На сегодняшний день в Дагестане происходит несколько масштабных и значимых по своим последствиям социальных процессов. Распространение радикального ислама и, как следствие, расползание по территории республики очагов войны является следствием некоторых из них.

В числе основных процессов, протекающих в постсоветском Дагестане, следует выделить:

1) массовое, начавшееся с 90-х годов прошлого века, переселение горцев в города. Их неизбежная маргинализация.

2) формирование в новых, непривычных для себя условиях городского социума вчерашних переселенцев. Этот новый социум хоть и впитал в себя некоторые черты традиционного горского общества, фактически отошедшего в прошлое, тем ни менее не является тождественным по отношению к нему.

3) Стремительное разложение прежней системы ценностей при поверхностном усваивании современных ценностей Запада. Как защитная реакция на это – обращение определённой части населения к религии, попытка найти в ней духовную опору.

Рассмотрим теперь эти процессы более подробно. Массовое переселение горцев на равнину является масштабным и эпохальным для Дагестана этно-социальным процессом, результатом которого стало фактически полное исчезновение традиционного горского общества. Изменение стереотипов поведения, исчезновение языков многих дагестанских народностей, утрата одних и приобретение других этнопсихологических черт явилось следствием кардинального изменения социальных условий. Резкое социальное расслоение и наметившийся миграционный поток переселенцев из Дагестана в другие субъекты РФ, в том числе в Москву приводят к постепенному ослаблению и размыванию прежде крепких родственных связей.

Оказавшиеся в городах вчерашние переселенцы с гор стремительно утрачивают элементы традиционно горской культуры. Однако культуру городскую они, в целом, усваивают поверхностно, что лишь способствует их дальнейшей маргинализации и люмпенизации.

С начала 90-х годов происходит стремительный распад прежней системы морально-нравственных ценностей. Место прежних традиций и устоев занимают новые современные ориентиры и ценности, сформированные во многом благодаря пропаганде СМИ. Многие тысячи людей – вчерашних горцев – оказываются в чуждой и непривычной им среде. Развал прежней экономической системы, быстрое распространение в госучреждениях и вузах коррупции, резкое падение уровня образования, архаизация общества и общий упадок страны – всё это приводило к образованию широкого слоя недовольных существующим порядком вещей, особенно в среде молодёжи.

К сожалению, наиболее востребованной и мобилизующей в данных условиях оказалась идеология радикального ислама. В условиях фактически полного идейного вакуума, образовавшегося в постсоветском Дагестане, как и во всей стране в целом, радикальный ислам оказался притягательным, в первую очередь, для протестно настроенной молодёжи. Фактически он не имел серьёзных конкурентов в борьбе за умы на идеологическом поле.

Коммунистическая идея оказалась погребённой под обломками рухнувшего Советского Союза. Голосовавшие по инерции в 90-е годы за КПРФ массы людей постепенно разочаровались в левом движении. Отчасти видя очевидную неспособность КПРФ повлиять на политический курс страны, а отчасти вследствие того, что, благодаря дотациям федерального центра, уровень жизни в Дагестане в целом вырос.

Либеральная идея оказалась ещё менее адекватна дагестанским реалиям, нежели идея коммунистическая. Либерализм, заявляющий одним из своих основных постулатов приоритет интересов отдельно взятой личности по отношению к государству и социуму, объективно не мог быть воспринят широкими массами дагестанцев, живущих, во многом, коллективистскими, родовыми представлениями. Либерал-демократическое движение в Дагестане начала 90-х уже через несколько лет фактически сошло на нет.

Серьёзную конкуренцию радикальному исламу поначалу могла составить идея национальная. 90-е годы в Дагестане – время расцвета национальных движений, борющихся за этнические интересы тех народов, которые они представляли. Но постепенно, в силу целого ряда причин, национализм именно как политическая идеология так же не прижился в республике. В первую очередь, потому что в условиях многонационального Дагестана он объективно был источником потенциальных и реальных межэтнических конфликтов и в перспективе грозил развалом республики по этническому принципу.

Радикальный же ислам объективно выигрывает на фоне как идеи либеральной, так и идеи национальной. Он изначально заявляет о своём интернациональном, общедагестанском и общекавказском характере. Он отрицает клановость, которая в современных условиях зачастую становится источником коррупции в госучреждениях и способствует назначению на ответственные должности в целом некомпетентных людей. Он заявляет амбициозную и глобальную сверхцель – построение на территории Дагестана, а затем и всего Северного Кавказа единого исламского государства, в котором будто бы, благодаря действию шариатских норм, будут изжиты все те пороки, которые разъедают изнутри современное дагестанское общество.

Фактически радикальный ислам рисует для своих адептов благостную картину шариатского рая на земле, хотя и не заявляет об этом прямо. Но множество его приверженцев, многие из которых не получили нормального образования и являются выходцами из малообеспеченных слоёв общества, находят его достаточно привлекательным. В принципе, с идеей радикального ислама в борьбе за умы в условиях Дагестана могла бы конкурировать левая идея, но очевидный кризис КПРФ и её явная деградация как политической силы фактически исключают такую возможность на практике. По крайней мере, на сегодняшний день.

На фоне ползучего распространения идей радикального ислама по республике позиция власти становится тем более зыбкой, что до сих пор её представители так и не смогла чётко сформулировать ни общероссийской, ни общедагестанской национальной идеи. В широких слоях населения распространено, в целом, скептическое отношение и к существующей власти как таковой, и к её заявлениям идеологического характера. Проблема коррупции, ставшей бичом республики и лишь усугубляющейся в условиях дотационной экономики, только лишь укрепляет этот скепсис и способствует дальнейшему отчуждению народа от власти. Поэтому вполне закономерно, что в подобных условиях идея протеста под знаменем радикального исламизма становится привлекательной. Тем более, что идеологи и практики радикального ислама, включая террористов-боевиков, сместили акцент в своей пропаганде именно на социальную тему.

В связи с этим с достаточной долей основания можно констатировать, что появление и распространение идей радикального ислама, к сожалению, является не только закономерным следствием тех социальных процессов в республике, о которых говорилось выше, но и реакцией на них. Так же с сожалением приходится констатировать, что, помимо чисто силового аспекта борьбы с дагестанским бандподпольем, должной борьбы идеологического характера не ведётся.

Бойкова И.В.

(Дагестанский Государственный Университет,

г.Махачкала, кафедра иностранных

языков исторического факультета,

доцент, кандидат филологических наук)

Бойков И.А.

(Агентство Политических Новостей,

г.Санкт-Петербург, журналист)