Вооружившись теорией и собрав фактические данные, попробуем найти ответы на конкретные вопросы — например, о частотах определённых генов. По брачной статистике середины 90-х годов авторы рассчитали коэффициенты миграции m — общий (0,38), а также мужской (0,40) и женский (0,36), чтобы можно было строить прогнозы по генам, сцепленным с полом. Частоты генов у разных этнических групп взяли из базы данных Института общей генетики РАН и посчитали средневзвешенные величины с учётом долей этих групп в потоке миграции.
 Рис. 3. Вот как будет изменяться частота некоторых генов, кодирующих белки крови, в московской популяции при сохранении нынешних темпов миграции: |
Результаты представлены на рис. 3. Если всё и дальше будет идти как идёт, в Москве увеличится процент людей с геном 0 системы групп крови AB0 (то есть больше станет людей с первой группой крови), в то время как аллель d системы групп крови Rhesus, наоборот, станет встречаться реже (соответственно, меньше станет резус-отрицательных лиц). В принципе ничего страшного, но учитывать эти данные необходимо, хотя бы при сборе донорской крови.
Уменьшится также встречаемость аллеля А гена кислой фосфатазы эритроцитов (ASP1*A). Высокий уровень этого фермента в крови отмечается при опухоли костной ткани или предстательной железы, а также может свидетельствовать о болезнях крови. У гена кислой фосфатазы известны три аллеля, частоты встречаемости которых имеют чёткий географический градиент, поэтому им интересуются не только медики, но и популяционные генетики. Предполагается, что вариабельность частот как раз и обусловлена климато-географическими факторами, так что отклонение этой частоты от характерной для нашего климата — вряд ли хороший признак.
Этот пример не единственный. Например, в Москве прогнозируется распространение варианта так называемого группоспецифического белка — GC*1, частота которого выше в «южных» этнических группах. Этот белок (точнее, гликопротеин) сыворотки крови отвечает за связывание витамина D, а данный аллель обеспечивает более высокую продукцию белка, что, вероятно, небесполезно при более тёмной пигментации кожи.
Возрастёт частота и других характерных для южан генов, в частности малярийно-ассоциированных аллелей. Бета-талассемия — тяжёлая генетическая болезнь, достаточно широко распространённая во многих южных регионах, например в странах Средиземноморья. Лица, гомозиготные по «гену талассемии», то есть те, у кого мутация одного из генов, контролирующих синтез гемоглобина, присутствует в обеих копиях гена, обычно умирают молодыми от тяжелейшего малокровия, зато считается, что гетерозиготных носителей эта мутация предохраняет от малярии. Отсюда понятно, почему бета-талассемия чаще встречается на юге: малярия там действовала как фактор отбора.
 Рис. 4. Гены бета-талассемии у жителей Москвы и России будут встречаться всё чаще. |
Однако частота этого заболевания в Москве и в России будет увеличиваться (рис. 4.). Чтобы данная возрастающая функция не выглядела так зловеще, напомним, что частота гена 0,001 — это один больной человек на миллион (ведь серьёзно больны только гомозиготы), а четыре поколения — это примерно сто лет. И даже через десять поколений талассемия в России останется редким заболеванием. Но если иметь в виду, что у гетерозигот тоже проявляются болезненные симптомы, которые обостряются в условиях стресса, и что российские врачи с талассемией практически незнакомы — очевидно, что эти данные медикам необходимо как минимум принять во внимание. А кроме того, талассемия — лишь одна генетическая болезнь из многих известных. В странах Западной Европы, принявших в середине XX века большое количество мигрантов из Азии и Африки, сегодня наблюдается заметное изменение частот наследственных заболеваний. А нам это ещё предстоит.
Пока ещё ничего не было сказано о противоположном процессе — эмиграции из Москвы и России. Если коротко — с генетической точки зрения ничего хорошего для нас, оставшихся, в ней нет. Во-первых, снижается разнообразие популяции, поскольку представители некоторых этнических групп, например евреи и немцы, эмигрируют более активно. Можно было бы сказать, что это не беда, коль скоро генетическое разнообразие пополняется из других источников (хотя, как мы уже говорили, гены, сформировавшиеся в других условиях, не обязательно адаптивны здесь и сейчас). Но есть ещё и «во-вторых», однозначно неблагоприятное. Среди москвичей-эмигрантов доля лиц с высшим образованием составляет 50%, а вообще в московской популяции — 30%. Аналогичные соотношения известны и для эмигрантов из России. Вряд ли кто-нибудь станет спорить, что высшее образование у нас всё ещё коррелирует с уровнем интеллекта (даже сейчас, когда «купить корочки» совсем нетрудно). А генетики полагают, что уровень интеллекта на 80% определяется наследственностью. Выводы сделать легко: утечка умов из России идёт ещё и на генетическом уровне…
Из статьи Е. Клещенко «Москва генетическая»