Безопасность превыше всего
Оценивать итоги прошедших 15-16 декабря российско-японских переговоров на высшем уровне можно с разных позиций. Но следует отметить главное: сам факт их проведения, что полностью укладывается в процесс геополитической, геостратегической трансформации современного мира, вызванный, прежде всего, системным кризисом однополярного мира Pax Americana и усилением Китая.
Ярче всего такая трансформация проявилась в ходе выборов 45-го президента США, где победу одержал сторонник не “антироссийской”, а “антикитайской” части американского истеблишмента Дональд Трамп, который предлагает решать проблему российско-китайского стратегического союза, угрожающего глобальному лидерству Америки, через давление на Пекин и сотрудничество с Москвой, а не наоборот, как это делал Барак Обама и собиралась делать Хиллари Клинтон.
Япония после 1995 года, когда американцы заставили её лидеров подписать “соглашение Plaza”, на двадцать с лишним лет “затормозила” — возможно, рассчитывая в конце концов за такую лояльность получить от США свою долю на Дальнем Востоке после окончательного развала Российской Федерации. Но поскольку Россия за это время так и не развалилась, а Китай, с которым у Страны Восходящего Солнца после Второй мировой войны очень напряжённые отношения, стал мировой экономикой номер один, никаких оснований продолжать прежний курс у официального Токио уже не стало. Но набранная политическая инерция такова, что проблема “северных территорий” является ключевой для любой политической партии, которая находится у власти или претендует на власть. По этой проблеме в японском обществе нет никаких разногласий, здесь полный национальный консенсус. Но эта проблема из инструмента давления на Москву превратилась уже в препятствие для полномасштабного сотрудничества с Россией, без которого из американо-китайской “вилки” японцам не выбраться.
Поэтому премьер-министр Синдзо Абэ и “капитаны” японского бизнеса после победы Дональда Трампа и отказа избранного 45-го президента США от проекта Тихоокеанского партнёрства отправились к нему в Нью-Йорк договариваться о новом формате сотрудничества, взяли на себя обязательство вложить 50 млрд. долл. в создание в США новых рабочих мест и, видимо, получили добро на переговоры с Москвой. Надо сказать, что Абэ и ранее демонстрировал определённую фронду антироссийскому курсу Барака Обамы, но теперь он просто проигнорировал все протесты Белого дома по поводу встречи с Путиным.
Значит ли всё это, что с японцами в нынешней ситуации можно идти на какие-то уступки, особенно — территориальные? Иногда задают даже такой вопрос: а зачем нам вообще эти три курильских острова и архипелаг Хабомаи? Они ведь где-то далеко, маленькие, почти без населения, почему бы не отдать их Японии — и дело с концом?
Нет, отдавать нельзя. И даже не потому, что Япония не самостоятельна, слишком зависима от США, и передача южнокурильских островов тут же может быть использована американцами против нашей страны. Даже если бы США согласились вывести свои военные базы из Японии, расторгнув Договор о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности 1960 года, передача островов недопустима с точки зрения геополитических интересов России. Это касается и статуса Охотского моря, и возможностей нашего Тихоокеанского флота, и аналогичных претензий наших соседей по всему периметру национальных границ.
Во-первых, вряд ли японская элита удовлетворится тем, что мы отдадим два острова — они требуют четыре. Но если даже отдадим четыре острова, они тут же предъявят свои претензии и на Южный Сахалин, а то и на весь Сахалин. К тому же, ответ на исторический вопрос о принадлежности островов и всей Курильской гряды далеко не однозначен. И встанет вопрос: с какого момента считать эти территории принадлежавшими Японии? Начнутся бесконечные дискуссии, будут пересматриваться итоги Русско-японской войны, итоги Второй мировой войны, итоги Первой мировой войны и так далее.
И если мы уступаем на каких-то основаниях Японии, то не найдёт ли и Китай “свои” земли на территории нынешней Российской Федерации? А Южная Корея? А Монголия — и так далее по кругу, вплоть до Финляндии и США? То есть мы запустим процесс отщипывания территорий от РФ. Этого делать ни в коем случае нельзя.
А какую роль имеют эти острова для нашего Тихоокеанского флота, для нашей безопасности — даже говорить не приходится. Отдадим Южные Курилы — и Охотское море станет международными водами, а наш Тихоокеанский флот, наоборот, будет в нём заперт. И американцы, и сами японцы (а у них армия достаточно мощная) просто возьмут под прицел всю нашу корабельную группировку, включая атомные подводные лодки, которые через эту акваторию идут только в надводном положении. Так что нельзя верить обещаниям, что там не будет американских баз, верить документам, где будет написано, что Япония какие-то виды вооружений не будет размещать, и так далее. А на претензии японцев относительно того, что мы ставим на южнокурильских островах свои комплексы береговой обороны типа “Бал” и “Бастион”, способные поражать не только морские, но и наземные цели на расстоянии 250-300 км и далее, ответ должен быть простой: не заходите незаконно в наши территориальные воды — и эти комплексы никаких неприятностей вам не доставят, вот и всё.
Более того, с осторожностью необходимо подходить и к вопросам экономического сотрудничества. Экономические интересы закономерно перерастают в политические и даже военные действия. Классический пример — история “опиумных войн”, когда англичане и американцы сначала вроде бы попросили Китай об экономическом сотрудничестве, о разрешении на торговлю, а закончилось дело повальной наркотизацией китайского народа, по сути — его геноцидом. Второй, уже более близкий нам пример, — история Косово, когда сначала сербы пустили албанцев погостить и поработать, а потом раз — и это уже албанская территория. Поэтому если на Южных Курилах в рамках реализации совместных экономических проектов появится множество японцев — больше, чем русских, — не повторится ли там “косовский сценарий”? Думаю, эту угрозу постоянно надо иметь в виду, и горький опыт трагедии Косово как результата ошибочной политики югославского руководства следует учитывать.
Да, своими силами полноценно освоить Дальний Восток у России не получается и в ближайшее время вряд ли получится — для этого нет ни демографического, ни инфраструктурного, ни инвестиционного ресурсов. Поэтому участие Китая, Японии, Кореи может оказаться необходимым. Но объём и формы этого участия нужно постоянно регулировать и контролировать. Ведь главная функция любого государства — и российского в том числе — это не пополнение бюджета, не развитие торговли, не забота об интересах наших компаний, а обеспечение безопасности. Прежде всего — безопасность! В том числе и территориальная, и демографическая, и, конечно же, военная.
Я полагаю, что сейчас идёт переосмысление будущего российской государственности. Какой быть России? Какова её роль? Какими должны быть отношения России с Востоком и Западом? Здесь нельзя вертеться, нельзя шарахаться из стороны в сторону: мол, раз нас на Западе ударили санкциями, то поворачиваемся лицом на Восток, на Востоке что-то не так — развернёмся опять на Запад или даже на Юг. России нужны, прежде всего, своя идея, свой идеал, своя идеология. И, как показывают прошедшие переговоры Владимира Путина с Синдзо Абэ, эти потребности российскими властями осознаются и постепенно формируются.
Да, сегодня нам поневоле приходится разгребать последствия Декларации 1956 года, когда по инициативе Хрущёва Советский Союз дал согласие передать остров Шикотан и архипелаг Хабомаи Японии. Но тогда речь шла о противостоянии двух сверхдержав с альтернативными проектами будущего, с разным общественно-политическим строем, и руководившие СССР коммунисты готовы были пожертвовать частью территорий в обмен на то, чтобы Япония не стала сателлитом США. Но теперь-то ситуация принципиально иная, чем в 1956 году, и никаких оснований для того, чтобы что-то отдавать Японии, у нашей страны нет. Чего мы этим добьёмся? Снимем угрозу новой российско-японской войны? Нет, конечно. А нынешний статус-кво, без мирного договора, длится уже 70 с лишним лет и может длиться ещё сколько угодно.
Леонид Ивашов
Источник – Завтра