Информационное поле конца марта ознаменовалось целым букетом событий, объединенных темой террора
22 марта в Лондоне, на самом туристическом месте, – Вестминстерском мосту, – террорист протаранил автомобилем толпу людей. Затем покинув автомобиль, попытался пройти в здание парламента. Преградившего путь полицейского зарезал ножом. И лишь потом был застрелен. Террористом оказался коренной англичанин Халид Масуд, ранее Эдриан Рассел Аджао. В 1990-е он воевал в Боснии, где в составе мусульманских отрядов убивал христиан-сербов.
Халид Масуд – яркий представитель нового социально-психологического явления европейского шахидизма, для которого характерно осознанное суициднальное действие, как во имя некой «высшей цели», так и при отсутствии четкого осознания оной.
Через несколько дней после череды терактов, 26 марта, в Москве прошли массовые протесты, организованные сторонниками антикремлевской оппозиции. Терактом эти события назвать нельзя, но это все же протест. Протест, во многом отчаянно-суицидный (что в реалиях российской правоохранительной системы, далеко не преувеличение) и «шахидоподобный», что роднит его и с Лондоном, и с Наурской.
Незадолго до начала мартовского «букета» терактов в Париже прошло почти незамеченное прессой событие. 13 марта начинается суд над «дедушкой современного терроризма» Ильичем Рамиресом Санчесом, более известным как Карлос Шакал.
Шакал в 1970-е годы совершил множество терактов. Теоретик и практик, он ради «любимого дела» сотрудничал с самыми разными организациями – от исламских радикалов до ультракоммунистических японских «Красных бригад». В 1994 году власти Судана выдали «короля террора» Франции, где он попеременно получил два срока пожизненного заключения. 13 марта этого года открылся третий суд еще за один из многих терактов «Шакала».
До ареста «Шакал» был коммунистом-атеистом, но в заключении стал мусульманином, и даже написал в 2003 году книгу «Революционный ислам» с похвалами Бен Ладену и тезисами о наступлении новой «светлой эры» соединения «коммунистической революционности и ислама».
С помощью Шакала и многих других сейчас терроризм стал наукообразным. Но «теория» осталась уделом сравнительно немногих, «древо жизни» террора расцвело само собой и его многочисленные «плоды» можно наблюдать повсюду, от Беслана до Марселя, Лондона и Бостона.
Дело Шакала, Бен Ладена, Басаева и братьев Царнаевых стало жить своей жизнью. Террор, причем уже не только исламский, оторвался от организационной и идеологической основы, ему достаточно лишь фиксации направления и цели.
Террористические организации типа ИГИЛ (организация запрещена на территории РФ) являются уже не только реальными объектами, они становятся «символом сопротивления», «протестным мотивом», «духом действия» для множества становящихся шахидами одиночек.
Террористический воин в современном мире становится монадой, нанопылью. Но эта пыль в итоге грозит коллапсом всего иудо-христианского универсума. Причем угроза, хотя она и главная, идет не только со стороны радикального ислама. Брейвик и его почитатели, новонародившиеся украинские экстремисты, орущие «москалей на ножи» – это уже вполне конкретная социальная реальность.
Идеология террора в современном мире стала векторной, без четкой кодификации. В целом нужно говорить не о кризисе идеологий, а о новых формах внеидеологического социального бытия.
То, что давала общественная идеология индивиду ранее: универсальность и кодификация индивидуальных жизненных стратегий, бытийственная стандартизация и, в той или иной мере, аксиологическую ясность, – все это уходит в прошлое. Это касается даже таких стран как Китай и Япония, где традиционные духовные основы всегда были достаточно сильны.
В современном мире явно видны явления массовой фрустрации. Если брать Европу, то это касается и огромной культурно дезориентированной массы беженцев, и условно христианских автохтонов.
В современном мире царствует аномия. А она порождает фрустрацию, которая порождает девиантность, в том числе, системный и бессистемный террор. Для обычного немецкого бюргера, особенно после «кёльнской ночи», трудно понять сейчас, что есть «нормальное» и «ненормальное»?
Современный, подобный недавнему лондонскому, суицидальный террор есть следствие массовой психотизации социума. При этом явления актов террора как своеобразного «социального самоубийства» вполне могут принимать эпидемический характер. Пример – Украина.
Нашествие мигрантов в Европу несомненно связанно с террором. Не только с организованным и руководимым радикальными исламскими организациями, но и с индивидуальным, «суицидно-бессистемным».
Современный европейский беженец-мигрант дезориентирован. Что предлагает мигранту современное западное общество? Материальная комфортность (в последнее время относительная) и полный дискомфорт в духовно-идейном плане.. Все это благоприятная почва, побуждающая к действиям террористического характера. Блуждание в аксиологическом тумане, фрустрация, агрессия без мотивов и цели – вот удел нового мигранта-европейца.
Для западного мира стала явью не только ницшеанская максима «Бог умер», но и само понятие надматериального духовного бытия как такового. Десакрализация всего и вся (кроме денег, само собой).
Брейвик стал проявлением террористической фрустрации с другого, антиисламского, конца. Таким стал и Доминик Венер. Для них обоих были характерны безумные попытки спасти христианско-социальную традицию. Смерть и убийство как протест против безрелигиозного, обездушенного, десакрализованного Западного мира.
Брейвик и Венер своими действиями пытались привлечь внимание к проблеме аномии западного общества, к исчезновению в нем духовных индетитарных скреп.
В современной Европе (да и в России) накопилась масса вопросов «высшего порядка». Как объяснить обывателю легитимность государственного и общественного устройства там, где общепринятая ценностная координатная система по факту престала существовать?
Или что будет с Европой, если «шахидизм одиночек» лишится стремления к эффектности и станет «тихой» городской партизанщиной, и тысячи и тысячи «воинов Джихада» откроют всеобщий «незримый фронт»?
Уже не секрет, что комплексная, в том числе и террористическая, война идет и против России, и против иудео-христианской цивилизации как таковой. Но со стороны большинства «власть предержащих» нет даже попыток ответа на «больные вопросы». Налицо зажмуривание глаз, боязнь глянуть в глубины бездны. Эра Водолея уходит. Приходит эра Шакала.
Юрий Сошин
Источник – АПН