“Прочь, иудей и язычник! – кричит христианский фанатик,
проклят язычник и гой, – в бороду шепчет еврей,
христианина на кол, а иудея в геенну! –
В песне турецкий малыш высмеял тех и других.
Кто из них к истине ближе?
Реши! Во дворце твоем, боже, пляшут фигляры
– и я мимо всего прохожу”
Иоганн Вольфганг Гёте

Формы политической активности, возникающие на религиозной основе, сегодня находятся в центре общественного внимания не только в России, но и в мире. При этом многие экспертные оценки данного феномена носят эмоциональный оттенок, что значи­тельно препятствует осознанию реального положения дел в России.

Влияние религиозных представлений на политическое поведение людей в современных обществах остается достаточно существенным в силу его глубокой укорененности в “коллективном бессознательном”. Особую роль в этом процессе играет взаимосвязь религиозной и эт­нической самоидентификации[1].

До масштабов, представляющих серьезный вызов интересам национальной безопасности России, вырос международный терроризм, чему способствует относительная легкость пересечения границы, а главное поддержка терроризма и бандитизма некоторыми государствами. В немалой степени этому способствует исламский экстремизм. К субъектам России, где существует потенциальная угроза его распространения, относятся зоны компактного проживания исламского населения: Чечня, Ингушетия, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Адыгея, Татария, Башкирия, Чувашия, Удмуртия, Мари Эл, Нижегородская, Самарская, Саратовская, Екатеринбургская, Пензенская и Омская области. Небольшие общины мусульман проживают в Москве, Санкт-Петербурге, в Ростовской области, на территории Краснодарского и Ставропольского краев.

С 1989 года число мусульман в России увеличилось на 50%, в основном за счет иммигрантов из Средней Азии и Азербайджана. Число мечетей, которых в 1991 году насчитывалось 300, сегодня превышает более 8 000. Более половины этих мечетей было построено на деньги, поступившие из-за рубежа, в основном, из Турции, Ирана и Саудовской Аравии. Число российских мусульман, ежегодно совершающих хадж (паломничество в Мекку), увеличилось с 40 человек в 1991 году до 13500 человек в 2005, а сейчас и еще больше. 15 лет назад в России не было ни одной исламской религиозной школы. Сегодня их около 60-ти и в них обучаются 50 тысяч учащихся.

Такие данные приводит NewsInfo со ссылкой на “Голос Америки”, говоря о выводах эксперта американского правительства по национальным меньшинствам, работавшего в бывшем Советском Союзе, Пола Гобла. Изучая демографическую ситуацию в России, американец пришел к умозаключению, что через несколько десятилетий Россия станет мусульманской страной, на Красной площади в Москве будет построена мечеть, а мусульмане “смогут захватить власть в Кремле”.

Таким образом, необходимость обсуждения настоящей проблемы вытекает из следую­щих двух об­стоятельств. Во-первых, ислам как мировая религия занимает в настоящее время второе место в мире, – после христианства, – по числу своих приверженцев. Во-вторых, в связи с активизацией мусуль­манского экстремизма в различных регионах земного шара у немусуль­ман возникает своего рода “исламофобия” и это вносит в отношения между мусульманами и нему­сульманами негативный элемент насторожен­ности, а то и откровенной взаимной вра­жды. Примеров этому несть числа и мы не станем доставлять нашим читателям непри­ятных мыслей. Все указанное способно выдвинуть ситуацию в мире за рамки нор­мальных цивили­зованных межэтнических и межконфессиональных отно­шений. Проблема приобретает поистине общепланетарный масштаб.

В настоящее время уже можно конста­тировать, что базовая стратегия крупных исламских общин на тер­ритории неисламских государств направлена не на интеграцию с принимающим обществом, а на прямое или косвенное навязывание ему своих “правил игры”. Следствием этого, в частности, являются требования о необходимости пропорционального представитель­ства конфессий в органах власти и управления, звучащие не только в странах Западной Европы, но и в России[2], хотя такая постановка вопроса одним фактом своего существования подрывает правовые основы существования светского государства.

Идеолог “русского ислама”, председатель Исламского комитета Гейдар Джемаль, выступая на пресс-конференции в информагентстве Росбалт, потребовал от руководства страны принципиально изменить формат отношений с мусульманами и от имени мусульман предъявил российской власти пять требований. В противном случае, дал понять Джемаль, на Кавказе может вспыхнуть новая война.

“Сегодня совершенно определенно можно сказать, – цитирует Джемаля агентство “Новый регион”, – что широковещательное утверждение о том, что вооруженное сопротивление разгромлено, что итогом 8-летнего правления Путина стала победа над вооруженным кавказским сопротивлением, – это неправда, мягко говоря”.

По словам Джемаля, “вооруженное сопротивление на Кавказе не только существует – оно крепнет и становится не национал-сепаратистским и параполитическим, как это было в прошлом, а политическим и интернационалистским”. А “это гораздо опаснее для России, чем внешний параполитический национал-сепаратизм, который легко локализуем и побеждаем”, предупреждает Джемаль. “Нынешняя форма сопротивления является гораздо более опасной”, – убежден председатель Исламского комитета России.

Мусульманские общины Европы получают серьезную финансовую и политическую поддержку со стороны исламских государств, которые видят в диаспорах не только проводников своих интересов внутри ЕС, но и направление практической реализации концепции “исламской солидарности”, которая является важнейшим принципом внешней политики этих стран[3].

Примерно такую же политику крупные “мусульманские” державы, в первую очередь Турция и Саудовская Аравия, стремятся проводить относительно мусульманских общин России, пытаясь превратить их в своих “агентов влияния”. Причем зарубежные “спонсоры” доста­точно преуспели на данном направлении: ФСБ обратила пристальное внимание на деятельность “благотворительных” фондов, негласно финансировавших создание баз подготовки боевиков на территории России только в 2000 году. Первой была ликвидирована арабская ор­ганизация “Аль-Харамейн”, в дальнейшем меры были приняты про­тив фондов “Аль-Игаса”, “Тайба”, “Ибрагим-аль-Ибрагим” и ряда других структур.

Можно констатировать, что многие идеологи единства исламского мира стремятся превратить мусульманские общины, проживающие на территории неисламских государств, в инструмент исламизации свет­ских обществ. В этой связи еще более возрастает значение технологий разносторонней интеграции членов исламских общин в жизнь секуля­ризованных государств.

На наш взгляд, формирование новой “рамочной” идентичности россиян в принципе не может осуществляться на религиозной основе, так как в многоконфессиональных обществах массовая религиозность граждан является потенциальным источником конфликта. Избежать проблем в сфере межконфессиональных отношений можно только од­ним способом, а именно “равноудалить” от государства и политики все религиозные институты и организации. Если пункт 2 статьи 14 Основного закона России, который гласит, что “Религиозные объедине­ния отделены от государства и равны перед законом” будет реализован на практике, напряженность в данной сфере значительно снизится.

Возможно, в современной России следует более активно использо­вать советский опыт формирования надэтнической идентичности, ког­да государство пошло по пути удовлетворения потребности людей в об­рядах и символике, заменив религиозный компонент идеологическим[4].

На сегодняшний день все народности Северного Кавказа в силу мусульманской исключительности противопоставляются самой России.

Для этого используется идея общекавказского единства, или “Кавказского дома”, подчеркиваются особенности менталитета горских народов. Следует отметить, что эта, весьма не безобидная, тенденция активно проявляется путем внедрения в федеральные органы власти, включая правоохранительные органы, носителей такой идеологии, что в немалой степени способствует подрыва доверия к власти со стороны русской части населения. При малейшей попытке постановки вопроса о проявлении национализма по отношению к русскому населению, это объявляется проявлением русского великодержавного шовинизма.

И совершенно прав известнейший специалист в области конституционного права, государственного управления и национальной безопасности доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист РФ, действительный член АВН Дамаскин О.В., что это обусловливает назревшую потребность в национальной идентификации русского народа.[5]

Современный мир потрясают многие негативные явления, несовместимые с принципами гуманизма и прогрессивными идеалами нынешней цивилизации. Среди таких негативных явлений заметное место занимают экстремизм, фундаментализм и терроризм, выступающий в облачениях ислама[6]. За последние десятилетия мир не раз содрогнулся от пиратских акций тех, кто под покровом защиты “истинной веры пророка” совершили неслыханные злодеяния против человечества. Немало пострадала от них и Россия, наш многонациональный народ. Эти формы хорошо известны. Они вызывают законный гнев и единодушное осуждение всех честных граждан страны. Но осуждать можно сколько угодно, без эффекта пресечения этого зла. Важно обнажить эти скрытые силы, которыми оно двигается.

Силовые структуры России, главная роль которых отводится Вооруженным силам, армии, хорошо справляются с задачами упреждения и нейтрализации исламской экспансии. Достаточно сказать, что ежегодно предотвращаются десятки террористических акций и подавляются многие гнезда вооруженных исламистов. Это несомненные наши успехи. Но при этом существенным недостатком остается тот факт, что мы не всегда знаем о тех социально-мировоззренческих истоках, которые питают современные формы мусульманского экстремизма, фундаментализма и терроризма. Не зная этих истоков и их вдохновляющей силы, мы допускаем существенные просчеты, которые можно свести к следующим основным факторам социально-мировоззренческой дезориентации. Будто[7]:

– как убеждает общественное мнение, либеральная пропаганда, перечисленные реакционные явления не имеют ничего общего с вероучением ислама и его высокоморальными принципами;

– эти антигуманные акции есть эпизодические проявления отдельных “хулиганствующих” элементов, фактически использующих ислам как ширму для своих амбициозных целей;

– “чистый” или классический ислам не содержит столь аморальных принципов, какими руководствуются современные асоциально-мусульманские элементы;

– ислам не источает никаких антипрогрессивных идей и находится в полной гармонии с интересами мира, прогресса и гуманизма;

– ислам в целом не может нести ответственности за деяния отдельных “злонамеренных типов”, фактически действующих вне русла “религии пророка”.

Все современное модернистско-приспособленческое богословие внушает мировой общественности эти идеи. Фактически за ними скрываются цели укрепления позиций ислама в мире, отведения от него критики со стороны прогрессивной общественности.

Политика не всегда совпадает с объективностью. И это доказывает практика некоторых кремлевских политиков[8], когда, осуждая исламистские поползновения, они представляют их внеисламскими эпизодическими явлениями и возносят хвалу самому “миролюбивому” вероучению ислама.

Это – популизм, поступающийся истиной.

Всякая религиозная система, как результат антагонистических социальных условий, в своем содержании имеет (и сохраняет) недружелюбное, а то и откровенно враждебное отношение к другим религиям. Это отношение, получая гипертрофированные формы, может экстраполироваться на целые сообщества, находящиеся вне данного религиозного культа.

И ислам в этом объективно-закономерном процессе – не исключение.

Складываясь в западной части Аравийского полуострова в условиях разложения родоплеменных отношений арабов и формирования у них раннеклассовых отношений (VII в.), ислам вобрал в свое социальное содержание те реальные враждебные отношения к неарабскому миру, в окружении которого протекал процесс становления политической власти будущего халифата. Этот процесс не мог протекать в форме идеологии в силу того, что арабское общество с его доклассовой структурой не могло выработать таковой, и борьба за утверждение власти господствующей верхушки могла проходить под религиозным флагом. Тенденция объединить арабов вокруг идей борьбы за утверждение единобожия (тавхид) выработала враждебное отношение к многобожникам. Именно многобожие, господствовавшее в родоплеменной организации арабов, было серьезным

препятствием на пути объединения вокруг торговых центров Мекки и Медины. Поэтому созданный основной письменный источник, Коран (середина VII в.), письменно оформлявший становление единобожного ислама, полон заклятий многобожия и требований строгого монотеистического культа Аллаха. Множество аятов Корана выражает крайне враждебное отношение к многобожникам вплоть до их физического уничтожения. “Аллах – враг неверным!” (2.92), “И убивайте их, где ни встретите…”; “Таково воздаяние неверных !” (2, 187); “О, пророк! Борись с неверными и лицемерами и будь жесток к ним!” (9,74); Не уверовавших в Аллаха “бейте же их по шеям, бейте их по всем пальцам!” (8,12). И так далее.

Коран видит врагов в тех, кто не уверовал в Аллаха или отступил от этой веры. Он прямо призывает отдаляться от них, не вступать с ними в дружеские и родственные отношения: “И сражайтесь с ними, пока не будет искушения, и религия вся будет принадлежать Аллаху” (8,40). Погибающие в борьбе за “веру пророка” объявляются шахидами и окружаются почетом. Аяты Корана трижды восславляют шахидов как примерных защитников ислама, души которых Аллах вознаградит “высшей наградою”: “И если кто сражается на пути Аллаха или будет убит, Мы (Аллах – И.С.) дадим ему великую награду” (4,76. См. также 3,163; 47,5).

Столь воинствующие аяты главной святыни ислама, естественно, во все века его существования служили и служат идеологической основой для отчуждения мусульманского мира от “стана неверных”. Однако по мере развития всесторонних контактов Востока и Запада воинственные призывы Корана в целом умеряются модернизированными интерпретациями мусульманского богословия. В ходу методы либо замалчивания многих положений Корана, контрастирующих своими средневековыми архаизмами, либо тщательностью их приспособления к “духу времени”.

Мусульманский экстремизм находится в едином русле религиозного экстремизма других конфессий. С той поры, когда социальное развитие современного общества ограничено законодательными актами деятельности религии и церкви, наиболее ортодоксальная часть ряда конфессий заняла позиции противоборства государственным законам. В этом потоке религиозного экстремизма оказался и ислам. Появилась масса экстремистских течений и организаций, в том числе и ваххабитов. Тайно и явочным порядком они игнорируют, в частности, российское законодательство о культах. В арсенале их пропагандистских средств идеи панисламизма, пантюркизма, выхода из состава России и образования государства на правовой основе Шариата и т.д.

Мусульманский экстремизм разжигает чувства религиозного фанатизма, исключительности ислама и необходимости утверждения его господства во всем мире. При этом на все лады превозносится Коран как “книга книг”, пропагандируется система обучения молодежи на его мировоззренческих основаниях, внушаются идеи о превосходстве “мусульманской цивилизации” и отделения ее от остального мира.

Антиобщественная деятельность мусульманского экстремизма многообразна, но едина: превознести ислам как высшую модель духовной культуры, соответствующей интересам человека и мирового человечества в целом. И для достижения этих целей, считают мусульманские экстремисты, все средства хороши. В том числе и терроризм.

Можно ли считать вакханалию развязанности терроризма досадным эпизодом или внеисламским феноменом, как это нередко представляется модернизированной мусульманской пропагандой и популистской политикой, да угодничеством СМИ? Конечно, нет. Фактически мусульманский терроризм выступает средством борьбы определенных сил за осуществление своих социально-экономических интересов. Эту суть чумы XX-XXI вв. нельзя квалифицировать иначе, чем она есть. В противном случае эпидемия этой чумы может принять невиданный характер, выйдя из локального состояния и распространяясь на огромные территории земного шара.

Терроризм сросся с религиозной мотивацией ислама, претендующей на идеальную модель духовно-мировоззренческих идеалов человечества. При этом террористическая агрессия эффективна в демократических государствах. В условиях диктатуры тоталитарных режимов она не достигает своих целей, по-видимому, из-за суровой расправы с любыми формами конфронтации.

Итак, в целом современный терроризм в облачении ислама можно определить авантюристической стратегией, при своих незначительных возможностях бросающей вызов могущественным во всех отношениях социальным системам.

Такое понимание терроризма в облачении ислама обязывает войсковые структуры Российской Федерации не ослаблять внимания к попыткам реакционных кругов и маргинальных организаций расшатать наш общественный строй, вызвать недоверие к избранному пути российского народа строить свое настоящее и будущее под эгидой светских идеалов, мирной жизни и принципов интернационализма. Это – во-первых.

Во-вторых – не обольщаться богословской пропагандой, амальгамирующей ислам всевозможными превосходными эпитетами, помятуя, что всякая религия несет в своем содержании возможность стать мощным идеологическим фактором в борьбе реакционных кругов за свои социально-экономические интересы.

Резюмируем сказанное.

Чтобы знать объект, учит диалектика, надо видеть его сущность.

Систему ислама, как показывает практика, мы знаем плохо, зачастую не добираясь до его подлинной сущности, скользя по поверхности и соблазняясь сентенциями его последователей.

Факты массового нашествия мусульман на Москву и попытки застройки ее мечетями не должны быть оставлены без внимания Правительства РФ. Необходимо срочно обратиться к положительному опыту Советской власти об ограничении влияния ислама на сознание масс, возродив многообразные формы научно-материалистического воспитания населения. Всем силовым структурам нашего государства необходимо осознать, что заигрывание с исламом может привести к печальным для всех нас последствиям, т.к. всяистория ислама свидетельствует, что как его отношение к иноверцам, так и способы исламизации населения постоянно изменялись в зависимости от кон­кретных социально-политических, экономических и прочих условий. Однако во все времена центральной и домини­рующей идеей ислама в отношении к немусульманам была идея превосходства мусульман над ними, а общей тенден­цией развития этих отношений – обращение их на путь “истинной” религии с применением самых различных форм и методов, начиная от мирных, добровольных и кончая насильственными.

Социальная сущность ислама, базирующаяся на идеологии Корана, лишь слегка амальгамирована её враждебным первородством к немусульманскому миру. На фоне европейской цивилизации мусульманский мир выглядит анахронизмом. Это осознают определенные круги исламского мира, стремясь заполучить поддержку среди авторитетных государств во имя сохранения своих слегка модернизированных социальных ориентаций. Осуществляя свои цели, эти круги облюбовали Великую Россию с ее многомиллионным мусульманским населением, надеясь здесь основательно закрепиться территориально и этнически, расширив ареал своего влияния в мире.

Эти реальные моменты и потуги мусульманских радикалов должны быть хорошо осмысленны нами, истинными патриотами своей страны, которую мы не хотим растворить в чужеродной нам идеологии и культуре.

Наиболее дальновидные и грамотные наши исламоведы предупреждают РФ и ее политические круги, чтобы они не делали опрометчивых шагов и не соблазнялись посулами мусульманских адептов.

Такая позиция с ориентацией на более тесное общение с Западом, как представляется, является наиболее перспективной для интересов России, т.к. Россия выступает за всемерное укрепление механизмов взаимодействия с Европейским союзом, включая последовательное формирование общих пространств в сферах экономики, внешней и внутренней безопасности, образования, науки, культуры, наращивая, в то же время, взаимодействие с Индией, Китаем, Бразилией, и проводя рациональную и прагматичную внешнюю политику, исключающую затратную конфронтацию, в том числе и новую гонку вооружений.

доцент кафедры ВУНЦ СВ, К.Ю.Н.,

«Общевойсковая академия ВС РФ»,

профессор Академии военных наук,

член Президиума Собора Русского Народа

Сергей Иванеев

——————————————————————————–

[1] Мусульманское сообщество в России: проблемы политического участия и социальной адаптации: монография/М. С. Филь. М.: Маркет ДС, 2006. 128 с. (Академическая серия).

[2] В качестве примера можно привести события в Оренбургской области в
1995 г., когда представители местного отделения “Союза мусульман России” пот­
ребовали, чтобы должность одного из заместителей главы администрации занял
верующий-мусульманин (см. Рагузин В. Н. Роль религиозного фактора в межна­
циональных отношениях. М.: Изд-во РАГС, 1998. С. 73).

[3] Жданов Н. В. Исламская концепция миропорядка. М.: Международные отношения, 2003. С. 27.

[4] Социально-культурный облик советских наций. По результатам социологичес­кого исследования. Отв. ред. Арутюнян Ю. В., Бромлей Ю. В. М.: Наука, 1986. C. 268.

[5] Дамаскин О.В. Россия в современном мире: проблемы национальной безопасности. – М.: Наука, 2007. – 429 с.

[6] Петраш Ю.Г. Идеологические основы мусульманского экстремизма, фундаментализма и терроризма. Материалы третьей международной научно-практической конференции “Правовое обеспечение сохранности культурных ценностей”. – М., 2008. – 192 с.

[7] Там же

[8] Там же