Аланская тема давно присутствует не только в исторической науке, но и в региональной политике. Несколько народов: осетины, карачаевцы, балкарцы, ингуши, чеченцы с разной степенью рвения претендуют на то, чтобы считаться их потомками и наследниками
Наиболее активны в борьбе за аланское наследие осетины, закрепившие свое первенство новым (с 1994 г.) названием «своей» республики Северная Осетия – Алания. Подключаются и их закавказские сородичи. На 9 апреля с.г. назначен референдум в Южной Осетии о придании республике второго названия «Государство Алания». Процесс ползучей аланизации Осетии комментирует специалист по аланской истории, кандидат исторических наук Сергей Перевалов, хорошо знакомый с ситуацией в обеих республиках.
Портал: Кавказ. Реалии. Февраль 27, 2017 Аланское наследие и историческая мифология.
Почему, на Ваш взгляд, проблема принадлежности к исторической Алании так сильно актуализировалась сейчас?
Перевалов: На Северном Кавказе идет бурный процесс этногенеза малочисленных наций, политическим элитам требуется соответствующая историческая мифология (потому что научной истории у младописьменных народов не было до прихода русских). Аланская тема всплыла (ранее существовала в латентной форме) сразу после распада СССР в 90-е годы как замена социалистической утопии. Тогда появилась приставка “Алания” к названию Северная Осетия, название Магас для новой столицы Ингушетии. Хороший очерк распространения аланской темы в общественно-политической сфере дает В.А. Шнирельман в книге “Быть аланами” (М., 2006). Нынешняя вспышка борьбы за аланское наследство не первая, она вызвана получившими широкое освещение в СМИ событиями: постройкой пышных “Аланских ворот” ингушами в Магасе, и референдумом в Южной Осетии о новом названии республики – “Государство Алания” (назначен на 9 апреля).
Оправдано ли, с точки зрения науки, желание политиков Южной Осетии переименовать республику в Аланию?
Перевалов: С научной точки зрения и с точки зрения здравого смысла неоправдано желание РЮО переименовать республику в “Государство Алания”. Это – политический проект, он может иметь негативные последствия для взаимоотношений с соседними регионами (субъектами РФ на Кавказе и Грузией), и, я полагаю, с Россией, т.к. осетины претендуют в среднесрочной перспективе объединить обе республики под одним названием (Алания) на этнической основе, а это противоречит курсу российской национальной политики на создание “единой гражданской нации” без политически организованных этнических анклавов.
От общей родины – к этническому заповеднику.
Аланизм рожден на исторической почве, но взращен на политической. Те, кто заговаривают о возвращении к якобы аланским истокам, предают свою реальную историю, надеясь выиграть в политике. Протагонистами аланизма являются носители «осетинской национальной идеи», для которых канувшие в Лету аланы становятся аргументом в повышении собственного статуса, как преемников независимой Алании, а не задавленной Осетии, в течение веков находившейся под «гнетом» Грузии и России. Присвоение аланского имени Северной Осетии в 1994 году, и намечающееся в Южной – части общего политического проекта, антироссийского по духу и сепаратистского по целям.
Переименования бывают необходимы, особенно те, что связаны с «исправлением имен» в эпоху перемен. В перестроечный и постперестроечный периоды страна, «возрождая суверенную государственность», вернула свое историческое имя – Россия, многие ее регионы отказывались от навязанных коммунистической идеологией названий и восстанавливали дореволюционные: Санкт-Петербург, Екатеринбург, Тверь. Не обошло это веяние и Северную Осетию: Орджоникидзе снова стал Владикавказом, но когда зашла речь о названии всего субъекта, националистическое лобби в руководстве республики добилось внесения в наименование приставки «Алания», несмотря на протесты представителей ученого сообщества, того же В.А. Кузнецова.
«Как яхту назовешь, так она и поплывет». Переименованием республики в «Аланию» был взят курс на ее суверенизацию и этнизацию, что противоречит букве и духу Основного закона Российской Федерации, не признающего национального деления государства и гарантирующего равные права гражданина на всей территории страны, независимо от происхождения. Осетинизация, усиленная аланизацией, продвигает идею национального осетинского государства, в котором нет места интересам других народов. Мы наблюдаем со стороны осетинской интеллигенции откат от той программы модернизации, которая была выдвинута плеядой осетинских просветителей и самим Коста Хетагуровым: усвоение европейских ценностей через последовательное проведение российских реформ – «вот самый достойный, самый верный и кратчайший путь к приобщению к благам культуры туземцев и к духовному слиянию их с нашей общей родиной». Вместо этого нынешними претендентами на роль властителей умов выбран путь самоизоляции в форме этнического заповедника со средневековым идеалом. Лучшим вариантом переименования республики было бы возвращение дореволюционного названия Терской области, как форпоста русской цивилизации, но взяться за это дело некому.
Сергей Перевалов, кандидат исторических наук