Газета «Континет», № 4 (628), январь 2003

Утром пошел снег — падал ровно, красиво. Погода была ясная, светлая, как и положено в праздник, — наступил первый день нового года по старому летоисчислению. Но невеселыми были лица казаков, съезжавшихся в станицу Ищёрскую Наурского района. Нерадостный повод собрал сюда молодых и убеленных сединами людей. Приехали они проводить в последний путь атамана станицы Николая Ложкина, 47-летнего потомственного казака. Его похитили из собственного дома 20 декабря прошлого года, а тело было найдено в заброшенном сарае 12 января.

Лицо Николая было настолько изуродовано выпущенной в затылок пулей калибра 5.45, что пришлось плотно забинтовать его, и лишь фотография в изголовье гроба напоминала, каким красивым, улыбчивым был этот человек при жизни. Таким и запомнят его станичники, для которых атаман был надеждой и опорой, — к нему шли за помощью, советом. Помимо прочего, был он заместителем главы районной администрации, старался, как мог, облегчить жизнь односельчан. Собирался Николай построить в Ищёрской православный храм, да теперь уж, видно, этим планам не суждено сбыться.

Впервые мы встретились с Николаем в январе 2001 года на заседании Совета атаманов Терского казачьего войска. Тогда он рассказывал о бедах станичников, покидающих родные места. Сам Николай, хоть и понимал грозящую ему опасность, уезжать из станицы не хотел. Здесь он прожил всю жизнь, вырастил четверых детей. В мае 1998 года бандиты похитили его четырехлетнего сына. Два месяца ребенок провел в холодных сырых подвалах, вернулся больным, до смерти запуганным. Но когда отец хотел повезти мальчика на гипноз, чтобы там из его памяти стерли страшные воспоминания, тот отказался, сказав: «Нет, не надо. Я должен это помнить!»

Сейчас сын подрос, окреп, чем-то неуловимо похож на отца. Во время похорон, как мог, поддерживал безутешную мать, держал ее под руку, был серьезен, собран. Рядом с матерью был и старший сын, которому недавно исполнилось двадцать лет, а самой младшей дочери нет еще и двух.

В тот роковой декабрьский вечер вся семья, за исключением старшего сына — он в милицейском наряде нес службу по охране поселковой администрации, — была в сборе. Бандиты, их было четверо, ворвались в дом и, угрожая расправой, потребовали денег. Лица налетчиков скрывали темные маски. Говорили с чеченским акцентом, были высокими, крепкими. Николай, не желая подвергать близких опасности, отдал бандитам скромные сбережения, но они пришли не только за этим. Заявив, что «федералы взялы одного нашего, и мы тебя на него обменяем», боевики под дулами автоматов вывели Николая из дома, приказав жене и детям не покидать дом до утра — «иначе убьем».

Но что-то нарушило их планы. Возможно, Николай узнал кого-то из нападавших или хотел вырваться, и тогда, затолкав его в заброшенный сарай неподалеку от его же дома, бандиты зверски расправились с атаманом. Перед смертью он попытался оказать сопротивление, об этом свидетельствуют кровоподтеки на теле, но силы были неравны.

Родные не знали, что Николай убит, они надеялись, что похитители выдвинут условия, потребуют выкуп: четыре года назад вот так же они собирали деньги на выкуп похищенного сына, продавая все что можно.

Но бандиты на связь не выходили, тело убитого случайно нашли соседские подростки в заброшенном дворе спустя 22 дня после похищения.

Хоронили атамана торжественно: казаки, приехавшие в Ищёрскую из Ставропольского края, Северной Осетии, сменяя друг друга, пронесли гроб через всю станицу.

Убийство Николая — одно из череды подобных ему. Только за последние месяцы в Наурском районе было убито четыре человека. Среди них и пожилая учительница, и молодой парень. Расквартированные в станицах военные не в состоянии противостоять хорошо вооруженным бандитам. Русское население Наурского и Шелковского районов, этих исконно казачьих земель, до 1957 года входивших в состав Ставропольского края и присоединенных к Чечено-Ингушетии волюнтаристским решением Хрущева, живет в последние годы в атмосфере постоянного страха и унижения.

В результате самого настоящего геноцида удельный вес русских в общем составе населения за последние десять лет сократился с 80 до 10 процентов. Из ранее проживавших в районе почти 48 тысяч русских осталось менее 2 тысяч, и те не имеют никаких гарантий безопасности. Это вам не израильские поселения на оккупированных территориях, покой которых оберегает армия страны. Наша армия и себя-то защитить не в состоянии. А к весне из этих районов могут вывести даже комендантскую роту, передав ее функции чеченской милиции. К чему это приведет, понятно всем.

– Если федералы отсюда выйдут, мы пойдем впереди них, нам тут жизни не будет: говорит красивая голубоглазая девушка по имени Ирина.

– Мы сейчас переживаем третий виток геноцида, — неоднократно говорили местные казаки.

На помощь властей, как региональных, так и республиканских, они не рассчитывают. Им бы оружие с правом ношения и возможность создавать отряды самообороны, да куда там — даже за боевую гранату можно схлопотать срок. Это не израильские законы, позволяющие поселенцам владеть всеми видами оружия и применять его по малейшему поводу. Русские люди полностью беззащитны перед бандитами.

Эта ситуация заставила казаков обратиться к властям с открытым письмом. Оно было принято 28 декабря прошлого года на сходе в станице Ищёрская. Поводом стало похищение Николая (тогда еще не было известно, что он убит). В обращении на имя президента, Совета Федерации. Госдумы, полпреда Виктора Казанцева и главы администрации Чечни Ахмата Кадырова говорится: «Мы, русские, проживающие к нашему несчастью и по злой воле судьбы на территории Чечни, безмерно уставшие от безропотного ожидания своей участи, принимаем это обращение, чтобы заявить всем, кто еще способен нас услышать, что мы прекращаем быть той удобной для власти частью населения, которую принято не замечать во имя достижения своих сиюминутных планов… Мы расцениваем похищение атамана Ложкина как сигнал о том, что вновь вернулись те времена, когда русские были легкой добычей бандитов, наше имущество безнаказанно разграблялось, наш труд безвозмездно эксплуатировался, а людей с легкостью лишали жизни. Это время вновь вернулось с теми, кто глумился над нами, а сейчас носит милицейскую форму, с теми, кто перекрасился, сменив бандитские регалии на партбилеты «Единой России» и чиновничьи портфели, с теми, кто, ошалев от безнаказанности, грабит страну, присосавшись к дыре в бюджете под названием «восстановление Чечни». Мы устали высматривать в «большой политике» Кремля и Грозного хоть что-то, что могли бы расценить как благодарность за пролитую кровь, покалеченные и утраченные жизни, украденное, отобранное у нас имущество и спокойствие за судьбы детей, за нашу по- мощь замерзающим «федералам», за непоколебимую преданность Родине, которая действиями властей в очередной раз предала нас, плюнув в душу. Нам надоело смотреть на комические потуги применять общероссийские стандарты жизненного уклада в Чечне. Противно смотреть, как амнистированные банды заканчивают дележ Чечни… Мы пришли к выводу, что законопослушное ожидание светлого будущего в конце концов приведет к полному выдавливанию нас из наших станиц. Мы хотим, чтобы из Москвы хоть кто-нибудь сказал, для чего мы здесь. Мы требуем, чтобы у властей нашлось мужество сказать: «В наши планы не входит забота о русских, поскольку на настоящее время это политически невыгодно». Если мы услышим такие слова, то потребуем, чтобы нас организованно вывезли отсюда вместе с названием наших станиц, обеспечили жильем и работой. Мы не желаем мыкаться по стране в поисках пристанища и хлеба, как наши ранее уехавшие земляки. Если же вы скажете, что Россия нуждается в нас здесь, будьте готовы к честному диалогу, кропотливой работе, непопулярным решениям… Мы не успокоимся до тех пор, пока не начнется работа с нашими представителями над разрешением проблем русских в Чечне. Мы не успокоимся до тех пор, пока власть официально не признает, что в Чечне должна быть специальная политика федерального центра по отношению к русским, и не приступит к ее реализации. Ждем ответа и оставляем за собой право на проведение акций протеста, если наши требования будут в очередной раз проигнорированы».

Под обращением стоит более 300 подписей жителей станицы, собрали бы и больше, да времени не было. Отослали обращение в различные инстанции, но в ответ, как и следовало ожидать, — тишина.

В последние годы демографы фиксируют страшную тенденцию: резко растущая кривая смертности, наложенная на сгетгже-стремительно падающую вниз кривую рождаемости, образует крест, названный «русским». На долю русского народа выпало столько бед и испытаний, что иначе как крестными муками их и не назовешь.

Могила Николая Ложкина на сельском погосте — аи немой-укор всем нам, живущим, -не доглядели, не уберегли. Такие же скорбные могилы есть в каждом русском районе Чечни. Доколе же будет продолжаться глумление над русским народом? Ясно одно: только обращениями тут не обойтись. Время прошло. Предел терпению должен наступите. И это непременно случится.