Николай Владимирович Юдин, окончив в 1971 году Пермское высшее командно-инженерное училище (ПВКИУ), 44 года отдал службе в армии, из них 37,5 года – службе в Ракетных войсках стратегического назначения
Воспоминания генерал-майора запаса помогают лучше понять, почему армия не спасла Советский Союз от развала, регулируемого Москвой. А на неё очень надеялись множество патриотически настроенных граждан на всём пространстве от Балтики до Тихого океана.
Часть первая
Едва генеральным секретарём ЦК КПСС стал «лучший из немцев», как области Западной Украины первыми возжелали оказаться «подальше от Москвы».
И власти не оказывали никакого сопротивления ни диссидентскому движению РУХ, ни детищу Степана Бандеры УНА-УНСО (Украинская национальная ассамблея — Украинская народная самооборона).
Единственной силой, противостоящей всё ускоряющемуся распаду страны, оказались размещённые в этих регионах части Советской армии.
И вот подписан договор с США «О сокращении ракет средней и меньшей дальности». Он уже конкретно определял судьбу 37-й ракетной дивизии, которой я командовал.
Дивизия дислоцировалась на территории пяти областей – Волынской, Ровенской, Львовской, Хмельницкой и Тернопольской. В самом эпицентре бандеровско-руховского движения.
Поначалу мы с начальником политотдела особой опасности в новорожденных движениях не видели!
А 9 Мая 1990 года колонна бандеровцев под красно-черными знамёнами с криками «Слава Украине – Героям слава!» промаршировала по мемориалу Победы в Луцке. Милиция не реагировала.
После этого парада пришлось серьёзное внимание обратить на тревожные сигналы от командиров частей. Два полка дивизии дислоцировались в Львовской области. Один – в Бродах, второй — в Червонограде, в сорока километрах от Львова.
Вот туда-то мы и поехали в первую очередь разобраться, кто кому и как промывает мозги в националистическом духе. Агентуру, обещавшую скорую и прекрасную «жизнь без москалей», составляли прапорщики из местных жителей.
Червоноградский полк сокращался первым. И я принял решение в первую очередь увольнять «незалежных» хлопцев без выслуги и пенсии. Обстановка в полку стабилизировалась.
С полком в Бродах было намного сложнее. Он ещё нёс боевое дежурство, когда ночью из него дезертировали в Армению аж тридцать два человека! Массовый побег личного состава? Скандал! Всех «беглых» отловили в ту же ночь. Агитатором оказался вовсе не армянин, а местный РУХовец-прапорщик, абсолютно убеждённый в том, что без России и Украина, и Армения жили бы значительно лучше.
Таких убеждённых националистов в полку обнаружилось человек 12—15. Командование прошляпило национальный вопрос. А именно он в первую очередь разваливал и армию, и страну. Уволить сразу всех смутьянов не удалось. По крайней мере, половина из них были водителями самоходных пусковых установок. Выгонишь их – и кого ставить на боевое дежурство?! Шесть человек всё же уволили, за остальными усилили наблюдение.
В Бродах оказались накануне открытия первого на Украине памятника Бандере. Открывали его с помпой, при большом скоплении народа, с украинскими песнями и гопаком, в красных шароварах и с выбритыми на головах оселедцами. В лучших традициях как бы уже «незалежной» Украины. Памятник круглосуточно охраняли местные бандюки.
Но уже на вторую ночь, хорошенько выпив горилки, караул уснул. Да так крепко, что проснулся лишь от взрыва, снесшего сооружение до основания. Не осталось даже постамента.
«Национальная» трагедия! Кто посмел глумиться над «национальной гордостью малороссов»? Ну кто же это мог устроить, кроме «красного генерала» – коммуниста, демонстративно уволившего прапорщиков-патриотов?!
Перед базой полка начались демонстрации с попытками блокировать КПП и с криками «Геть красного генерала с Украины!». Истерика националистов быстро достигла апогея. Пришлось выкатить БТР и показать, кто в доме хозяин. Разбежались мгновенно.
Прибыв в штаб Прикарпатского округа уточнять «планы взаимодействия», зашёл к начальнику штаба округа и прямо задал ему вопрос о происшествии в Бродах. Он смеялся минут пятнадцать, а потом поведал, что офицеры-украинцы из спецназа ГРУ, прекрасно владеющие «мовой», переодевшись в штатское, подсели к охранникам памятника Бандере «повечерять» и накачали «сечевиков» горилкой со снотворным.
Увы, такими акциями мы уже не могли остановить расползание ржавчины национализма. Спокойно было до поры лишь в одном полку, да в отдельных подразделениях.
О рецидивах «незалежности» я постоянно докладывал командующему ракетной армией, а начальник политотдела дивизии – члену Военного совета. Однако наши доклады читали с недоверием. Приходилось удерживать ситуацию под контролем, полагаясь лишь на собственный разум и силы.
8 января 1992 года офицеров трёх военных округов (Киевского, Одесского и Прикарпатского) от командира дивизии и выше в Киеве собрал на совещание Леонид Кравчук. Начался делёж техники, вооружений, а самое главное – живых людей, служивших в Вооружённых силах бывшего Союза. РВСН сокращались.
Украина отказалась от ядерного оружия, и в наши части посланцы РУХа и УНА-УНСО открыто не лезли. Хотя поползновения «указать верную дорогу» через «агентов влияния» не прекращались ни на минуту.
Гром грянул 9 Мая 1992 года. Пятеро наших военнослужащих в торжественной обстановке в центре города на площади перед театром при большом скоплении народа приняли присягу «На верность народу Украины». Я доложил об этом по команде и уже через десять минут говорил с главнокомандующим РВСН. Ничего хорошего от разговора не ждал.
Грешным делом подумал, может быть, хотя бы прошлые заслуги спасут. Куда там! Ответ был жёстким, даже жестоким: «Если ещё хоть один военнослужащий примет украинскую присягу – вы не командир дивизии. До свидания!». «Верхи» не понимали, что творится «внизу», считали, что мы всё ещё живём в Советском Союзе. А «низы» жили уже в совершенно другой обстановке, абсолютно в новых условиях, ничуть не похожих на прежнюю жизнь.
Однажды, когда я шёл в форме на сессию Областной рады, будучи её депутатом, на меня напали националисты. Порвали китель, пинали ногами. Я в таком виде с трибуны обратился к депутатам: «Вот ваша толерантность и терпимость! Это то, о чём вы кричите на каждом углу? Но я заставлю здесь кое-кого уважать себя и моих подчинённых!». Выйдя, позвонил дежурному по соединению, вызвал к Облсовету роту охраны на бронетранспортёрах. Рота поставила всех националистов на колени. Когда я возвращался с сессии, они кричали уже совсем другое: «Слава русскому генералу!»
Мне пригрозили, что на центральной площадке дивизии, где дислоцировано более трёх с половиной тысяч людей, отключат электричество и газ. Позвонил командующему армией и доложил об этом. Получил ответ: «Разбирайся сам!» Разобрался. Возле подстанции и газораспределительной станции поставил на броневиках круглосуточный караул, обнёс его киперной лентой с надписями: «Стой, назад! Запретная зона! Стреляют без предупреждения!». Желания поиграть мускулами у очень ретивых националистов явно поубавилось. Когда я назавтра доложил командующему о принятых мерах, он побледнел: «Ты хочешь устроить конфликт между Украиной и Россией? Немедленно сними караул и верни всех на пункты постоянной дислокации. И чтобы я больше не слышал ни о чём подобном!». А то, что людям пришлось бы питаться сухим пайком и что остались бы они без электричества, для товарища (пока ещё!) генерала было несущественно.
Впервые в жизни я не выполнил приказ старшего начальника. Потихоньку страсти улеглись, и я снял караул. Затем по телефонам начали угрожать семьям офицеров. Об этом я тоже докладывал высшему руководству. И что? А ничего!
Тогда я собрал на центральной площадке весь офицерский состав и прапорщиков и пообещал защиту их семьям. Если будет хоть ещё один звонок, в каждом подъезде ДОСов (дома офицерского состава) будут установлены по два пулемёта. «Почему именно по два?» – последовал вопрос. Ответ был простой: «Если вдруг перегреется один, подключится второй!» Звонки моментально прекратились.
А кто из руководства Ракетных войск и командования Ракетной армии знал, что мне каждую ночь в три часа звонили с угрозами: «Москаль! Ты ще живый! Готовься…» И что – я не должен был реагировать на эти угрозы? Ждать, пока какой-нибудь «отмороженный» или «обколотый» псих из националистов зарубил бы меня или мою семью топором, как это было принято у бандеровцев? Я вооружил автоматом водителя, а на заднем сидении автомашины теперь всегда сидел ещё один боец, тоже с автоматом. Жену и дочку научил стрелять из пистолета Макарова, завёз домой гранаты Ф-1 и научил семью обращаться с ними.
Затем стал искать телефонного «бомбилу». Дивизионные чекисты развели руками: мол, ничего не сможем сделать, определить звонящего крайне сложно. И продолжили вешать «лапшу» на уши. Тогда я вызвал прапорщика Петра Мачулу – начальника связи штаба – и попросил его узнать через местный узел связи, кто тревожит командира дивизии по ночам. Результат был уже на следующий день. Ба! Да это же местное отделение УНА-УНСО, которому любезно и безвозмездно мэрия Луцка выделила отдельно стоящее здание.
Дальше сработали дивизионные разведчики, которые умели не убить, но страшно напугать. В три часа ночи окна у «избушки» вылетели от взрыва. А дежурный «сечевик», который развлекался, пугая угрозами мою семью, до сих пор заикается, радуется и молится своим богам, что остался в живых.
Против меня устраивались и другие провокации, но я всегда отвечал адекватно. После таких ответов «шалости» навсегда прекращались.
У националистов я был как кость в горле, прежде всего как командир дивизии и затем как депутат Областной рады. Поэтому они сделали всё возможное, чтобы убрать меня из Луцка. И у них это получилось. Совместным решением Верховного совета РФ и Верховной рады Украины я был отстранён от должности командира дивизии и выведен в распоряжение главнокомандующего РВСН. Этого долго и упорно добивались враги мои и моего государства.
Но до того как меня выжили с Украины, я, опираясь на доступную мне информацию, сделал вывод, что из действующих советских офицеров и генералов реально противостояли руховско-бандеровскому движению на Украине всего несколько человек.
Командующие Киевским военным округом генерал-полковник Борис Всеволодович Громов, Прикарпатским округом генерал-полковник Виктор Васильевич Скоков, Черноморским флотом адмирал Игорь Владимирович Касатонов и командующий воздушной армией во Львове генерал-лейтенант Иванов. А среди командного состава Ракетных войск стратегического назначения «упёртым москалём» остался один – командир 37-й ракетной дивизии генерал-майор Николай Владимирович Юдин.
Между тем приближались первые в истории Украины выборы президента.
Николай Юдин
Продолжение следует
Источник – Слово