Статья доктора исторических наук Н.Н. Гаруновой «К вопросу об исторических процессах старообрядчества у казаков Северо-Восточного Кавказа в первой половине XVIII века».

Наличие экономических и политических обстоятельств заставляли правительство России искать возможности и средства для более активного расширения своего влияния на Северо-Восточном Кавказе и в Прикаспии после Каспийского похода Петра I. Это вызывало здесь постоянное увеличение количества опорных пунктов, крепостей, русских поселений. После Каспийского похода Россия укрепила свои позиции, [8]что привело к строительству сначала Кизлярской крепости, а затем в 1739 году укрепленной линии, в которую вошли новые казачьи станицы. Это создавало в перспективе возможности для увеличения церковных приходов, основу которых составило бы русское православное население.

Характер источников по истории церкви позволяет говорить о том, что церковь в XVIII веке вступила в новый, отличный от прежнего период. До этого периода законодательство государства в форме указов было для церкви второстепенно, и проводилось по согласованию с самой церковью. В XVIII веке эта ситуация изменилась, потому что правительство начинает издавать указы, которые касались не просто руководства церкви, а монастырей, епархий, школ, миссионерства, отношения церкви к нехристианским религиям империи.

Пытаясь уменьшить роль Турции в торговых отношениях Европы и Востока, развивая торговые и культурные связи с городами Северного Кавказа и Закавказья, правительство старалось пристальным образом контролировать события на южных рубежах, организовывало сбор данных об экономике и политических событиях в крае, собирало справочные данные о численности населения, расстоянии, дорогах.

Вопросы, связанные с распространением религиозных воззрений среди первых казачьих сообществ рассматривались рядом авторов, но в недостаточной степени.[6] Отсутствуют обобщающие труды по Низовьям и левобережью Терека по вопросу изучения религиозных воззрений, хотя это был один из важных регионов, где проживали раскольники. Один из авторов, Гриценко Н.П., в одной из своих статей исследовал вопросы старообрядчества с учетом исторической перспективы, и это, пожалуй, единственная работа. [7,с.69]

В современный период сформировалась большая база источников, которая позволяет шире рассмотреть ту роль, которую сыграли староверы в истории казачества региона.

В период после пятидесятых годов ХVII века центральная власть временно ослабила контроль за территорией Северо-Восточного Кавказа. Это способствует тому, что терские и гребенские казаки не принимают изменения в церковных обрядах, сохраняя свои старые традиции. В этом можно видеть один из факторов сохранения идентичности. Однако нельзя говорить, что казачьи земли не были вовлечены в события, связанные с церковным расколом. После разгрома восстаний ХVII века, после того как власти использовали жесткие меры для того, чтобы ликвидировать раскол на Дону, раскольники стали перемещаться на Кубань и Терек. Для них политическая и религиозная свобода увязывалась в единое целое. Самые важные изменения в обрядах православной церкви происходят именно в этот период. Отношения казаков на Северо-Восточном Кавказе с центром были ограничены в основном политической и военной сферой. Те изменения в церковных обрядах, которые для центра были уже нормой, на территории восточных окраин не воспринимались или учитывались слабо. О них знали, но вводить изменения не торопились. [3,с.69]

В период первой четверти ХVIII века, после завершения Каспийского похода Петра I, с усилением влияния Российской империи в регионе, обострилась проблема отношения к старожилам, придерживающимся старых обрядов. [2,с.88] Следует отметить, что церковная власть и власть светская по-разному предлагали решение этого вопроса. Петр указывал на необходимость лояльного отношения к староверам, считая, что не следует тревожить «верования гребенцов». Для него главным был факт того, что они демонстрируют верность государству, не мешают церкви, не выступают против государственных устоев, сосуществуя в мусульманском окружении. [4,с.133]

Для Петра главным был вопрос покорности государству, вопрос обороны, а потом уже вопросы, связанные с религией и верой. Это было связано еще и с тем, что здесь не было крепостей, не было мест для обустройства постоянных культовых сооружений. В первых казачьих городках, среди построек отсутствовали культовые сооружения. Церковная власть видела решение данного вопроса альтернативно.

Отдельные военизированные этногруппы, насколько позволяли возможности, сохраняли обряды и веру.[5,с.74] Подобное поведение при отсутствии церквей было характерно и для других окраин страны, не только территории Северо-Восточного Кавказа.[1,с.96] Для казаков религиозность не была связана с церковными ритуалами, а скорее опиралась на внутреннюю связь человека с богом.[1,с.97]

Ситуация коренным образом изменилась после 1735 года, когда была построена крепость в урочище Кизляр. После строительства крепости здесь стало возможным учредить должность «заказчика». Это было лицо, получившее особую доверенность от епископа из Астрахани. На него были возложены функции контроля по организации церковной жизни на определенной территории.

По всей территории страны для периода ХVI-ХVII вв. была характерна тенденция редкого посещения населением церквей.

На территории Терека старообрядцы придерживались подобной традиции длительный период, так как у казаков церковной организации не было, а руководили культовой деятельностью специальные выборные лица из среды казаков.  Практически везде, кроме Терской крепости, в казачьих городках не было ни одного официального попа. До середины ХVIII века такая практика считалась нормальной на всех окраинных территориях Российской империи. Об этом свидетельствует ряд документов, в которых описываются штрафы с уклоняющихся от обрядов, следственные действия над священнослужителями, которые вели службы по старым канонам, конфискация книг и икон и так далее. При этом сопротивление казаков на Тереке носило как пассивный, так и активный характер. [13,с.187]

В Кизлярское духовное правление поступали донесения от священников из станиц, что, например, в 1764 году на посещении церкви, на исповедях, на соблюдении обрядов в Старогладовской не было более двухсот человек, в Червленной сто семьдесят, в Щедринской почти тысяча, в Курдюковской более двухсот человек. То есть всего тысяча семьсот двадцать пять человек.

Но эти данные не дают полной картины, так как обеспеченные казаки часто использовали практику «заплатить священнику», чтобы не попасть в такие  непопулярные списки.[11, с.19]

Власти вынуждены были по инициативе церковных властей усиливать гонения на староверов, в то время как послабления светских властей помогли предотвратить новые выступления, побеги, возмущения. Сам факт давления на раскольников приводил к их консолидации, способствовал укреплению терского и гребенского казачества, формировал дух взаимовыручки. Правительство понимало важность гребенского казачества из-за их пограничного положения, поэтому призывало не оказывать сильного давления в вопросах веры. Кроме того, при возражении на запросы церковной власти правительство приводило мнения кизлярских комендантов. По их донесениям было видно, что силой ликвидировать раскол было невозможно. Наоборот, коменданты просили прислать «сведущих» людей, ученого человека, священника, которые бы проводили беседы с казаками. Так как такой возможности не представлялось из-за отсутствия средств у местной епархии, то коменданты предлагали не присылать бескомпромиссные указы, которые могут оказать негативное воздействие на казаков в их «замыслах». [9,с.79]

После Каспийского похода основные меры карательного характера властей направлялись даже не против староверов-старожилов. Меры направлялись на то, чтобы создать ограждение казаков от идеологии и проповедей раскольников. В пропагандируемых раскольниками взглядах было указано на «неправильность никонианской церкви», скорый конец света, пришествие антихриста. Неправильность православной никонианской церкви описывалась в рукописях, найденных на территории Терека, в которых она подвергалась проклятию.

Ко второй трети ХVIII века борьба с раскольниками приобрела огромный размах. Об этом свидетельствует ряд документов, в которых описываются штрафы с уклоняющихся от обрядов, следственные действия над священнослужителями, которые вели службы по старым канонам, конфискация книг и икон и так далее. При этом сопротивление казаков на Тереке носило как пассивный, так и активный характер.

Не бороться с раскольниками церковь не могла, так как пропаганда идеологии староверов имела результаты. Среди них было не мало не просто грамотных людей, но и фанатично преданных, которые проходили подготовку в старообрядческих центрах.

Терек стал привлекательным для раскольников, особенно для беглых, которые стали строить свои скиты в глухих и плохо доступных местах, где люди могли всегда жить и молиться. Вместе с тем, это были центры пропаганды, откуда осуществлялось продвижение идей раскольников.

Подобная ситуация не способствовала укреплению авторитета православной церкви, на что церковные власти постоянно обращали внимание. Ко второй половине ХVIII века, по мнению исследователя И.Д. Попко, православие у гребенских казаков «угасало», в то время как скиты существовали открыто. [10,с.69] Скит по сути был монастырем для раскольников, где не просто первоначально находили приют и защиту, но вели пропагандистскую работу, существовали приюты для больных и старых.

Можно сделать вывод, что как «враждебная» по отношению к церкви и государству деятельность в повседневной жизни у раскольников не проявлялась. Но вместе с тем, это была «картина благополучия» на территории епархии, когда власти практически расписывались в бессилии.

В казачьих городках Червленном, Шадринском, Новогладковском, Старогладовском обычно в одном доме находился молитвенный дом, без алтаря, который отличало от других домов только наличие креста. На территории, где размещалось Гребенское войско, только в Курдюковском городке была церковь.

Церковные власти призывали казаков правильно совершать обряды, на что они соглашались. В документах переписки казаков с Астраханским управлением видно, что казаки не хотели конфликтов, позиционировали себя как настоящие христиане, соглашались на все требования, кроме троеперстия. Гребенские казаки представляли из себя прочный старообрядческий монолит, считая, что они сохраняют веру предков, ничего при этом не добавляя лишнего.

В 1745 году гребенцы влились в Терское войско, в котором большинство составляли православные. Определённое влияние сыграл факт нахождения в Кизляре Крестовоздвиженского монастыря, монахи которого вели просветительскую работу, обучали казачье население грамоте. В каждой станице Терского Семейного войска находились священники, состоящие на довольствии.

В XVIII веке на Северном Кавказе началась активная миссионерская работа. Правительство активно поддерживало миссионерскую деятельность, которую проводила православная церковь, так как это совпало с политическими интересами страны. На духовенство были возложены задачи по пропаганде и укреплению основ политического и социального режима, который существовал в указанный период.

До Каспийского похода Петра поддерживались связи с Грузией, где проживало христианское население. После Каспийского похода активизировались поездки священников и епископов грузинских в Москву и Петербург. Стало обычной практикой, что они, опасаясь гонений со стороны персов и турок, могли оставаться надолго в России, предлагая отдельные проекты и предложения. Грузинский епископ Иосиф написал предложение Синоду 9 февраля 1743 года по использованию духовенства из Грузии, которое проживало в столице, в качестве миссионеров на территории Северного Кавказа. [3,с.34].  Первоначально количество миссионеров было небольшим. Миссии дали название Осетинской комиссии, а надзирать за ее деятельностью должен был  Епископ Астраханский.

В кавказской политике Российской империи религия и религиозный фактор играли большую роль. Они были нацелены на постепенное обустройство новых южных территорий государства. Для повышения престижа церковной власти необходимо было активизировать борьбу с раскольниками.

Используя миссионерство, дополнительно вкладывая в него идею и миротворческий потенциал, центральные власти старались решать проблемы, связанные с интеграцией новых территорий в состав метрополии.

Видя в религии созидательный потенциал, власти строили фундамент будущего региона в составе страны.

Литература

1. Великая Н. Н. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII-XIX вв. — Ростов-на-Дону, 2001. — 278 с.
2. Гарунова Н.Н. Еще раз к вопросу о пребывании Петра I в Низовьях Терека // Кубанские исторические чтения. Материалы XII Международной научно-практической конференции. Барнаул, 2021. С. 88-90.
3. Гарунова Н.Н. Казачьи городки и крепости в Низовьях Терека в XVII-XVIII вв.: мифы и реальность. Махачкала, 2016. — 170 с.
4. Гедеон, Митрополит Ставропольский и Бакинский. История христианства на Северном Кавказе до и после его присоединения к России. М. — Пятигорск: «Наука», 1992. — 192 с.
5. Документы по взаимоотношениям Грузии с Северным Кавказом в ХVIII веке (сост. В.Н. Гамрекели). – Тбилиси, 1968. С. 74.
6. Дударев С.Л., Коваленко Н.С., Ктиторов С.Н., Пелих А.Л. Контакты русскоязычного населения Предгорной Кубани с греческими колонистами во второй половине XIX – начале XX вв. (по данным метрических книг) // Былые годы. 2022. №17(2). С. 729-738.
7. Гриценко Н.П. Из истории старообрядчества на Тереке в XVIII-XIX вв. / Н.П. Гриценко // Вопросы истории Чечено-Ингушетии. – Грозный, 1977. – Т. 11. С. 69 – 81.
8. Магарамов Ш.А., Чекулаев Н.Д. Западный Прикаспий в составе Российской империи (1722–1735 гг.): сборник архивных документов. – Махачкала: МавраевЪ, 2020. – 376 с.
9. Шидловский Ю. Записки о Кизляре. // Журнал Министерства внутренних дел за 1843 год. Ч. IV. С.133-134.
10. Юдин. Терцы и их восточные соседи. // ЗТОЛКС. – Владикавказ, 1914. №8. С. 69-81.

Н.Н. Гарунова, г. Махачкала

Изображение: картина С.Д. Милорадовича «Черный собор. Восстание Соловецкого монастыря против новопечатных книг в 1666 году»