Люди уезжают в города, бюджетные деньги отправляются в горы. Вот сущность неэффективности экономической политики в современном Дагестане.

Урбанизация прошла в «неподходящее время»

Урбанизация в Дагестане резко ускорилась в самое трудное время для этого – в 90-е годы, когда она приняла действительно массовый характер.

Советская власть с начала XX века предпринимала колоссальные усилия для переселения горцев на равнину и в города, туда, где создавалась современная промышленность и высокотоварное сельское хозяйство. Однако переселение шло очень сложно, что постоянно вынуждало руководителей предприятий в значительной степени полагаться на «импорт» рабочей силы и специалистов из других регионов России и СССР. Десятки тысяч русских людей приезжали строить новый Дагестан.

Начиная с 60-х годов приток дагестанцев на равнину и в города стал быстро нарастать и необходимость в ввозе рабочих и специалистов стала снижаться. Государство продолжало стимулировать приток горцев на равнину и в города предоставлением жилья, работы, разного рода льгот и посредством развитой системы образования и подготовки кадров.

Но даже к началу перестройки основная часть населения республики все же проживала в сельской местности. Чем Дагестан сильно отличался от среднероссйского показателя урбанизации. В российских городах на тот момент проживало уже почти ¾ населения страны.

В 90-е годы массовое переселение дагестанцев на равнину и в города приняло массовый и плохо контролируемый характер. Его основной чертой стала стихийность, кстати, поражающая массу конфликтов на национальной почве или за землю.

Даже сегодня государственная и милицейская статистика плохо учитывает реальности республики. Сотни тысяч дагестанцев реально проживают не там, где они прописаны. Неверно учтены, по самым скромным подсчетам, примерно двадцать процентов населения республики. В дальнейшем такую миграцию мы будем именовать «фактической».

Первый «бунт села»

Вместе с тем, факт переселения на равнину или в город совсем не означает легкой адаптации мигранта к новым (непривычным) условиям. Почти всегда оно сопровождается проблемами – в том числе – и неприятием мигрантом части культурных ценностей принимающего его общества.

В Дагестане массовая миграция в 90-е годы стала одной из основных причин межнационального обострения, выразившегося в формировании «национальных фронтов» всеми населяющими Дагестан этносами. В период 1989-1993 гг. национальные фронты настолько усилили свое влияние, что стали оказывать влияние на формирование кадровой политики и политики в области распределения денежных потоков. На короткое время национальные фронты даже принимали решение подменить законную власть собственным координационным органом, но потом многие отказались от этой идеи. В результате было принято компромиссное решение – в 1993-1994 гг. лидеры национальных фронтов получили высокие должности и собственность, смогли интегрировать туда своих сторонников, а высшую власть в Дагестане получил специально созданный Госсовет, в который входил по одному представителю от каждого «автохтонного» народа.

Мы условно называем события 1989-1993 гг. «Первым бунтом села», так как одной из основных причин бурных и драматических событий того времени оказались тяжелые последствия массовой миграции на равнину и в города республики.

Итогом «Первого бунта села» оказалось формирование такой системы власти, которая относительно «справедливо» делила власть и собственность между лидерами крупнейших национальных фронтов.

Естественно, ни на что другое такая система власти не годилась. Она оказалась крайне неэффективной в социальном, политическом и экономическом плане.

Огромные деньги, которые Дагестан получал от Центра в 90-е и, особенно, в 2000-е годы были истрачены без видимой ощутимой пользы республике. Управление существующими предприятиями было неэффективным, отчего, в основном, они и умерли. Распались совхозы и колхозы, а следом за ними встали и промышленные гиганты.

Эта система в той или иной форме сохранилась до сих пор. Поэтому бессмысленно давать Дагестану деньги на развитие – они неминуемо будут разворованы или проедены.

Очень хорошо демонстрирует проблему приводимая ниже статистика.

Темпы роста инвестиций и сальдо прибыли/убытков предприятий

(по данным ТО Росстата)

Годы	Инвестиции в экономику Дагестана, в действующих ценах	Прибыль (+)/убыток (-) всех предприятий экономики Дагестана, в действующих ценах
1999	2,06 млрд. руб.	+ 567 млн. руб.
2000	3,4 млрд. руб.	+ 1 млрд. руб.
2001	4,9 млрд. руб.	+ 0,75 млрд. руб.
2002	5,3 млрд. руб.	+ 1,2 млрд. руб.
2003	9,97 млрд. руб.	+ 1,14 млрд. руб.
2004	14,87 млрд. руб.	+ 0,93 млрд. руб.
2005	26,5 млрд. руб.	+ 0,9 млрд. руб.
2006	36,6 млрд. руб.	– 1 млрд. руб.
2007	42,2 млрд. руб.	– 1,2 млрд. руб.
2008	67,3 млрд. руб.	-0,8 млрд. руб.

«Первый бунт села» породил крайне неэффективную систему управления республикой, которая, в свою очередь привела к консервации и углублению всех социально-экономических проблем, породила перманентное недовольство населения существующей практикой и создала перманентное ощущение «несправедливости» в обществе.

Столкновение городского и сельского укладов жизни закончилось фактической победой урбанизации. Сотни тысяч дагестанцев перебрались на постоянное место жительства в города и на равнину.

Но при этом в соответствии с существующей административной практикой основным политическим и административным фактором в Дагестане стали местные администрации сельских районов, каждый год из бюджета республики получавшие в свое распоряжение основную часть отведенных республике средств.

Кроме того, после многочисленных выступлений национальных фронтов средства республики стали распределяться в соответствии с массой «целевых программ» типа «Горы», « Север», «Юг» и т.д.

Люди уезжали в города, деньги же отправлялись в горы. Это лишний раз углубляло проблемы республики, сдерживало ее развитие.

Объективные проблемы усугублялись тем, что средства республики расходовались на совершенно бесперспективен регионы Дагестана.

«Второй бунт села»

После упразднения в середине 2000-х годов Госсовета президентом республики стал Муху Алиев, до того исполнявший функции Председателя Народного Собрания Дагестана.

Фактически приход к власти Муху Алиева и его действия нанесли серьезнейший удар по эффективности управления республикой, престижности городского и светского (не религиозного) образа жизни. Мы называем время правления Муху Алиева «вторым бунтом села».

Несмотря на то, что прогресс, в частности – урбанизацию, остановить очень трудно или невозможно, вовсе не факт, что никто не будет пытаться это сделать. Муху Алиев попытался, используя полномочия первого лица республики.

Несомненно, Муху Алиев выражал настроение тех кругов общества, что желали бы затормозить развитие прогресса, урбанизацию, экономическое развитие региона. Под популярные у сельских обывателей разговоры «о справедливости», в начале своей карьеры Муху Алиев обещал исправить многие противоречия, которые проявлялись в обществе вследствие миграции и урбанизации. Но фактически его деятельность свелась к удушению Махачкалы, как быстро растущего мегаполиса.

Несомненно, прогресс Махачкалы – удивительное явление в новейшей истории Дагестана и России. При том, что крупные российские города один за другим покидали список «миллионеров», Махачкала росла быстрыми темпами. За время с начала перестройки население города увеличилось примерно с 300 до 750 тысяч человек. Уже сегодня в столице проживает более четверти всех дагестанцев. И город, несомненно, в ближайшее десятилетие перевалит за миллион человек.

При этом Махачкала в последние 5 лет хронически недофинансировалась. Бюджет 700- тысячного города сегодня составляет чуть более 4 млрд. рублей, в то время как бюджет других городов РФ такого размера – от 12 до 17 млрд. рублей. Недофинансирование все прошедшие годы вело к ускоренному разрушению инфраструктуры. По подсчетам специалистов, только для того, чтобы Махачкала могла восполнить прорехи в социальной, коммунальной и инженерной инфраструктуре потребуется свыше 100 млрд. рублей.

Особую роль тогдашний президент сыграл и в трагической ситуации 2006-2007 гг., когда хозяйство столицы республики планомерно разрушалось действиями республиканских властей и энергетиков.

Тогда в Махачкале зимой вследствие веерных отключений произошло частичное разрушение инфраструктуры энерго-, тепло- и водохозяйства. Многочисленные ночные митинги горожан, замерзающих в холодных темных квартирах стали приметой времени. Пусть и в меньшей степени, но ситуация повторилась в 2009 году. Тогда в нее вынужден был вмешаться даже Председатель Правительства России Владимир Путин.

Естественно, сознательные усилия властей по разрушению крупнейшего города, столицы не могли привлечь новых инвесторов в Махачкалу. Город развивался, но частный бизнес предпочитал строить объекты не сложнее автомойки.

Нелюбовь к прогрессу

Тогда помимо личной неприязни Президента РД Муху Алиева к мэру Махачкалы Саиду Амирову налицо оказались и иные, более глубокие причины. Действия властей говорили о сознательных попытках разрушить нарождающийся мегаполис. Сотни тысяч махачкалинцев оказывались заложниками ситуации, которая искусственно преподносилась как не решаемая.

Если человек стремится к материальным благам, к прогрессу, это вовсе не значит, что он считает прогресс благом или что он желает тех же материальных благ всем остальным. Как мы говорили, часто миграция сопровождается неприятием мигрантом части культурных ценностей принимающего его общества.

Неприятие прогресса, урбанизации, городского, светского образа жизни остается важным фактором в мировоззрении дагестанского общества, которое все еще остается достаточно консервативным.

Более того, религиозный экстремизм подпитывается глухим недовольством прогрессом, городским и светским образом жизни. Люди переселяются в город, работают здесь, но не всегда принимают город душой, а иногда учатся его ненавидеть.

Это неприятие нередко принимает очень острые формы, становясь важной частью мировоозрения человека и мотивацией его поступков на протяжении всей его жизни.

Эта проблема – не только Дагестана.

Советская (российская) культура передала в нескольких весьма известных произведениях проблему адаптации мигранта, переселяющегося в город, фактически – в иную культуру. К примеру – фильм «Москва слезам не верит». Проблема «лимиты» до сих пор является частью культурной традиции России.

В Дагестане урбанизация резко ускорилась именно в 90-е годы, на фоне резко ухудшившиеся условий переселения и вообще, условий жизни граждан. Потому она вызывала наибольшее неприятие между мигрантами и адаптирующей их городской средой.

Муху Алиев очень много сделал для того, чтобы задушить остановить прогресс республики. И он был не один – его действия встречали широкую поддержку в значительной части дагестанского общества.

Естественно, что «второй бунт села» в Дагестане лишь усилил бездарность инвестиционной политики. Десятки миллиардов рублей, которые дополнительно были выделены Дагестану в «сытые» 2000-е годы, оказались просто проедены или разворованы. Монументальным памятником бесхозяйственности можно считать строительство Дворца спорта на пустыре между городами Махачкала и Каспийск, который обошелся бюджету республики в 1,3 млрд. руб. Этот ненужный, в общем-то, объект был построен лишь для того, чтобы не дать денег Махачкале на завершение своего Дворца спорта, стоимость которого, кстати, оценивалась в 4,5 раза ниже.

Президент Муху Алиев мечтал о строительстве в Дагестане новой передовой экономики. Но в его планах не было места Махачкале. К примеру, один из наиболее крупных проектов прежнего президента – строительство горнолыжного курорта Матлас в родном ему Хунзахском районе. И реализация этого грандиозного проекта все еще продолжается! В силу грандиозности этого проекта о нем упомянул на недавней встрече с «Единороссами» СКФО и Председатель Правительства России Владимир Путин.

Трудно понять, как туристы должны были попадать на этот чудо-курорт, минуя Махачкалу, которую Муху Алиев старался превратить в зону бедствия.

Сегодня «тучные» 2000-е годы остались в прошлом. В 2000-е годы бюджет республики разворовывался или бесполезно «предался» но все знали – в следующем году бюджет будет еще больше. Потому в далеких горных районах строились совершенно бесполезные объекты, к примеру – десятки споркомплексов. Теперь они заброшены или, хуже того, требуют больших средств у небогатых бюджетов сельских поселений.

Но все хорошее когда-то кончается. В этом году даже номинально бюджет республики уменьшился, а с учетом инфляции – сократился процентов на 20%. Это, в частности, привело к активизации экстремистов.

Наверное, Дагестан – особое место. Это очень сложный узел противоречий. Здесь главное всегда остается в тени, а видимое редко раскрывает сущность дела.

Но любой непредвзятый человек видит – неэффективность государственных инвестиций в Дагестане вызвана глубокими противоречиями в дагестанском обществе, в мировоззрении каждого конкретно дагестанца.

И потому необходимо поддерживать только те экономические проекты, которые ведут к социальной модернизации, к социальному прогрессу всего дагестанского общества.

Сергей Исрапилов

экономический эксперт «СОБОРА РУССКОГО НАРОДА» по С.Кавказу

Журналист, публицист. Место жительства – город Махачкала.

Кандидат исторических наук. Автор более чем 40 научных публикаций.

Автор нескольких книг