На портале RusNext.ru, имеющем громкий заголовок “продолжение проекта Русская Весна”, опубликована серия текстов идеологического характера под общим названием “Русская программа”. Редакция официального сайта СРН полагает, что эти статьи, написанные в государственно-патриотическом ключе, будут интересны нашим читателям как содержательная попытка формулировки программы национального движения в период “после Крыма и Донбасса”. В первой статье из “Русской программы”, которую мы предлагаем для чтения и обсуждения, рассматриваются возможные пути развития российской цивилизации как союза родственных и близких народов, который необходимо создать нам, русским. Создать, чтобы выжить.
Как человек не может достичь успехов, если он действует в одиночку, так и народ не способен занять достойное место на мировой арене, если не имеет союзников.
Наиболее надёжными союзниками являются народы той же самой цивилизации, родственные по вере, языку, письменности, историческому пути или культурным ценностям. Русскому народу необходимо создать прочный союз родственных и близких народов, чтобы мы могли вместе бороться за своё будущее.
Правда, нередко возможность таких родственных союзов подвергается сомнению. Скептики указывают, что на протяжении своей истории Россия не раз пыталась исполнять родственную миссию то в отношении православных единоверцев (забота о восточных патриархатах Царьграда, Александрии, Иерусалима и Антиохии), то в отношении славянских братьев (Болгария, Югославия, Чехословакия и т. д.).
Однако эта миссия не увенчалась успехом: греческие патриархии не раз активно оппонировали Русской Православной церкви в вопросе о церковном лидерстве, а освобождённые русскими братья-болгары оказались во враждебном блоке в обеих мировых войнах. Поляки и чехи неизменно «предпочитали быть задним двором Европы, нежели парадным крыльцом России» (выражение В. В. Кожинова), а начало XXI века омрачилось ростом напряжения в отношениях с ближайшей роднёй — украинцами.
Да, народы, живущие по соседству, постоянно искушаемы пограничными спорами, а мировоззренческое сходство порождает соревнование за первенство в истине. Поэтому в дипломатии считается прагматичной «дружба через соседа», и в политических расчётах фактор цивилизационного родства часто уступает первенство другим, более злободневным соображениям. И всё-таки мы подчёркиваем, что в строительстве международных отношений приоритет надо уделять народам и странам собственной цивилизации. Почему? Потому что национальные интересы не исчерпываются геополитикой и не сводимы к голым политическим расчётам.
На самом первичном, базовом уровне национальный интерес связан с сохранением собственного народа, с продлением его физического, генетического существования. Совершенно очевидно, что представители родственного цивилизационного круга испытывают наименьшие препятствия к вступлению в браки с русскими, а потомки таких смешанных браков имеют наибольшие шансы влиться в состав русского народа. Более того, представителю родственного народа, перебравшемуся в глубину России, ничего не стоит и самому почувствовать себя русским — что, конечно, гораздо труднее для японца, американца или зулуса.
Во-вторых, не менее важно для русского будущего сохранение этнокультурного баланса в нашей стране. Переселение народов близкого культурного типа не порождает конфликтов в обществе, в то время как появление критической массы носителей чуждой культуры чревато разломом и крахом устойчивого социума. Бесспорна высокая степень взаимной уживчивости русских с другими славянами, народами угро-финской группы или татарами. Но даже возникающие трения с мигрантами, прибывшими из Средней Азии или с Кавказа, не идут ни в какое сравнение с тем культурным антагонизмом, который вызывают в Европе или Америке выходцы из Африки и Арабского мира, представители заведомо чужих цивилизаций.
В-третьих, только народы близкого цивилизационного круга могут принять активное участие в сохранении и приумножении русских культурных ценностей. Только те, кто владеет русским языком или те, кто в состоянии его легко освоить благодаря давнему знакомству, могут стать как творцами русских книг, песен, кинофильмов, так и их наиболее благодарной аудиторией.
В-четвёртых (по счёту, но не по важности) духовные ценности русского народа также могут быть восприняты или поддержаны прежде всего близкими народами, либо исповедующими Православное христианство, либо с лёгкостью его воспринимающими, либо, по меньшей мере, достаточно лояльно к нему относящимися.
Все эти бонусы, возникающие от сотрудничества с цивилизационно близкими народами, не столь заметно влияют на успех сиюминутной государственной политики, но исключительно важны для успешного национального бытия, для продолжения народа в вечности, для его признания человечеством. Всё это, в конечной степени, способствует процветанию созданного народом государства.
Правда, и в злободневных политических вопросах чрезвычайно важно учитывать цивилизационную близость. Ведь возникающие нередко братские ссоры носят преимущественно «семейный характер», и, как правило, отступают на второй план при столкновении «семьи» с серьезной внешней угрозой. Так, уже упомянутые выше болгары, хотя и оказывались в обеих мировых войнах членом враждебного России блока, но ни в одной из этих войн не вели против русских реальных боевых действий.
Германцы просто не могли на них положиться: даже по приказу командования болгарские солдаты не чувствовали ненависти к русским, без которой невозможно взаимное истребление. Добавим, что в 1914–17 годах количество славян-перебежчиков из австро-венгерской армии на русскую сторону многократно превышало число перебежчиков из среды мадьяр или австрийцев.
Во Второй мировой войне попытки германского командования формировать национальные антисоветские части были успешны только среди цивилизационно чуждых России народов (прежде всего в Прибалтике и на Западной Украине), но потерпели фиаско среди восточных славян, финно-угров и поволжских тюрок. Формально сколоченные соединения из народов Российской цивилизации оказались недееспособными. У них не было достаточно сильной мотивации идти на смерть против своих ради Рейха.
Хотя в совсем недавней (по историческим меркам) Гражданской войне в России было предостаточно желающих воевать против своих. Но в Гражданской войне они рисковали жизнью не ради победы чужой цивилизации, а ради переустройства цивилизации собственной.
Инстинкт цивилизационного родства в огромной степени влияет на международную политику. Так, православная Греция в Евросоюзе третируется как enfant terrible, а Турцию в Объединённую Европу и вовсе не принимают, несмотря на долгий стаж этой страны в НАТО.
Наконец, цивилизационное родство проявляется в общих закономерностях социального развития, что необходимо учитывать при стратегическом планировании. Например, Китай и Вьетнам, несмотря на вековые конфликтные отношения и взаимную ревность, избрали очень похожие общественные модели и следуют по близким экономическим траекториям. После распада СССР Белоруссия, Россия и Казахстан, независимо друг от друга эволюционировали к очень сходному типу политического управления, который европейцы считают авторитарным, а наши народы — более демократичным, нежели манипуляционный парламентаризм девяностых годов.
Естественно, что между странами со схожими моделями внутреннего устройства может быть достигнут и более высокий уровень взаимопонимания в международных делах. Взаимный обмен опытом между своими также более полезен, чем заимствование чужих, неадаптированных методов социального строительства.
Вот почему мы настаиваем на том, что приоритетом для русского народа и русского государства должны стать отношения с народами нашей цивилизации, целенаправленное строительство этого «семейного круга», укрепление его ценностной солидарности, экономического и дипломатического единства.
Для этого необходимо определить ареал Российской цивилизации; то есть пространство, населённое народами, более близкими или родственными нам, чем иным цивилизационным центрам.
Ядром нашего культурно-исторического пространства выступает сама Россия, страна-цивилизация, со всеми проживающими на её территории народами. Выступая в разных ипостасях (этнической, духовной, культурной и т. д.) Россия формирует несколько полей притяжения, несколько миров, из которых складывается её цивилизационный ареал. Это Русский мир, Славянский мир, Православный мир, Евразийский мир. Каждый из обозначенных миров связан с Россией своим особым типом связей.
Русский мир — это, прежде всего, то пространство, где проживают русские и где пользуются русским языком. Кроме собственно России сюда входят Белоруссия, Приднестровье, значительные части Украины, Казахстана и Киргизии, где русский язык попросту доминирует в социальном общении и русская культура выступает главным источником культурной жизни. Ко второму кругу Русского мира можно отнести Молдавию, Закавказье, Среднюю Азию, Прибалтику, где русское население, русский язык и культура не преобладают, но оказывают важное влияние на общественную жизнь. Наконец, третьим кругом Русского мира, представленным в очаговой форме, можно назвать русское рассеяние в Дальнем Зарубежье.
Славянский мир — гораздо более аморфное образование, разные части которого исторически находились не только под влиянием России или нашего цивилизационного предшественника — Византии, но и под сильным влиянием иных цивилизаций, в частности Западноевропейской и Ближневосточной. Часто языковое родство славян оказывается менее значимым, нежели религиозные и культурные различия между ними, что ярко проявилось в трагической судьбе расколовшейся Югославии. Между тем, основоположник цивилизационного мышления, Н. Я. Данилевский, придавал славянству приоритетное значение в формировании нашей цивилизации.
Он считал, что именно славянские народные начала определят в будущем её неповторимый облик; что именно славянская солидарность породит европейскую альтернативу Западному, романо-германскому культурно-историческом типу. Не исключено, что события примут такой оборот, если в состоянии глубокого кризиса окажется влияющее на славян Западноевропейское цивилизационное ядро.
В Славянском мире наиболее близки нам белорусы и восточные украинцы, этнические различия с которыми минимальны, а также традиционно дружественные сербы. Ко второму кругу славянского мира можно отнести болгар, македонцев, черногорцев, словаков и чехов. К третьему, наиболее удалённому от русского народа — поляков, хорватов, словенцев, босняков и западных украинцев, отношения с которыми омрачены военными или культурными конфликтами. На сегодня народы третьего круга принадлежат Западу или находятся в поле его доминирующего притяжения, но в перспективе славянский фактор не исключает их сближения с Российской цивилизацией.
В Православном мире особенно близки к русским верующие, окормляемые Русской Православной церковью. Это жители Российской Федерации (чуваши, осетины, мордвины, якуты и т. д.), Украины, Белоруссии, Молдавии, Казахстана, других постсоветских республик. Вторым (по степени связи с нами) кругом Православного мира выступают те православные церкви, прихожане которых составляют большинство верующих в своих государствах: Болгарская, Сербская, Грузинская, Румынская, Элладская, Кипрская.
Третий уровень связи с нашей цивилизацией обеспечивают православные церкви, представляющие религиозное меньшинство (Польская, Чешских земель и Словакии, Албанская, Константинопольская, Антиохийская, Александрийская, Иерусалимская, Американская), а также общины близких к Православию восточно-христианских конфессий (армяне, копты, эфиопы и т. д.). С религиозной точки зрения армяне, как последователи особой версии христианства, находятся на периферии Православного мира, но в силу исторических обстоятельств выступают одним из стратегически важных партнёров русского народа.
Наконец, отдельной сферой цивилизационной близости выступает Евразийский мир — мир, в котором родство народов возникло по соседскому принципу, в результате долгого совместного проживания в схожих географических условиях при тесных исторических контактах. Надо подчеркнуть, что под Евразией в данном случае мы понимаем не весь материк от Дублина до Бангкока, ведь на этом гигантском пространстве проживает бóльшая часть человечества, чрезвычайно разнообразная по своим культурным и социальным параметрам. Также Евразия для нас — не переходный пояс, не пограничье, не транзитная зона между Европой и Азией, где проживают культурные гибриды Востока и Запада.
Нет, с точки зрения цивилизационной цельности это самодостаточный субматерик, во многом совпадающий с «Хартлендом» Маккиндера, отличающийся своей удалённостью от тёплых океанических вод и суровым континентальным климатом. Проживающие здесь народы выработали особые черты характера и социальные навыки, позволяющие выживать и вести хозяйство в сложных природных условиях, не способствующих лёгкому обогащению.
Сердцевинную часть Евразийского мира, вместе с русскими образуют татары, башкиры, казахи (потомки строителей первых евразийских империй: Дешт-и-Кыпчак, Золотой орды), а также угро-финские народы, народы Северного Кавказа и российского Севера. Второй круг формируют те обитатели евразийского субконтинента, кто длительное время жил вместе с нами в одном государстве или находился под его сильным влиянием: народы Средней Азии, Закавказья, Монголии. Третьим кругом, Евразийской периферией можно считать те сообщества, которые, хотя и связаны с «Хартлендом» географически и исторически, ощущают близкое дыхание соседних геополитических зон: белорусы и украинцы, балты и финны на Европейской кромке; турки, курды, сирийцы, афганцы и иранцы — на Ближне- и Средневосточной; тибетцы, маньчжуры, уйгуры, дунгане — на Дальневосточной.
Нетрудно заметить, что среди четырёх полей, сочетание которых формирует Российскую цивилизацию — Русский, Славянский, Православный и Евразийский миры — только Русский мир строго моноцентричен и этот центр бесспорно находится в России. (Хотя в прошлом и Русский мир имел несколько конкурирующих центров притяжения — например Киев и Владимир, или Москва и Новгород). В Славянском мире вторым центром притяжения долгое время выступала Польша, которая и сегодня, несмотря на очевидный провал своей миссии, сохраняет подчёркнутое противопоставление с Россией. В Православном мире место второго по значению и первого по старшинству центра занимает Греция.
В Евразийском мире на интегрирующую роль может претендовать Турция, опираясь при этом не столько на историко-географические, сколько на этнические основания пантюркизма. Очевидно, что Польша и Турция не входят в состав Российской цивилизации, поскольку первая принадлежит Западу, а вторая Ближнему Востоку, то есть культурные и духовные связи в обоих случаях перевешивают принципы «крови и почвы». Эти страны, находящиеся на нашем цивилизационном пограничье, могут рассматриваться скорее как источники внешнего воздействия, но в перспективе, в случае усиления России и одновременного кризиса Западного и Ближневосточного центров, Польша и Турция могут сменить своё амплуа, и выступить в качестве цивилизационных союзников.
Формально принадлежит Западу и Греция, вошедшая в ЕС и в НАТО, однако её положение там явно неполноправное. Духовная близость Греции и России определяет сходство социальных процессов в обеих странах (например, в ХХ веке большой вес и там, и тут приобрели коммунистические движения). Греция, как осколок древней византийской цивилизации, является нашим очевидным культурно-историческим родственником, и скорее потенциальным проводником русского влияния на Западе, нежели западного влияния в России.
Таковы размытые, служащие полем соприкосновения с иными стихиями, перемещающиеся под воздействием внешних и внутренних сил границы нашего социального ареала, нашей человеческой общности, формирующейся по родовому, соседскому, культурному и религиозному принципу. Это та семья народов, в которой русские чувствуют себя дома. Это то поле международной деятельности, труд на котором должен принести русскому народу наиболее обильные плоды. Это Российская цивилизация и пространство её влияния.
И если кому-то больше нравится деление мира согласно координатам компаса, если мы привыкли называть романо-германский мир Западом, арабский мир — Ближним Востоком, китайский — Дальним Востоком, то наша цивилизация — это цивилизация Севера, это северное братство народов Земли.
Повторим, что работа по укреплению связей с народами нашей цивилизации должна стать приоритетом в дипломатической, внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности. Необходимо, чтобы в российском МИДе действовали четыре ключевых отдела вышеупомянутой специализации. И если Россотрудничество курирует отношения с Русским миром, требуется такая же целенаправленная работа на славянском, православном и евразийском направлениях. Опыт такой деятельности уже есть у ключевой страны Ближневосточной цивилизации — Египта, который выделил для своей дипломатии три главных направления: арабское, исламское и африканское. Заметим, что в результате пересечения этих полей как раз и складывается ядро Ближневосточной цивилизации.
Мы тоже обязаны находить друзей и союзников, прежде всего — среди своих близких, своих давних соседей, среди своей кровной или духовной родни.
Правда, здесь существует и проблема — нередко внутри одной цивилизации вспыхивает острая конкурентная борьба между родственными нациями. Мы хорошо помним, что в семнадцатом-девятнадцатом веках соперничество между Англией и Францией стало чуть ли не определяющим пунктом мировой политики. К началу двадцатого века такой же роковой узел противоречий завязался между Англосаксонскими державами и Германией. Впрочем, в этом нет ничего противоестественного.
Всякий, кто рос в многодетной семье или растил собственных детей, может засвидетельствовать, что драки между братьями происходят гораздо чаще, чем их драки со сверстниками во дворе. Это эффект тесноты, чрезмерной близости, это конкуренция за одну и ту же жизненную нишу. Но в очень редких случаях перманентные братские ссоры перерастают в непримиримую вражду. Роль этих ссор вторична по сравнению с постоянным сотрудничеством братьев, и подобные ссоры обычно тут же откладываются при столкновении с сильным внешним противником.
То же самое наблюдается и в международных отношениях. Известно, что в своё время сельджуки и арабы отложили взаимные претензии ради войны с крестоносцами; вечные соперницы Англия и Франция объединились в Крымской войне против России и в опиумных войнах против Китая; а в ХХ веке германцы и англосаксы, сразу после смертельной схватки 1939–45 годов, создали НАТО ради противостояния СССР.
В то же время в мировой истории есть и другие, печальные примеры, когда противоречия между народами-братьями приводили ту или иную цивилизацию к краху, подобно тому, как братская рознь могла погубить некогда дружную и крепкую семью. Так, неприязнь тласкаланцев и ацтеков привела к падению Теночтитлана и гибели Мезоамериканской цивилизации под натиском западных колонизаторов. Показательный факт: армия, осадившая Теночтитлан — главный центр средневековой Мезоамерики — на 99% состояла из аборигенов!
Фактически испанские конкистадоры, очаровавшие индейцев своим цивилизационным шармом, играли лишь роль штабистов и инструкторов в развязанной ими братоубийственной войне между коренными мексиканцами. Кончилось это «пришествие белых богов» не только падением столицы ацтеков Теночтитлана, но также тем, что и тласкаланцы, и миштеки, и сапотеки, и тараски, и майя утратили свою развивающуюся государственность и свою весьма высокую культуру, на долгие века превратившись в нищих подёнщиков на плантациях колонизаторов.
Такой же негативный пример цивилизационной дезориентации, когда борьба между братьями не была отложена ради отпора внешним агрессорам, можно найти в прошлом Восточно-христианского мира. Многие историки не без основания считают, что великая православная Византия на рубеже первого и второго тысячелетий истощила себя в войнах с православной Болгарией — одним из сильнейших, если не самым сильным славянским государством того времени. Ослабленный братоубийственными сварами, Константинополь пал под натиском чужой, западной цивилизации в 1204 году. Болгарии в качестве приза перепали некоторые обломки Византийской империи — болгары до сих пор гордятся царством Ивана Асена Второго, «Болгарией на три моря» — хотя царство это было недолгим, и в не столь отдалённой исторической перспективе рассорившиеся православные Балканы оказались в иноземном рабстве.
Для современного Русского мира такую же роковую роль может сыграть русско-украинское соперничество, поэтому вопрос русско-украинских отношений занимает центральное место в строительстве нашего будущего. Здесь впору говорить не просто о конкуренции между братьями, но о конкуренции между братьями-близнецами, поскольку разделение двух народов из единого корня происходит буквально на наших глазах, занимая всего несколько поколений (ведь ещё полтора века назад мы, несмотря на наметившиеся культурные отличия, сохраняли даже общее самоназвание).
Мы не можем и не должны ставить своей целью полное поглощение украинцев русскими, как мечтали полтора века назад российские государственники. Нам необходим союз, который будет уважать бытиё обоих народов и станет для них реально взаимовыгодным.
Несмотря на драматические колебания и болезненные обострения русско-украинских отношений, мы с оптимизмом смотрим на их будущее. Конфликты между братьями, да ещё между братьями, вынужденными некоторое время делить одну государственную «комнату» — неизбежность, но неизбежность не фатальная, преодолимая. Ярчайшим примером является судьба двух современных народов, так же буквально за несколько поколений возникших из одного — американцев и англичан. Стоит напомнить, что эти два народа, связанные друг с другом столь же тесно, как русские и украинцы, за первые полвека после разделения вели друг с другом две кровопролитные войны.
Кроме всем известной войны за Независимость 1783–87 гг., была ещё война 1812–14 гг., когда США поддержав Наполеона, попытались отторгнуть у Британской империи Канаду, а англичане в отместку своим единокровным братьям спалили Капитолий и Белый дом. Даже почти столетие спустя, вражда ещё не полностью затихла, и во время Гражданской войны между Севером и Югом англичане активно финансировали сепаратизм южных штатов, чтобы ослабить своего близнеца-конкурента. Однако, когда наступило время серьёзных глобальных испытаний, и у англосаксов появился опасный внешний противник (вначале цивилизационно близкая Германия, а затем и вовсе цивилизационно чуждый СССР), США и Британия выступили единым фронтом. К концу ХХ века между двумя англосаксонскими державами достигнуто почти абсолютное взаимопонимание по важнейшим геостратегическим вопросам, и их союз превратился в наиболее влиятельную силу на мировой арене.
Нам необходимо сделать так, чтобы историю взаимоотношений США и Великобритании, равно как Византии и Болгарии, постоянно держал в уме каждый российский и каждый украинский политик. Либо мы, уподобившись Византии и Болгарии, конкурируем друг с другом до полного взаимного истощения, и тогда наша цивилизация погибнет, а наши народы превратятся в этническое удобрение для других народов. Либо мы, подобно США и Великобритании, стремимся к взаимному братскому союзу, и тогда мы имеем все шансы превратится в одну из влиятельнейших мировых сил, вполне способную конкурировать и с англосаксами, и с китайцами.
Украинское направление должно надолго занять место номер один в российской внешней политике. Но при этом необходимо от хаотичных спринтерских рывков перейти к марафонскому стилю, бережно расходуя силы и выстраивая долгосрочную продуманную стратегию. Прежде всего, необходимо понять, что борьба за Украину — это не борьба против упрямого украинского национализма, а борьба с влиянием Западной цивилизации. Борьба с украинским национализмом означает реализацию «болгаро-византийского сценария», при котором усилия братских народов будут растрачены на взаимное истощение.
Борьба с Западным влиянием превратит украинский национализм из нашего противника в нашего союзника, что и будет означать коренной перелом на «Украинском фронте». Не русско-украинское противостояние, а совместная конкуренция русских и украинцев с Западом — вот стратегический ключ к решению украинского вопроса. (Конечно, говоря об украинском национальном самосознании как о потенциальном партнёре самосознания русского, мы не подразумеваем эксцессы вестернизированных неонацистов. Речь идёт о естественном массовом национализме, который доминирует в центральных регионах страны и на который опираются «оранжевые партии».)
В отличие от сербско-хорватского и даже англо-американского случаев, отношения между Россией и Украиной имеют серьёзное преимущество. У нас есть общая Церковь, обладающая значительным примиряющим и объединяющим потенциалом. Не случайно те, кто стремится навеки рассорить русских и украинцев, с таким упорством борются против Православной Церкви. Они понимают, что пока жива единая Церковь, любые разрывы между двумя братскими народами будут рано или поздно преодолены. Мы подчёркиваем, что Церковь ни в коем случае не может быть на одной стороне конфликта в случае братских ссор. Она, как мать, должна стоять на разделительной линии, сдерживать и жалеть обоих сыновей, перевязывать раны обоим.
Проблема, связанная с экспансией Западной цивилизации, с её попытками поглотить часть Православного мира, существует и в Белоруссии. И хотя в Белоруссии конфликт приобретает менее острый характер в силу более консервативной белорусской ментальности, единоборство цивилизаций неизбежно и в этой стране. Наш долг — поддерживать силы белорусского традиционализма, ориентированные на Православную веру и русскую культуру, укреплять экономическую и духовную интеграцию России и Белоруссии.
Русские не должны воспринимать украинский и белорусский язык как сепаратистскую тенденцию, а украинцы и белорусы не должны считать русский язык ассимиляционной угрозой, но все вместе мы обязаны воспринимать наше языковое разнообразие как общее культурное богатство Славянского мира.
Хотя в отечественной внешней политике традиционным методом укрепления союзных отношений является предоставление разнообразных экономических льгот и преференций, этот путь нельзя признать достаточно эффективным. Во-первых, подобные льготы предоставляются за счёт самой России, снижая наш собственный экономический потенциал и, соответственно, привлекательность в глазах соседей. Во-вторых, помощь такого рода остаётся малозаметной для народа и не оказывает почти никакого воздействия на настроения национальной интеллигенции. Необходимо перенести тяжесть работы на реализацию взаимовыгодных совместных проектов в бизнесе (что позволит укрепить отношения с хозяйственной элитой) и совместных гуманитарных проектов (что повысит степень взаимопонимания с интеллигенцией).
В России должно быть узаконено свободное, беспрепятственное получение гражданства выходцами из Украины и Белоруссии. Мы должны приветствовать иммиграцию их жителей в нашу страну. Нужно культивировать у всех белорусов и украинцев отношение к России как ко второй Родине в настоящем и как к общей Родине в прошлом. Требуется популяризация общих национальных героев (Афанасий Брестский, Хмельницкий, Гоголь, Солоневич, Макаренко, Еременко, Гастелло, Деревянко, Ковпак и т. д.) В дальнем зарубежье наши дипломатические службы обязаны поддерживать граждан Украины и Белоруссии наряду с нашими согражданами.
Аналогичные меры могут распространяться и на близкие нам страны Евразийского мира, с учётом того, что там придётся конкурировать не с Западной, а с Ближневосточной, а в перспективе — и с Китайской цивилизацией. И если физическое притяжение России для стран Средней Азии и Закавказья очевидно перевешивает притяжение Ближнего востока и не требует стимулирования миграции, то на этом направлении особую остроту приобретает проблема духовного притяжения, распространение русского языка и русской культуры там, и приобщение к русским ценностям здесь. Эту работу могут взять на себя Русские культурные центры, открытые как в нашей стране, так и за рубежом, — в первую очередь в странах Закавказья и Средней Азии.
Всякий раз, когда Россия переживает системный кризис, притяжение формирующего цивилизационного ядра ослабевает, и народы нашей цивилизации попадают в гравитационное поле соседних культур и держав. Восстановление российского могущества должно совпадать с восстановлением Российской цивилизации, с восстановлением цивилизационной идентичности стран, попавших под чужое влияние.
Нельзя забывать, что лучшая форма обороны — наступление, и для этой цели пригодны самые разные инструменты цивилизационного влияния, из которых самый естественный и неотразимый — это культура. Принципиальное значение имеет распространение культуры, созданной на кириллице. Кириллица — универсальный графический код нашей цивилизации, её важнейший маркёр и пограничный знак. Её преимущество — наличие более широкого спектра знаков, чем у латиницы, что позволяет точнее передавать фонетику не только евразийских, но и многих европейских народов (германцев, балтов и славян).
Используя этот козырь, надо содействовать распространению кириллицы за пределы её традиционного ареала. (Оригинальным примером такого «контрудара» против засилья английских стандартов могло бы стать создание «инглицы» — перевод на более удобный кириллический шрифт английского языка. Запись на «инглице» может стать более приемлемой для незападных народов, использующих английский язык,- такой переход станет символом освобождения от колониального наследия).
Необходимо поддерживать распространение русского языка как ведущего языка нашей цивилизации, главного носителя её культурного наследия. Нам необходима проповедь Православного христианства, прежде всего среди народов с христианской традицией (выбор Православия среди прочих христианских конфессий является одним из ключевых признаков цивилизационной идентичности, отличной от Запада).
Среди народов, входящих в Евразийский мир, евразийское поле нашей цивилизации и исповедующих ислам, необходимо противодействовать распространению радикальных ваххабитских течений (которые сегодня стали орудием экспансии Ближневосточной цивилизации).
Также требуется создание общих для всех народов Российской цивилизации культурных программ. Прообразом таких форм сотрудничества можно назвать кинофестиваль славянского мира «Золотой витязь» и песенный фестиваль «Славянский базар». Нашей цивилизации необходима единая глобальная киностудия, соединяющая наши творческие усилия и распространяющая в мировом масштабе нашу кинопродукцию Объединительную роль способны сыграть совместные проекты в СМИ, литературе, искусстве, общие научные программы (среди которых чрезвычайно важны коллективные исторические и гуманитарные исследования).
Так как среди всех стран Российской цивилизации Россия добилась наибольших успехов в науке и технике, она естественным образом будет претендовать на место научно-образовательного и научно-исследовательского центра, где будет сосредоточена подготовка студентов и молодёжи — будущих национальных элит, нацеленных на цивилизационное единство.
Своего рода стержнем цивилизационной общности выступает русское присутствие на обозначенном ареале. Поэтому на всём пространстве Российской цивилизации требуется поддержка русских общин, русских церквей, строительство русских культурных, образовательных и технологических центров, а также — государственные и общественные гарантии русского экономического влияния, в частности приобретения недвижимости и инвестиций в местный бизнес. Особо важное место в работе с диаспорой должно занять создание русских школ, открытых не только для русских, но для всех приверженцев нашей цивилизации, что позволит новым поколениям сохранять и укреплять свою культурную идентичность даже в дальнем Зарубежье.
Экспертная группа РусНекст