B конце 2016 года газета «Слово» посвятила ряд публикаций критике очередной странноватой концепции, родившейся в недрах либерального крыла нашей «элиты»: продвижении в России американской модели национальной политики, включающей протаскивание закона о «российской нации», замене «русских» на «россиян»
С критикой «проекта» на страницах газеты выступили и некоторые представители казачества, а именно: атаман Кавказской казачьей линии, Государственный советник РФ II класса С. Попов, атаман Терского казачьего войска, казачий генерал М. Инкавцов, и координатор ОД РЕКА, доктор политических наук, профессор С. Передерий. Содержание их обращения — здравое, критика — обоснованная. Однако после прочтения остался странный привкус чего-то инородного и в то же время где-то уже встречавшегося… Что же это? Да речевой оборот, повторенный несколько раз: «русские и казаки». Сразу хочется воскликнуть: Постойте, постойте, господа казаки, придержите коней! Вы что, не русские что ли? Не относите себя к общности русских? Тогда за что вы «россиянщину» критикуете? И куда вообще держите путь?
В рамках данной статьи не буду погружаться в вековые глубины происхождения и истории казачества, сложные перипетии взаимоотношений казаков и их взаимодействия с центральной русской, московской властью. Напомню лишь об одном, можно сказать знаковом эпизоде 99-летней давности, а именно — идее атамана Всевеликого войска Донского П.Н. Краснова, её практическом воплощении и итоге для казаков.
Преуспевающий царский генерал и талантливый литератор с чисто русской фамилией Краснов в 1918 году претерпел в своём гражданском мировоззрении резкое и пугающее превращение. После Октябрьской революции он, как известно, был в числе немногих в русском генералитете, кто попытался поддержать полностью дискредитировавшего себя Керенского и двинуть казаков на Петроград. Казаки, однако, отказались воевать с большевиками и после переговоров мирно отправились на Дон.
Краснов также был отпущен на все четыре стороны, но вновь выбрал путь организации вооружённой борьбы с советской властью. Мне возразят, что он был вправе, ибо большевики захватили власть незаконно и т.п. Допустим, но в военном противоборстве зимы 1917–1918 гг. белые казаки Каледина, Алексеева и Краснова потерпели полное поражение, ибо широкие слои рабочих, крестьян и казаков (ведь Дон в большинстве своём состоял и состоит не из казаков) стали защищать новую, советскую власть. Вожди казачества в этой ситуации выбрали разные дороги. Каледин собрал 29 января 1918 г. в атаманском дворце заседание донского правительства, сказал, что для защиты Донской области на фронте имеется лишь 147 штыков, предложил во избежание лишнего кровопролития передать власть городскому самоуправлению и вскоре после этого покончил с собой.
Урядник Подтёлков безоговорочно встал на сторону советской власти и поехал по хуторам поднимать казаков на борьбу с надвигающимися немецкими и австро-венгерскими дивизиями, которым открыли дорогу украинские антикоммунисты сперва Центральной рады, а затем — гетмана Скоропадского (кстати, как и Краснов, бывшего царского генерала, мгновенно сменившего родину и монарха. — Б.С.). Вскоре Подтёлков был предательски схвачен и повешен. Что же Краснов? A Краснов встретил германских оккупантов, взявших 8 мая 1918 г. Ростов-на-Дону, как союзников.
В письме кайзеру Вильгельму II, с которым менее года назад сражался в Мировой войне, 11 июля 1918 г. он просил ни больше ни меньше: «1) признать права Всевеликого войска Донского на самостоятельное существование, а по мере освобождения Кубанского, Астраханского и Терского войск и народов Северного Кавказа — на слияние с ними Войска Донского в одно государственное объединение под именем Доно-Кавказского союза; 2) содействовать присоединению к войску по стратегическим соображениям городов Камышина и Царицына Саратовской губернии, города Воронежа и станций Лиски и Поворино; 3) своим приказом заставить советские власти Москвы очистить пределы Всевеликого войска Донского и других держав, имеющих войти в Доно-Кавказский союз, причём… все убытки от нашествия большевиков должны быть возмещены Советской Россией».
Краснов начал организовывать независимую от России Донскую казачью власть под прикрытием германских штыков, стал получать от немцев оружие для борьбы с красными русскими (в том числе казаками) и — что не менее прискорбно и перекликается с днём сегодняшним — стал подводить под эту независимость идейно-литературную базу.
Размер статьи не позволяет описать всю цепь последовавших событий. Отмечу лишь, что Краснов своим прогерманским сепаратизмом вбил колоссальный клин между жителями Дона, казаками и всеми патриотами России (не только большевиками), решившимися освободить Родину от иностранных оккупантов. Его идиллия «под крыльями германского орла» закончилась, когда в ноябре 1918 г. Германия капитулировала перед державами Антанты. Без немецкой поддержки белые части донского казачества быстро утратили боеспособность.
Пришлось обращаться за помощью к Добровольческой армии Деникина, которая, в свою очередь, перешла на содержание Антанты. Англичане ненавязчиво дали понять, что поддержки не будет, пока Донской армией командует немецкий ставленник Краснов, и в 1919 г. тот отправился к Юденичу, пытавшемуся взять Петроград с помощью эстонцев и Антанты. Не преуспев и в этом деле, Краснов в 1920 г. эмигрировал в Германию (кстати, его жена по национальности была немкой. — Б.С.).
24 года спустя он вернулся на Дон в немецком, теперь уже гитлеровском, обозе и в должности «начальника Главного управления казачьих войск Имперского министерства восточных оккупированных территорий Германии», попытался повторить то же самое: опять разделить русских и казаков, и опять соорудить не зависимую ни от кого, кроме немцев, Донскую казачью страну.
Вот выдержка из его обращения: «Казаки! Помните, вы не русские, вы казаки, самостоятельный народ. Русские враждебны вам. Москва всегда была врагом казаков, давила их и эксплуатировала. Теперь настал час, когда мы, казаки, можем создать свою независимую от Москвы жизнь»… В 1947 году по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР Краснов вместе со своими подручными был повешен в Лефортовской тюрьме.
Но что же происходит сейчас? Осознаны итоги, извлечены уроки? Как бы не так. Несмотря на очевидное (специально разделяю! — Б.С.) новое наступление 3апада с участием Германии, на гербе которой красуется третья за столетие версия орла, вместо сплочения рядов мы снова видим попытки отделения казаков от русских, попытки заигрывания с казачьим вольнолюбием.
В 2007 году не где-то, а в столице нашей Родины, Москве, приличным тиражом в 4000 экземпляров была издана книга В.Ф. Никитина «Казачество: нация или сословие?». Предваряет её обращение Патриарха Московского и всея Руси Алексия II с благословением казаков на «верное служение Государству Российскому и народу нашему!» Но завершает ту же самую книгу сто с лишним страничная Союзная Конституция Казакии!!! «Публикуя проект Конституции Казакии, заявляем: целью нашей является дать возможность всем казакам более конкретно высказаться на тему о том, какую именно Казакию они хотят».
Далее ещё одна цитата (имеющий глаза да увидит): «Вольноказачье движение» стало самостоятельной общественно-политической силой «казачьего зарубежья» со второй половины 1920-х гг. Группа известных донских и кубанских казачьих общественных, военных деятелей, публицистов (И.А. Билый, И.Ф. Быкадоров, Т.М. Стариков, М.Ф. Фролов и др.) творчески развили идею атамана Всевеликого Войска Донского П.Н. Краснова времён Гражданской войны о необходимости «народной казачьей», а не «классовой» войны против большевизма. Лидеры нового движения провозгласили своей целью создание независимого государства — Казакии — на основе идеологии казачьего национализма.
О том, насколько радикальными были цели архитекторов Казакии, свидетельствует высказывание Быкадорова: «Никакая власть российская (центральная) не сможет быть благой для казачества, какая бы она ни была: монархическая, кадетская (милюковская), эсеровская (Керенского или Чернова) или евразийская». А вот и экономическая приманка «от Никитина»: «Легко можно заметить, что земли казачьих краёв по величине занимаемой ими территории больше, чем Франция, почти в три раза больше Англии, Италии. Одно лишь Войско Донское в два раза больше Болгарии, почти в 7 раз больше Бельгии. Территория наших краёв больше, чем Испания, Румыния и Чехословакия, вместе взятые. Почему мы хотим отстоять свои края? Потому, что вся эта Страна казаков есть наша и только наша земля. Ни царь, ни царица не жаловали её нам. Она была взята кровью наших предков, и мы, казаки, только мы должны быть там хозяевами, как это было встарь. Мы хотим, чтобы все эти миллионы и миллиарды рублей от разработки недр, поверхности, промышленности, от добычи рыбы, соли, нефти, леса шли бы в нашу казачью казну».
Знакомые песни, правда? На рiдной Украине такие с 2014 года поют. И про «укров», которые «с незапамятных времён…», и про «мы и только мы своей кровью…», и про «нам и только нам должна принадлежать…». Такие писания и заявления выглядят в наши дни тревожно, если не сказать угрожающе! Почему? Потому что пока Россия перед лицом очередной явно ведущейся уже совсем рядом (американские танки в Прибалтике и Польше) военной экспансией «цивилизованного мира» испытывает явный дефицит единства. Единства социального, единства национального. Над преодолением этого дефицита ещё работать и работать. А в этот момент казачьи организации, которые вроде бы пытаются брать на себя часть государственных функций по обеспечению безопасности и патриотическому воспитанию де-факто, начинают взращивать сепаратизм и сеять социальную рознь!
В то время как в год 100-летия двух революций российские власти делают попытки сплотить, консолидировать общество (попытки, правда, подчас весьма неуклюжие. — Б.С.), Никитин на своем сайте (а у него есть ещё и сайт! — Б.С.) потчует казаков винегретом из прямо-таки пещерного антикоммунизма и сепаратизма: «И вот в противовес «красному» казачеству зарождается казачество «белое», состоявшее в основном из потомков казаков, чьи семьи претерпели всяческие лишения от большевиков. Изучение нашей родной казачьей истории открывает нам собственную правду. Мы узнаём, что казачество существовало на своих землях ещё раньше образования Московского государства, а тем более России. Кто мы, что мы – в этом ясно отдаём себе отчёт: мы казаки. Целями «Великого братства казачьих войск» являются: воссоздание исторической правды о судьбах казачества, становление казачьего народа как полноправного субъекта в семье народов России. Будущее казачества покоится на острие казачьей пики!»
Упоминание мимоходом «семьи народов России» вряд ли должно вводить в заблуждение. А вот подумать здесь есть о чём и государственным мужам, и атаманам: после кровавых «уроков Краснова» казачий патриотизм ни под каким видом не должен противопоставляться российскому, иначе эти страшные уроки «дважды немецкого патриота» рискуют быть повторенными. Любые попытки разорвать целостность изложения истории несут в себе угрозу для будущего, поскольку вместо извлечения уроков отрицательного опыта происходит его замалчивание или того хуже — полная перелицовка событий. Применительно к рассмотренному вопросу история XX века два чётких урока уже преподнесла, и вывод из них однозначный: русские казаки — да! Русские И казаки – нет!
Борис Соколов