В Аналитическую службу Собора русского народа поступило тревожное сообщение о возбуждении уголовного дела по статье 282 ч.2 п.6 против редактора независимой газеты «Казачий взгляд» Дзиковицкого Александра Витальевича. Не имея возможности ознакомиться подробнее с предъявленным обвинением и тем более увидеть экспертное заключение, Аналитическая служба СРН считает возможным высказать некоторые мысли по поводу происходящего. Газета «Казачий взгляд» отмечена своим появлением в начале 90 х годов – времени когда на территории РФ формировались первые казачьи организации, часто на основе существовавших ранее культурно – исторических обществ в регионах традиционного расселения казачества. Пожалуй, издание под редакцией А.В. Дзиковицкого оставалось действительно независимым, поскольку редакция с первых дней работы была в полном смысле «над схваткой», то есть старалась быть объективной в сложном и противоречивом процессе возрождения казачества. Отметим, что процесс этого возрождения имел весьма аморфное оформление в российском законодательстве, что в принципе сохраняется и сегодня. Вместе с тем редакция удачно сохраняла роль арбитра, сглаживая многочисленные конфликты о путях развития, возникающие в казачьей среде. Издание довольно объективно освещало мероприятия казачества- круги и съезды за весь период 2 х десятилетий. Редакция достойно реагировала на многочисленные факты ущемления славянского населения на постсоветском пространстве. В газете регулярно публиковался интересный исторический и этнографический материал. Особое внимание уделялось военно-патриотическому воспитанию молодежи. Сам редактор имеет репутацию подлинного патриота России, пользуется глубоким уважением среди лидеров казачьих организаций и рядовых казаков.

Руководство Собора русского народа будет внимательно наблюдать за ходом следствия и будет способствовать всеми возможными способами для законного решения этого вопроса.

ВЕСЁЛЫЙ ДЕНЬ 23 ЯНВАРЯ

Тянувшееся с марта 2011 г. «дело о проверке газеты «Казачий взгляд» на предмет наличия в её материалах статей «экстремистского характера», начатое Калужской прокуратурой с подачи корешей из Ростовской прокуратуры и переданное для непосредственного исполнения в Обнинск, всё лето ограничивалось лишь нечастыми встречами сперва непосредственно в горпрокуратуре, а затем в Следственном Комитете Прокуратуры. В последнем, «казачьим вопросом» по долгу службы интересовался следователь по особо важным делам Алексей Сергеевич Добарин, с которым при встречах мы иногда понемногу даже разговаривали на отвлечённые темы, хотя и не слишком отклоняясь от темы. Мы даже выяснили с первой встречи, хотя опрашивал меня он, а не я его, что у нас совпадают дни рождения, хотя, естественно, и с большим разрывом в годах.

Более круто события стали набирать обороты с 18 января 2012 года, когда пришло, наконец, долгожданное заключение экспертизы по многим статьям различных номеров газеты, и мне было вручено также не менее долгожданное обвинительное заключение, подготовленное следователем, в котором он постарался раскрутить обе «экстремистские статьи» – 280 и 282 – в отношении меня на полную катушку, постаравшись выжать из них максимум того, что только можно выжать.

Заключалось «творение юридической мысли» следующими высокопарными и официально-гневными словесами:

«На основании изложенного и руководствуясь ст. 171 и 172 УПК РФ,

ПОСТАНОВИЛ: Привлечь Дзиковицкого Александра Витальевича, 16.01.1959 г.р., уроженца г. Хилок Читинской области в качестве обвиняемого по данному уголовному делу, предъявив ему обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 п. б ст. 282, ч. 2 ст. 280 УК РФ, о чем ему объявить.

Следователь Добарин А.С.».

 Вот так 18 января я стал обвиняемым по обоим статьям в их «тяжёлых» частях, что грозит теперь мне аж до пяти лет лишения свободы.

В понедельник 23 января, в моём «экстремистском деле» произошёл некий скачок. Утром я, ведущий моё дело следователь, и назначенный мне 18 января адвокат Суранов А.М. встретились в кабинете следователя для дачи мною показаний по моему «экстремистскому делу». По просьбе адвоката, который сказал, что ему должны дать только в среду некое экспертное определение по предъявленному мне обвинительному заключению, дача мною показаний была перенесена на четверг.

Я ушёл домой. А через пару часов ко мне в дверь раздался лёгкий вежливый стук. Поскольку я сидел за компьютером, усиленно разыскивая в Интернете любые нормативные материалы, которые могли бы помочь мне в освобождении от накидываемой мне на шею удавки и зная, что ко мне никто придти не должен, я посчитал, что кто-то просто ошибся дверью и не стал отрываться от компьютера.

Затем я разговаривал по телефону с сыном и снова засел за компьютер.

Неожиданно раздался телефонный звонок с таким чередованием звуков, как это обычно бывает при междугородных звонках. Я подбежал, схватил трубку, но… звонок как бы автоматически прервался. Я ещё подумал: словно кто-то проверяет…

Я вновь сел за компьютер. Но не прошло и 20 минут, как в дверь раздался вежливый стук, весьма сходный с тем стуком, когда я не открыл дверь. Не собираясь даже открывать посторонним, поскольку был одет совсем по-домашнему, не для показа, я через дверь спросил «Кто там?», заранее готовясь сказать «Вы ошибаетесь, здесь такие не живут».

Но из-за двери раздалось совсем другое:

– Нам нужен Александр Витальевич, это вы?

– Да.

– Полиция, откройте!

Тут меня чуть не взорвало от раздражения, ведь я-то знал, что я перед полицией уж никак не успел ещё «провиниться». Я довольно невежливо ответил: «Я вас не вызывал!». С той стороны двери уже менее настырно, а, я бы даже сказал, мягко, ответили: «Мы знаем, что не вызывали, но нам нужно поговорить, мы много времени у Вас не займём, мы даже проходить не будем»…

 Короче, открыл, дурак… Их было трое. От поначалу вежливых и скромных «полиционеров» в конце случился обыск… Изъятие ноутбука… «На предмет обнаружения новых экстремистских материалов». (Кто не знает, такое после уже предъявленного обвинительного заключения возможно только в том случае, если вслед за первым открывается второе уголовное дело). И ещё интересная деталь: «полиционеры» несколько раз, явно для фиксации у меня в голове, повторили, что постановление на проведение обыска выдал суд. 

А на прощание «пришельцы» предложили мне подписать и расписаться в протоколе обыска, дав мне «взамен» какую-то другую «копию с чего-то» – сделанную под копирку и даже не на официальном бланке бумаженцию, на которой, естественно, можно было прочитать только то, что писалось от руки, а весь соответствующий печатный текст начисто отсутствовал! Думать и придумывать, прочитав сие «творение», можно ровно столько, насколько у человека богатое воображение. Правда, сами «гости» это нечто несуразное громко окрестили «протоколом».

Уже в дверях, одеваясь, один из участвовавших в обыске «полиционеров», уж не знаю зачем, может, оставалась ещё какая-то капелька совести, ведь он-то знал, что они только что совершили, обратил ко мне риторический полувопрос-полуутверждение: вот, стали мы полицией, а народ нас не любит…

Уже после ухода «долгожданных гостей» я позвонил следователю, с которым, как мне казалось, у нас установились вполне нормальные отношения (он делает свою работу, которую ему отписали) и поинтересовался: на меня завели, что ли, новое уголовное дело? Но на это следователь ответил примерно так: «Извините, Александр Витальевич, просто эти оперативники пришли ко мне через полчаса после Вашего ухода и попросили подписать постановление, поскольку они надеются через Вас найти ещё каких-нибудь экстремистов. Я и подписал».

Лёг спать, а не спится и всё думается… И додумался-таки, что вообще означал и «междугородный телефонный звонок», и этот обыск, и липовый “протокол” и вообще понял, что в моём “экстремистском деле” встретились наивная порядочность и хитрая подлость… Короче, на этот фальшивый обыск и изъятие ноутбука я сам же на себя и навёл засланцев следователя по особо важным делам А.С. Добарина! Именно то, что я в его присутствии сказал адвокату, что нашёл некую возможность противостоять предъявленному мне обвинению, а на его любопытство по этому поводу ответил, что не могу ничего Вам сообщить, поскольку мы теперь как бы совсем по разные стороны, подвигло его затем позвонить адвокату и поинтересоваться: «А что там такое обвиняемый разыскал?». А когда услышал отказ поделиться информацией, решил действовать сам. Естественно, такая информация, раз я пришёл на встречу с ним и адвокатом с флеш-диском, должна наверняка была остаться у меня в компьютере. Вот он и придумал весь этот спектакль с обыском, в результате которого непременно должно было состояться изъятие компьютера.

Именно потому они, встретив моё категорическое нежелание их впускать в квартиру, вместо демонстрации наглости стали очень вежливо, почти просительно успокаивать, что, мол, хотя они и пришли с обыском, но обыскивать ничего не будут (начальство посылает, а нам это надо?) и только смирненько посидят в коридоре, поскольку им, видите ли, по роду службы начальство приказало, просто поговорят со мной, даже не проходя в комнату. Я, наивный дурак, уж принёс было им табурет из комнаты, но оказалось, что они уже и не садятся, а проходят (для начала) на кухню. Я скорее стал переносить табурет туда и освобождать от посуды кухонный стол, спросив, не поставить ли чай или кофе… Они, естественно, отказались (не за этим шли). И пока ещё на кухне был со мной один, двое других уже оказались в комнате… И только минут через десять они, придя просто поговорить, послали одного пригласить понятых… И несколько отвлекающих шагов как бы начала возможного перетряхивания всей квартиры… И вежливое поначалу любопытство по поводу компьютера: а можно посмотреть, что у Вас там… (какое, к чертям собачьим, «можно посмотреть», если предположить, что вы заранее имели полномочия на изъятие?). И это Добаринское: «Они попросили, я им и подписал»… На радостях, что так удачно прошла «Операция Ы», совсем забыли предупредить своего хозяина, что они мне уже внушили, что это не Добарин, а суд подписал бумаженцию на проведение «обыска»?..

Перенервничав от такой неожиданной догадки, я уже не смог спать, хотя прошла ночь и было уже утро, сел и описал всё это так, как здесь и изложил…

А. ДЗИКОВИЦКИЙ,

пока ещё гл. редактор газеты «Казачий взгляд»