100 лет назад в последних боях Гражданской войны решилась судьба Камчатки.
Столетие назад на Русском Северо-Востоке завершалась одна из последних драм Гражданской войны, которая по воле «вождей» в официальной советской истории считалась давно оконченной. В апреле 1923 года группа красноармейцев во главе с Григорием Чубаровым пересекла Камчатку среди снегов Северного побережья Охотского моря для ликвидации последнего оплота Белого движения. Эта схватка с предсказуемым смертельным исходом стала последним эпизодом противостояния, на фоне которого решалась судьба самой Камчатки, заочно отданной Ульяновым (Лениным) американцам. Белые проиграли, но полуостров, как известно, остался частью России – для будущих поколений.
Перед Первой мировой войной обширная Камчатская область включала в себя не только собственно один из крупнейших полуостровов мира, а также Охотский, Гижигинский (ныне – Магаданская область), Анадырский и Чукотский уезды и Командорские острова – с центром в Петропавловске. Удаленность от крупных городов Российской Империи, малолюдность и постоянные притязания японских браконьеров побудили государство рассматривать проект укрепления области с помощью русских поселений с крепкими хозяйствами, как уже делалось Государем на Дальнем Востоке. Одновременно сооружались станции беспроводного телеграфа в Николаевске и Петропавловске, открылось радиотелеграфное сообщение между этими городами, планировалось протянуть линию до Охотска, но 1914 год затормозил развитие региона. Революцию местное патриархальное население встретило прохладно, а первые городской и областной Советы были арестованы 30 вооруженными казаками-камчадалами летом 1918 года.
Петропавловский комитет общественной безопасности, заменявший местное правительство, вскоре признал власть Верховного правителя А.В. Колчака, и регион относительно спокойно прожил самый горячий период Гражданской войны. Только после свержения и убийства адмирала весной 1920 года произошел новый переворот.
С приходом Советов на Камчатке начали бороться с буржуазией, в частности с владельцами передового и процветающего рыболовного промысла. Вытеснение «народной властью» отечественных промышленников привело к захвату этой отрасли японцами. Формально Камчатская область присоединялась к буферной Дальневосточной республике, что обезопасило большевиков от прямого конфликта с Японской империей в случае эксцессов.
Появление японских военных кораблей, охраняющих свои вновь обретенные хозяйства, было принято как данность, а местные жители даже углядели в армии микадо гаранта стабильности. Следует признать, что в Приморье японцы, действительно, в какой-то момент сыграли положительную роль для остатков Белой армии, разгромленных в Сибири и отступающих под красной лавиной: подчас только их присутствие спасало измученных ранами и походами белогвардейцев от полного уничтожения Красной армией или от расправы со стороны партизан и вероломных чехов. Однако Япония преследовала свои экспансионистские цели, а на Камчатке это проявилось особенно ясно.
Весьма кстати в конце 1920 года к задумавшемуся об отчуждении края В.И. Ленину обратился американский предприниматель Вашингтон Бейкер Вандерлип с предложением о продаже Камчатки. Приписав себе родство с влиятельным однофамильцем Фрэнком Артуром Вандерлипом и уверяя в заинтересованности кандидата в президенты США Уоррена Гардинга, бизнесмен настаивал, что продажа Камчатки Россией вызовет в США такой энтузиазм, что президент непременно признает молодое Советское государство. Председатель Совета народных комиссаров воодушевился и рекомендовал товарищам «уцепиться обеими руками» за эту сделку. В декабре 1920 года Ильич громогласно заявлял перед активом партии:
«Мы даем сейчас Америке Камчатку, которая, по существу, все равно не наша, ибо там находятся японские войска. Бороться с Японией мы в настоящий момент не в состоянии. Мы даем Америке такую территорию для экономической утилизации. И давая это, мы привлекаем американский империализм против японского и против ближайшей к нам японской буржуазии, которая до сих пор держит в руках Дальневосточную республику».
Когда Вандерлип заметил, что для доминирования над Японией американскому флоту нужна камчатская нефть, «вождь пролетариата» беззастенчиво готов был поделиться, ведь «на Камчатке нефти и руды такое количество, которое мы заведомо разработать не в состоянии». Как известно, параллельно Ленин предлагал сдать в иностранные концессии 18 миллионов гектаров леса в европейской части России и другие обширные территории ради экономической выгоды, а здесь он усматривал хитроумный план: «Если мы Камчатку, которая юридически принадлежит нам, а фактически захвачена Японией, отдадим Америке, ясно, что мы выиграем. Вот основа моего политического рассуждения, и, опираясь на него, мы сразу решили непременно договор с Америкой заключить».
Для начала большевики составили договор об аренде Камчатки американцами на 60 лет с правом на военно-морскую базу в Авачинской бухте (которую в годы Крымской войны героически обороняли от англо-французских захватчиков русские войска) и ждали встречных гарантий. Гораздо позже они узнают, что тот Вандерлип не имел отношения ни к известному однофамильцу, ни к президенту Гардингу. Однако весной 1921 года предприимчивый американец еще пытался доказать Вашингтону, что вот-вот удастся заполучить огромный полуостров со всеми его ресурсами, но в мае горстка каппелевцев изменила историю, свергнув во Владивостоке леволиберальную власть.
Правительство Приамурского земского края снова подняло русское национальное знамя. Осенью оно снарядило на двух пароходах Северный экспедиционный отряд из 500 бойцов – офицеров и казаков, под командованием есаула Валериана Бочкарева, чтобы освободить Камчатку, побороть анархию на северо-востоке и, вернув доступ к промысловым базам, обеспечить правительство золотом. Это была личная инициатива Бочкарева – командира уссурийских казаков, который сменил захваченного китайцами атамана И.П. Калмыкова и, по слухам, участвовал в казни «пламенного революционера Сергея Лазо», тем самым отомстив за жестокую расправу над пленными офицерами Конно-егерского полка.
Нарревкомовцы и красная милиция уже бежали, прихватив казну и продукты, когда 29 октября 1921 года сотня генерал-майора Н.А. Полякова высадилась с парохода «Свирь» в Авачинской бухте и была встречена хлебом-солью. Петропавловск был освобожден. Одновременно есаул Бочкарев без потерь занял Охотск, а затем его летучие команды офицеров в кратчайшие сроки взяли контроль над удаленными северными селениями и восточными окраинами Якутии, расстреливая коммунистов, а мобилизованных отпуская после порки. Местные жители принимали белых радушно, помогали им продовольствием и координацией, охотно выдавали коммунистов. Одновременно в Якутии колчаковские офицеры возглавили вспыхнувшее восстание белых, что расширяло базу для СЭО. Повышенный до полковника Бочкарев оставил в Охотске капитана Константина Грундульса с двумя сотнями казаков, а сам отправился в освободительный поход по бескрайним заснеженным просторам от Индигирки и Колымы до Чукотки. Подобно первым покорителям края, он заново устанавливал русскую власть и торговые связи, узнавал о приисках и, конечно, боролся с врагом. Он мыслил стратегически и даже планировал основать новый порт со складом в более выгодном месте. Примечательно, что впоследствии там вырос город Магадан. В портовом селении Наяхан разместился главный штаб нового начальника Северо-Восточной окраины.
На сентябрь 1922 года Бочкарев намечал краевой съезд всех северян в Гижиге. Полковник призывал народы севера к организации самоуправления и защите родной земли от «интернационального сброда», намеренного, по его заверениям, распродать все их земли иностранцам, разрушить их устои, а их сгубить рабской работой. Пока белые пытались наладить морское сообщение, снабжение и жизнь Камчатки в целом, в феврале 1922 года нарревкомовцы начали блокаду Петропавловска, перехватывали всех на подступах к городу, насильно уводя крестьян и разоряя домовладения. Совершив несколько вооруженных вылазов с убийствами и пытками белых офицеров, партизаны понесли потери в единственной значимой стычке с белыми летом, после чего затаились. Пришедший к власти в Приамурье летом 1922 года генерал М.К. Дитерихс отправил на помощь восставшей Якутии дружину генерала А.Н. Пепеляева, а в переживавший блокаду и конфликт между гражданским и военным управлением Петропавловск – канонерскую лодку «Магнит» под командованием капитана 1-го ранга Б.П. Ильина, который временно возглавил администрацию на полуострове. Генерал Поляков в то время, в связи с подавлением заговора среди чинов участников отряда, уже находился на севере вместе с полковником Бочкаревым. Осень 1922 года стала лебединой песней «Белой» Камчатки: после литургии и крестного хода горожане торжественно отмечали годовщину Петропавловской обороны 1854 года, каперанг Ильин принял парад на Театральной площади (ныне – Ленина) и произнес речь о преемственности поколений, героически защищавших Родину под знаменем царей династии Романовых. Разносился над домами и окрестными сопками национальный гимн «Боже, Царя храни!». Но в это время американцы окончательно продавили позицию Японии, заставляя вывести войска из Приморья. В этом случае белые оставались один на один против всей мощи РСФСР и находящейся на острие удара ДВР.
Незадолго до падения Владивостока ряд политиков, промышленников и даже военных, включая командующего флотом адмирала Г.К. Старка, предлагали Главнокомандующему М.К. Дитерихсу перевести оставшиеся силы, а также желающих гражданских на Камчатку и северо-восток, создав там автономию под протекторатом Японии. По их предположению, это буферное государство имело бы экономический потенциал в виде огромных природных богатств, чтобы отгородиться от Страны Советов и продолжить борьбу. Расчет был на торговлю с США, Канадой, Японией и другими соседями. Следует отметить, что даже столетие спустя некоторые историки и исследователи рассуждают о поворотном моменте, в который теоретически мог возникнуть русский аналог Тайваня или Гонконга. Но М.К. Дитерихс отверг такой путь и заявил о бессмысленности дальнейшего кровопролития. Земский воевода ответственно провел эвакуацию подчиненных армейских частей, их семей и других беженцев; его войска уходили в Корею, Китай, Индонезию и другие далекие страны. Он же, проведя Земский собор, завещал потомкам возродить Россию через покаяние и возрождение монархии, на этом окончив свою войну.
Советская власть установилась во Владивостоке 2 ноября 1922 года, а 10 ноября – в Петропавловске. Вот только мятежная Северо-Восточная окраина по-прежнему жила своей жизнью даже в начале 1923 года. Казаки Бочкарева утвердились там по образу казаков-первопроходцев, собирая ясак, торгуя с иностранцами и обороняя малыми силами огромные территории от покушений врага. После ухода японцев и армии М.К. Дитерихса потерявшая свой утилитарный смысл буферная ДВР присоединилась к РСФСР, которая с другими вновь созданными советскими республиками образовывала СССР. Ничего сдавать или продавать другим странам уже не требовалось. Вот только на фоне окончательного триумфа красных оставались очаги восстания в Якутии и непокоренное Северное побережье Охотского моря. Эти последние осколки Белого движения требовалось сокрушить как можно скорее.
В начале 1923 года особый отряд Григория Чубарова, в соединении с красными партизанами и нанятыми местными охотниками, славящимися превосходной стрельбой, отправился в трехмесячный кровавый рейд с целью зачистки области от белых. Одна группа шла от Ново-Мариинска (Анадырь), другая, основная, – от Петропавловска. Преодолевая сопки, снежные равнины и тундру на собачьих упряжках, они устроили настоящую охоту на заклятых врагов. Отряд бывшего коменданта Охотска Константина Грундульса был полностью уничтожен на подступах к заливу барона Корфа. Сохранили жизнь лишь мобилизованным музыкантам и жене капитана, «ставшей трофеем» комиссара Чернова, лично застрелившего ее мужа. Стремительными атаками, облавами и засадами люди Чубарова расправлялись с небольшими группами офицеров и казаков, двигаясь к Колыме. 10 апреля, на второй день после Пасхи, чубаровцы достигли Гижиги. Дом, где собрались офицеры, они закидали гранатами, а выживших встретили шквалом выстрелов. Последний бой Валериана Бочкарева разразился с утра и не прекращался до заката 13 апреля 1923 года в корякском селе Наяхан. Многие из участников СЭО, сознавая безвыходность положения, кончали с собой, другие отстреливались до последнего патрона. Раненого Н.А. Полякова и самого В.И. Бочкарева, как и других пленных, расстреляли в тот же день.
Так завершилась белая эпопея Северо-восточной окраины, как предпоследний аккорд чудовищной Гражданской войны и локальная драма на фоне общероссийской трагедии, длящейся с 1917 года. Красным оставалось только сокрушить последний оплот белого сопротивления – якутский отряд Анатолия Пепеляева.
Филипп Лебедь
Источник: Русский Вестник