Вокруг доклада «О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России»
В отечественных СМИ либерального толка в последние недели разразился настоящий шторм вокруг экономического документа, который академик Глазьев должен был представить на межведомственном заседании Совета Безопасности РФ. И тот документ, который появился в качестве утечки, безусловно заставил волноваться как отечественных либералов, так и всех западников, поскольку в нем четко и глубоко рассматривались текущие и грядущие угрозы Российской Федерации. Нам неизвестно, является ли этот доклад аутентичным и что именно представлял академик на этом заседании. Но, тем не менее, мы считаем, что появившаяся работа заслуживает ее подробного рассмотрения в ракурсе тех острейших проблем с которыми сталкивается наша страна сейчас и столкнется в ближайшем будущем. Будем откровенны: доклад под названием “О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России”, связанный с именем советника президента РФ по вопросам региональной экономической интеграции, академика РАН Сергея Глазьева, не является “программой модернизационного рывка” и не содержит в себе ничего, что не говорилось бы противниками “вашингтонского консенсуса” применительно к нашей стране на протяжении последнего времени. Но одно дело — если все эти тезисы высказываются в рамках “открытого информационного пространства”, когда институты власти и оппоненты могут вообще не принимать их во внимание; и совсем другое — если они же рассматриваются, пусть даже гипотетически, в качестве определенной программы действий для всей совокупности институтов государственной власти такой страны, как Россия, — в данном случае вопрос выходит далеко за рамки её внутренней политики и приобретает серьёзное международное значение. Что, собственно, и объясняет сверхбыструю и сверх острую реакцию на факт предоставления “доклада Глазьева” межведомственной комиссии (на уровне заместителей министров) Совета Безопасности РФ со стороны тех идеологических, политических и финансово-экономических кругов, благополучие и само существование которых напрямую связано с включенностью России в глобальную схему “вашингтонского консенсуса”. Для них сам факт появления “доклада Глазьева” в его нынешнем качестве стал не просто сигналом тревоги, а сразу переводом всех “стрелок осциллографа” в “красную зону” опасности. И, судя по всему, эти опасения далеко не беспочвенны.
Тем более, сам текст документа свидетельствует о том, что он не готовился тщательно и загодя, а был “сверстан” в очень сжатые сроки — так, что его даже не успели отредактировать в должной мере. В случае с академиком Глазьевым, всегда в высшей степени ответственно и с академической скрупулезностью подходящим к своим публикациям, это может объясняться исключительно форс-мажорными обстоятельствами создания данного “доклада” — то есть по указанию “сверху” и со сроком готовности “вчера”.
Прекрасно отдаём себе отчёт в том, насколько спорным может показаться наше утверждение, но судите сами: собственно текст “доклада Глазьева” занимает чуть больше четверти его общего объёма — остальное приходится на многочисленные (числом десять) Приложения, в которых более детально рассматриваются некоторые аспекты текущего состояния национальной (и далеко не только экономической) безопасности нашей страны, конкретные угрозы и предлагаемые меры по их нейтрализации. В “основном” же тексте доклада примерно треть посвящена общетеоретическим предпосылкам нынешнего глобального кризиса и создаваемого им конфликтного потенциала, еще треть — проблемам уменьшения уязвимости России для внешних финансово-экономических угроз (текст явно подготовлен для июльского саммита БРИКС в Уфе), и еще треть — оценкам деятельности ЦБ РФ как инструмента внешнего управления экономикой России и собственно проблемам экономической безопасности.
Уже из структуры данного документа видно, что он не является какой-то цельной и проработанной программой, в значительной мере адаптирован к рамкам восприятия отечественной “властной вертикали” и даже не объединен какой-то общей “программной идеологией”, поскольку в нём в качестве главных целей “на равных” фигурируют программа развития и программа импортзамещения, что, согласитесь, далеко не одно и то же, а порой — и прямо противоречит друг другу.
Впрочем, те фрагменты “доклада Глазьева”, которые содержат теоретическое обоснование неприемлемости дальнейшего нахождения России в рамках “вашингтонского консенсуса”, абсолютно безупречны и могут стать основой для по-настоящему программного документа. Приведём их полностью.
“Агрессия США против России и захват ими контроля над Украиной является составной частью мировой гибридной (хаотической) войны, ведущейся Вашингтоном с целью удержания мирового лидерства в нарастающей конкуренции с Китаем. Россия избрана в качестве направления главного удара в силу сочетания объективных и субъективных обстоятельств.
Объективно эскалация международной военно-политической напряженности обусловлена сменой технологических укладов и вековых циклов накопления, в ходе которых происходит глубокая структурная перестройка экономики на основе принципиально новых технологий и новых механизмов воспроизводства капитала. В такие периоды, как показывает пятисотлетний опыт развития капитализма, происходит резкая дестабилизация системы международных отношений, разрушение старого и формирование нового миропорядка, которое сопровождается мировыми войнами между старыми и новыми лидерами за доминирование на мировом рынке.
Примерами подобных периодов в прошлом могут служить: война Нидерландов за независимость от Испании, в результате которой центр развития капитализма переместился из Италии (Генуи) в Голландию; Наполеоновские войны, в результате которых доминирование перешло к Великобритании; Первая и Вторая мировые войны, в результате которых доминирование в капиталистическом мире перешло к США, и “Холодная война” между США и СССР, в результате которой США захватили глобальное лидерство за счет превосходства в развитии нового, основанного на микроэлектронике информационно-коммуникационного технологического уклада и установления монополии на эмиссию мировых денег.
В настоящий период на волне роста нового технологического уклада вперед вырывается Китай, а накопление капитала в Японии создает возможности для перемещения центра мирового воспроизводства капитала в Юго-Восточную Азию. Сталкиваясь с перенакоплением капитала в финансовых пирамидах и устаревших производствах, а также с утратой рынков сбыта своей продукции и падением доли доллара в международных транзакциях, США пытаются удержать лидерство за счет развертывания мировой войны с целью ослабления как конкурентов, так и партнеров. Пытаясь установить контроль над Россией, Средней Азией и Ближним Востоком, США добиваются стратегического преимущества в управлении поставками углеводородов и других критически значимых природных ресурсов. Контроль США над Европой, Японией и Кореей обеспечивает им доминирование в создании новых знаний и разработке передовых технологий.
Субъективно антироссийская агрессия объясняется раздражением американских геополитиков самостоятельным внешнеполитическим курсом президента России на широкую евразийскую интеграцию: от создания ЕАЭС и ШОС до инициатив по формированию единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока. США опасаются формирования независимых от них глобальных контуров расширенного воспроизводства, прежде всего — странами БРИКС. Историческая роль России в организации глобальных интеграционных проектов предопределяет всплеск американской русофобии. При этом происходит демонизация президента России, которого Вашингтон считает главным виновником утраты контроля над Россией и Средней Азией, а проводимую им самостоятельную внешнюю политику рассматривает в качестве ключевой угрозы своему глобальному доминированию.
Развязываемая Вашингтоном мировая война отличается от предыдущей отсутствием фронтовых столкновений враждующих армий. Она ведется на основе использования современных информационно-когнитивных технологий с опорой на “мягкую силу” и ограниченное применение военной силы в формате карательных операций по наказанию противника, лишенного возможности к сопротивлению. Расчёт делается на дестабилизацию внутреннего состояния страны-жертвы посредством поражения ее общественного сознания подрывными идеями, ухудшения социально-экономического положения, выращивания разнообразных оппозиционных сил, подкупа продуктивной элиты с целью ослабления институтов государственной власти и свержения легитимного руководства с последующей передачей власти марионеточному правительству.
Такие войны называют гибридными: руководство страны-жертвы до последнего момента не чувствует угрозы со стороны противника, ее политическая воля сковывается бесконечными переговорами и консультациями, иммунитет подавляется демагогической пропагандой, в то время как противник ведет активную работу по разрушению структур ее внутренней и внешней безопасности. В решающий момент происходит их подрыв с военным подавлением возникающих очагов сопротивления. Именно таким образом США добились успеха в “холодной войне” против СССР, а в настоящее время создают воронки расширяющегося хаоса в стратегически важных регионах Ближнего и Среднего Востока и пытаются восстановить контроль над постсоветским пространством”.
Тут, как говорится, ни убавить ни прибавить — все точки расставлены: и над “i”, и над “ї”, и над “ё”, и над чем угодно ещё.
Дальше в “докладе Глазьева” приводятся интересные цифры, которые все его критики пытаются обойти стороной.
Например, “объём валютных активов Российской Федерации, размещенных в юрисдикции стран НАТО, составляет более 1,2 трлн. долл., в том числе краткосрочных — около 0,8 трлн. долл. Их замораживание может быть частично компенсировано ответными мерами в отношении стран НАТО в России, объём активов которых составляет 1,1 трлн. долл., в том числе долгосрочных — более 0,4 трлн. долл.”.
Также отмечается “глубокая внешняя зависимость российской экономики от внешнего рынка,.. подчиненность финансовой системы интересам иностранного капитала, в пользу которого осуществляется ежегодный трансфер в размере 120-150 млрд. долл.”. А интересно ли вам знать, что Банк России в 2014-2015 гг. осуществлял сжатие объёмов рублевой массы, вследствие чего “снижение уровня монетизации [экономики] в прошлом году на 10%, в этом году — на 15-20% неизбежно повлечёт соответствующее падение инвестиций и… массовые банкротства предприятий реального сектора”?
Далее, “общий долг российских заёмщиков перед западными кредиторами составляет 560 млрд. долл. при величине валютных резервов 360 млрд. долл.” (в Приложении 10 даются несколько иные цифры: “Совокупная внешняя задолженность России превысила 650 млрд. долл. (74% долгов номинированы в долларах и евро), превышая объём золотовалютных резервов, который составляет около 420 млрд. долл.).
А вот здесь уже, как говорится, есть вопросы. Почему вообще сопоставляются внешние долги российских заёмщиков в целом (то есть государства, корпораций и частных лиц) с величиной государственных золотовалютных резервов? По умолчанию предполагается, что у нас по-прежнему не рыночная, а “советская” экономика, при которой долги всех акторов должны покрываться исключительно за счёт государства? Что, зарубежные активы российских корпораций, стоимость которых, согласно всем данным, превышает 1 трлн. долл. (а с учётом российских активов “под чужим флагом” — вообще неизвестно, сколько), — это некая “священная корова”, которой даже касаться нельзя, не то что принести её в жертву? Полноте, да глазьевский ли это текст на самом деле? С каких это пор Сергей Юрьевич мало того, что приводит две разные цифры отечественных долгов и ЗВР (предположим, они соответствуют реальному положению дел в разные периоды времени, но в рамках одного текста такое разночтение выглядит странно), — так еще и столь трогательно отводит глаза от зарубежных активов российских экономических акторов? Что это за вариации на тему гимна “национализации убытков и приватизации прибылей” в исполнении одного из ведущих “левых” экономистов современности? Да еще при одновременном требовании “быстрой деоффшоризации экономики, которая могла бы обеспечить прекращение систематического оттока капиталов и возврат активов на полтриллиона (всего лишь? а остальные триллионы? — Авт.) долларов под российскую юрисдикцию”? Впрочем, когда следом за этим читаешь, что “важным стимулом к деоффшоризации могла бы стать угроза национализации системообразующих корпораций в случае отказа их владельцев от возвращения активов в юрисдикцию России”, а “в качестве премии за возвращение можно использовать замещение внешних кредитов внутренними, предоставляемыми на тех же условиях на принципах проектного финансирования”, — удивляться уже не приходится.
В устах Глазьева словосочетание “угроза национализации” вообще выглядит нонсенсом — или мы что-то пропустили, и из академиков Сергей Юрьевич подался в олигархи, или же в либералы, для которых национализация — это, действительно, угроза, и еще какая?
Прежде чем перейти к рассмотрению Приложений, приведём еще некоторые значимые тезисы из основного текста “доклада Глазьева”.
“Для преодоления критической внешней зависимости от импорта иностранной техники необходимы крупномасштабные программы импортозамещения, сбалансированные по материальным, финансовым и трудовым ресурсам. Это невозможно сделать в рамках существующей системы регулирования экономики, в которой утрачены методы планирования, включая составление балансов, целевого программирования, научно-технического прогнозирования, системного проектирования”.
“Главной угрозой экономических санкций является изоляция России от доступа к новым технологиям. Если её не нейтрализовать, через несколько лет наша экономика окажется в состоянии необратимого отставания в освоении производств нового технологического уклада”.
“Без мероприятий информационного и кадрового характера меры по противодействию экономическим угрозам будут недостаточно эффективны”.
“Нейтрализация этой угрозы (поражения в развязанной США “гибридной войне”. — Авт.) невозможна без смены модели “встраивания” нашей страны в мировую экономику, формирования суверенных источников и механизмов развития, без выстраивания широкой антивоенной коалиции стран на основе механизма равноправного партнёрства, взаимной выгоды и уважения национального суверенитета”.
Заканчивается основной текст доклада фразой, написанной, видимо, специально для рассмотрения в Совете безопасности: “Совет безопасности должен выполнять роль “гражданского Генштаба”, формируя адекватный стратегический план противодействия угрозам, в реализации которого участвуют все органы управления экономикой страны”.
По каждому из этих тезисов также “есть вопросы”. Например, относительно импортозамещения техники (видимо, не автомобилей и электронных гаджетов, а станков и производственного оборудования) и новых технологий необходимо заметить, что здесь проблема не в санкциях Запада как таковых, а в отсутствии реальной цели системной модернизации российской экономики как у государственных органов управления, так и у “естественных монополий”, приоритетом которых является опять-таки “национализация убытков и приватизация прибылей”. В результате модернизация идёт исключительно на словах, а приватизация — на деле, и конца-края этому не видно. Одними только “мероприятиями информационного и кадрового характера” здесь вряд ли поможешь — смена приоритетов деятельности невозможна без смены всей системы ценностей, а в этом отношении Россия сегодня категорически расколота на власть и собственность имущее меньшинство (максимум 10% населения) — и гигантское неимущее большинство (свыше 90% населения). Первое исповедует западные либеральные ценности, обеспечивая свободный и беспрепятственный “трансфер” российских активов и ресурсов на Запад, второе — инерционно исповедуя традиционные ценности русской цивилизации, пока лишено практически любых форм участия в структурах власти и собственности. Из этой конфликтной ситуации существует даже не два, а три принципиальных выхода: “революция сверху”, “революция снизу” и “революция извне”. Учитывая масштабы и значение России в мировом разделении труда, надеяться на то, что “всё как-нибудь само собой рассосётся”, не приходится.
И в данном отношении “доклад Глазьева” направлен на один из вариантов “революции сверху” (типа пресловутых “петровских реформ”) — с управляемой трансформацией всей системы власти и собственности, хотя об идеологии такой трансформации не говорится ничего.
Заключительная апелляция в тексте доклада к Совету безопасности этот момент лишний раз подчёркивает. Для желающих напомним, что статус Совбеза, согласно Федеральному закону от 28 декабря 2010 г. №390-ФЗ “О безопасности” определяется следующим образом: “Совет Безопасности является конституционным совещательным органом, осуществляющим подготовку решений Президента Российской Федерации по вопросам обеспечения безопасности, организации обороны, военного строительства, оборонного производства, военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами, по иным вопросам, связанным с защитой конституционного строя, суверенитета, независимости и территориальной целостности Российской Федерации, а также по вопросам международного сотрудничества в области обеспечения безопасности”. При этом, согласно Положению об аппарате Совета безопасности Российской Федерации, утвержденному Указом президента РФ от 6 мая 2011 г. №590, “Аппарат Совета Безопасности Российской Федерации… является самостоятельным подразделением Администрации Президента Российской Федерации (на правах управления Администрации Президента Российской Федерации)”.
Если “переброска” функций “гражданского Генштаба”, то есть аналога сталинского Государственного комитета обороны СССР — органа, обладающего всей полнотой военной, политической и хозяйственной власти, на одно из подразделений администрации президента не является “революцией сверху”, то что такое “революция сверху”?
Надеемся, теперь мгновенная и сверхострая реакция либерального “комьюнити” на “доклад Глазьева”, а равно и заявление пресс-секретаря президента России о том, что появление данного доклада может не отражать точку зрения президента России, становятся более понятными?
Перейдем теперь к десяти Приложениям из “доклада Глазьева”. Первое из них касается международной платежной системы стран БРИКС, также явно готовилось к июльскому саммиту этого межгосударственного объединения в Уфе и фактически сводится к созданию альтернативной бездолларовой системы международных расчётов. Дело, несомненно, нужное, а главное — вызывающее “скрежет зубовный” у “вашингтонского обкома”.
Второе Приложение перечисляет меры, необходимые для деоффшоризации российской экономики и прекращения вывоза капиталов из страны, в том числе — незаконного. Конечно, введение статуса “национальной компании”, которая будет зарегистрирована, вести “основную деятельность” и платить налоги в России, при этом принадлежать российским резидентам, не имеющими аффилированности с иностранными резидентами и юрисдикциями, и в этом качестве — пользоваться различными льготами и преференциями со стороны государства, — идея в высшей степени спорная, поскольку есть тысяча способов добиться формального соответствия юридического лица, осуществляющего коммерческую деятельность, данным требованиям — при полной его фактической подконтрольности “иностранным резидентам и юрисдикциям”. Заключение договоров по обмену налоговой информации с оффшорными юрисдикциями и отмена существующих с ними же договоров по предотвращению “двойного налогообложения” — несомненно, мера необходимая, однако явно закрывающая для новых российских предпринимателей двери в “оффшорный рай”: кто не успел, тот опоздал. Те же самые цели преследуются и другими мерами, предусмотренными данным Приложением, включая формирование Московского финансового центра, а также Московского клуба кредиторов и инвесторов. Учитывая, что объём активов “постсоветского” и российского происхождения за рубежом оценивается суммой в несколько триллионов долларов, какие следствия вызовет принятие данного комплекса мер — вопрос далеко не однозначный и требующий детального изучения.
Третье Приложение, представляющее собой схему ежегодного трансферта российских активов за рубеж, включено в текст основного доклада, поэтому сразу за Приложением 2 следует Приложение 4, требующее де-факто внесения изменений в Конституцию РФ и в статус Центробанка РФ, которому вменяется, помимо нынешней функции “поддержания стабильности национальной валюты (без указания конкретных параметров такой стабильности)” также “создание условий для экономического роста, увеличения инвестиций и занятости”. То-то госпожа Набиуллина, срочно признанная журналом Euromoney “лучшим главой центробанка 2015 года”, должна обрадоваться! Или уже не Набиуллина? Ведь “последовательное замещение инвалютных займов рублевыми кредитами государственных коммерческих банков с предоставлением соответствующего фондирования со стороны ЦБ” — напомним, на сумму в 650 млрд. долл. или чуть ниже — это гигантская работа не только и не столько по расширению рублевой денежной базы внутри страны, сколько по “сбросу” американских трежерис, долларов и евро, что наших западных партнеров вряд ли обрадует и должно вызвать жесточайшее противодействие с их стороны.
Весьма интересно Приложение 5, характеризующее текущие параметры социально-экономической безопасности России. Не будем вдаваться в споры о том, насколько точен их выбор и обоснованы “критические уровни”, — примем здесь “доклад Глазьева” на веру и посмотрим, что получается в итоге. По воспроизводству человеческого потенциала: из 16 избранных параметров 6 — “в пределах нормы”, 4 — с незначительным (до 30%) отклонением. По воспроизводству экономического потенциала: из 12 параметров 2 — ” в пределах нормы”, 5 — с незначительным отклонением. По внешнеэкономической зависимости России: из 16 параметров 4 — “в пределах нормы”, 2 — с незначительным отклонением. По конкурентоспособности российской экономики из 13 параметров — ни одного “в пределах нормы” или с незначительным отклонением.
Вывод очевиден и прост — имеющийся в России социально-экономический потенциал используется в высшей степени неэффективно, и причиной тому — нынешняя “либерально-монетаристская” модель управления экономикой страны, точка.
Приложение 6 предусматривает создание в России аналога советского Госплана: Государственного комитета по стратегическому планированию (ГКСП, почти ГКЧП) — внимание! — “при президенте Российской Федерации”, Приложение 7 — Государственного комитета по научно-техническому развитию Российской Федерации (ГКНТР), опять же, “при Президенте России” (причин разночтения в титуловании первого лица касаться не будем, отметим его как факт).
Приложение 8 предлагает, по сути, масштабную налоговую реформу — причем снижение налоговой нагрузки на предпринимателей, которая в РФ, оказывается, в 1,8 раза выше, чем в “развитых странах”, предлагается компенсировать прогрессивным подоходным налогом на физических лиц, чистый доход которых “в преобладающей степени связан сегодня не с заработной платой, а с доходами от собственности. В России “незарплатные” доходы у наиболее состоятельных граждан страны, к которым относится 20% населения, составляют 65% их общих доходов, а в Москве — 90%”. Насколько просчитаны социальные последствия такой налоговой реформы, особенно в Москве, — вопрос остаётся открытым. Помнится, покойный ныне академик Дмитрий Семёнович Львов требовал снижения налога на добавленную стоимость и повышения налога на добычу полезных ископаемых, что напрямую противоречило интересам “сырьевого сектора” российской экономики, но должно было способствовать развитию высокотехнологичных отраслей. “Доклад Глазьева” этой “запретной темы” не касается вообще, предлагая заменить НДС налогом с продаж в размере 14% (“гробовые” горбачевские 5%, введенные в самом конце “перестройки”, ни о чем не говорят?).
Приложение 9 посвящено вопросам рационального энергообеспечения и, по сути, направлено на восстановление единого комплекса производства и распределения электроэнергии, порушенного “чубайсовской реформой”. Детали такого восстановления вполне обсуждаемы, в его целесообразности никаких сомнений нет.
“Вишенкой на торте”, несомненно, является Приложение 10, реализация положений которого фактически уничтожит всю нынешнюю систему внешней торговли, особенно — сырьевыми ресурсами. Введение стопроцентного резервирования НДС по экспортно-импортным операциям с возмещением только после поступления экспортной выручки при условии обязательной продажи валютной выручки экспортерами, фиксация обменного курса рубля “на уровне ниже рыночного с последующей его корректировкой, проводимой неожиданно (? — Авт.) для участников рынка в зависимости от состояния платежного баланса (??? — Авт.)”, введение 5%-ного налога на приобретение иностранной валюты или номинированных в иностранной валюте ценных бумаг, контроль за целевым использованием “производственных” кредитов по ставкам ниже рыночных, — это, знаете ли, “штука посильнее “Фауста” Гёте”, “Газпром” и Роснефть, не говоря уже про экспортеров и импортеров помельче, должны сделать всё: хоть пасть на колени перед Путиным, хоть финансировать “цветную революцию” против него, — лишь бы всё это осталось на бумаге и не было применено к ним на практике…
Подводя итоги, следует сказать, что “доклад Глазьева” в его нынешнем виде выступает прежде всего не экономическим, а политическим документом, и его появление обусловлено необходимостью как нового консенсуса внутри российских “элит”, так и нового глобального позиционирования России в международной системе разделения труда и капитала. В данном случае мы имеем дело с четким сигналом Кремля о том, куда может пойти дальнейшее развитие событий внутри России, если подобный консенсус и подобное позиционирование не будут достигнуты “мирным путём”. Поскольку шансы на такое “мирное развитие революции сверху” по ряду причин нам видятся исчезающе малыми, то реальная программа “революции сверху” должна быть намного радикальнее и “идеологичнее”, направленной на создание “Большой России”, совмещающей ценности социального прогресса, социальной справедливости и творческой свободы человека в рамках модели, которую, за неимением лучшего, пока условно можно назвать “православным социализмом”. И вот в этом последнем варианте нам представляется, что реальный документ, который Глазьев может предложить российскому обществу и политическому руководству, должен быть связан прежде всего с идеологической платформой, которая объединит верхи и низы и будет строиться на идеях коммунизма и христианства. В этом случае Россия не только парирует текущие и грядущие угрозы, но и сможет дать альтернативную либеральному глобализму модель развития для всего мира.
Николай Коньков, Александр Нагорный
Источник – ЗАВТРА