместном распространении более высоких технологий, а также в более высоком уровне контроля за эффективным расходованием бюджетных средств и госимущества.

Дагестанцы могли убедиться, что, благодаря доверию к Владимиру Васильеву и Сергею Меликову со стороны руководства страны, федеральная помощь республике серьёзно увеличилась, и власти смогли приступить к решению множества застарелых проблем с водо-, газо- и электроснабжением, больше строить школ, больниц, автодорог, мостов и других объектов. Что касается культурной самобытности, то и здесь можно отметить, что развитие, скажем, этнотуризма гораздо более интенсивно будет развиваться в условиях прямого контроля центра, что показывает практика в остальных субъектах, где есть национальный колорит.

Чем «давить» на федеральную власть?

Кульминацией искоренения всякой политической самостоятельности полукриминальных кланов стали аресты высокопоставленных чиновников и практически внешнее управление республикой.

Однако расчистить политическое поле до полной интеграции мешает и определённый статус кавказцев. Приняв новые правила игры, местная общественность надеялась, что оставят хотя бы «особенное» отношение к кавказцам, учитывая «культурную специфику».

Это означало, что, скажем, если кто-то из представителей северокавказских республик совершит правонарушение, даже мелкое хулиганство за пределами Кавказа, то его всячески пытались защитить со стороны кавказских общин и диаспор, включая всевозможные связи во всех инстанциях, а в информационном поле пул общественников практически сразу переводит разговор в русло с позиции жертвы отстоять своего земляка, но никак не порицание самого поступка.

Нередко можно было слышать, что «на родине его будут воспитывать и соответственно накажут». Но попадая к себе на родину, такой преступник мог в большинстве случаев и вовсе избежать наказания.

Именно такое коллективное заступничество за «своего», даже если известно, что «свой» по всем статьям неправ, создало негативный образ кавказца, в частности, дагестанца среди российского большинства.

Ведь для условно русского человека применяется весь набор карательных мер без всякой условности. Более того, российская общественность никогда не выступает в защиту очевидного преступника. Преступник остаётся один на один с Законом. И это все-таки справедливая тенденция, нежели та, которая, к сожалению, принята среди кавказцев.

Но в последнее время такая практика даёт серьёзный сбой. Например, известно, что официальный представитель дагестанцев в Москве не является коренным дагестанцем и совершенно не связан с известными общественными и политическими авторитетами республики.

Это, кстати, вызывает сильнейшее возмущение среди дагестанцев именно потому, что через такого представителя теперь нельзя как раньше решать вопросы, связанные с вызволением своих из рук правоохранителей. Государство даёт понять, что, независимо от национальной принадлежности, каждый будет получать всё, что положено по закону.

Однако, Сокуров своим выступлением, а именно фразой о том, что «надо отпускать» дезавуировал и скомпрометировал последовательную работу по унификации регионов и дальнейшей, не только культурной, но и политической интеграции. Пожелав отделяться, он таким образом указал на слишком быстрый отход от равноправного федеративного подхода между центром и регионами. Тотчас же появились реваншистские и победоносные публикации о сохранении федерализма как единственного механизма сохранения целостности страны. По сути, это сигнал кавказского истеблишмента, понять который можно примерно так: «выборы Президента близко, и компромисс придется искать на взаимовыгодных условиях, сохраняя особые условия для кавказцев и политический статус северокавказских регионов».

Кавказский наблюдатель

Комментарий Исхана Магомедова

Уважаемые господа! Я ознакомился с текстом. Ниже изложено мое мнение о положении дел. Они могут отличаться от других. Давайте их обсудим, а лучшие варианты надо использовать для развития РД.
Я вчера целый день обсуждал эту проблему с дагестанцами и в Питере.
1. Я за сохранение всех республик в составе РФ.
2. Во всех республиках должны работать все ЗАКОНЫ РФ.
3. Необходимо переходить к формированию единой национальности – дагестанцы на базе русского языка.
4. Особо обратить внимание на развитие культуры и образования молодежи.
5. Кадровая политика. Кланы, тухумы, семейственность доминируют в решении кадровой политики. Знания должны быть на первом месте при назначении на должности.
6. Демократические принципы, видимо, рано вводить в управление, так как общий уровень культуры и реального образования низок (у всех есть по несколько дипломов, однако знания слабые).
7. Создать реальную программу возврата русских граждан в РД (не для галочки).
8. На данном этапе развития – унитарное государство, управление из Центра, ограничить доступ кланов к финансам.
9. Династический (передача от отца к сыну) принцип управления – запретить!
10. Я за процветающий Дагестан в составе РФ!

С уважением, Исхан Магомедов, доктор биологических наук, профессор, политрепрессант