100-летие со дня рождения Александра Исаевича Солженицына вновь обращает наши взоры к этой масштабной фигуре. Пророк и борец с коммунистической тиранией для одних, агент империализма и разрушитель страны для других, Солженицын остаётся величиной, вокруг которой продолжают кипеть страсти, яростно ломаются копья противников. Стенка на стенку – так было при его жизни, так продолжается и теперь, через десять лет после его кончины.

Звезда Солженицына засияла на литературном небосклоне с опубликованием в «Новом мире» в 1962 году «Одного дня Ивана Денисовича». Это событие мгновенно принесло автору всесоюзную, а затем и мировую известность. Случилось это с подачи партийных верхов после ХХ съезда партии, когда Хрущёву, как воздух, была нужна опора в обществе и в интеллектуальной элите страны для поддержки своего конъюнктурного курса на развенчание сталинизма, а – оказалось – всего исторического опыта Союза ССР.

Запад быстро сообразил, что Солженицыным, учитывая его мегаломанию, можно легко управлять и использовать его, как таран, для подрыва, казалось бы, незыблемой крепости под названием СССР. Одни произведения Солженицына, вроде «Красного колеса», превозносились, другие – вроде «200 лет вместе» (о неоднозначной роли евреев в русской революции и советской истории) стыдливо замалчивались. Хорошо рассмотрев «свободный мир» за годы изгнания, писатель в нём сильно разочаровался, пытался лавировать между жерновами Запада и Востока, «жить не по лжи», но в ситуации острейшего идеологического противостояния удавалось это ему плохо.

Сегодня, когда российское общество всё более снедаемо тоской по той стране, которая была разрушена в 1991 году, место Солженицына в народном сознании сильно переменилось. Уверены, что он и сам бы пересмотрел многое из его былых филиппик в адрес СССР. Но история наша, как и наша литература, – едины и неразрывны. В ней находится место для всех.

Редакция

Интервью в журнале «Форбс», 9 мая 1994 года

— Россия в хаосе. Надо обладать немалой фантазией, чтобы рассматривать её как агрессора.

— Россия сегодня ужасно больна. Её люди больны до полного изнеможения. Имейте совесть и не требуйте, чтобы в угоду Америке Россия отказалась даже от намёков на заботу о собственной безопасности, от обеспокоенности своим беспрецедентным крахом. В конце концов эта обеспокоенность ничем не угрожает США.

— Бывший советник по национальной безопасности США Збигнев Бжезинский с этим не согласен. Он утверждает, что США должны защищать независимость Украины.

— В 1919 году, установив свой режим на Украине, Ленин отдал ей несколько российских губерний, чтобы успокоить её чувства. Исторически эти губернии никогда не принадлежали Украине. Я говорю о восточных и южных территориях сегодняшней Украины.

Тогда, в 1954 году, Хрущёв, с самодурством сатрапа, сделал Украине «подарок» в виде Крыма. Но даже ему не удалось сделать Украине «подарок» в виде Севастополя, который оставался отдельным городом под юрисдикцией центрального правительства СССР. Это было сделано американским государственным департаментом сначала устно через посла Попадюка в Киеве, а затем и более официальным образом.

Почему Госдеп США решает, кому достанется Севастополь? Если вспомнить бестактное заявление президента Буша о поддержке украинского суверенитета ещё до референдума по этому вопросу, то надо сделать вывод, что всё это продиктовано стратегической целью: использовать все возможные средства, какими бы ни были последствия, чтобы ослабить Россию.

— Почему независимость Украины ослабляет Россию?

— В результате внезапного и грубого разделения славянских народов, живших одной семьёй, новые границы разорвали миллионы семей и дружеских связей. Разве это приемлемо? Недавние выборы на Украине, например, явственно показали симпатии населения Крыма и Донецка. И демократическая страна должна это уважать.

Я сам почти наполовину украинец. Я вырос на звуках украинской речи. Я люблю её культуру и искренне желаю всевозможных успехов Украине – но только в её реальных этнических границах, без захвата русских областей.

Переписка с Распутиным

«Многоуважаемый Александр Исаевич. Очень благодарен вам за приглашение на встречу. К огромному моему сожалению, быть в Иркутске в дни вашего пребывания, в связи с писательским съездом, не смогу. Надеюсь на встречу позднее. Искренне, Валентин Распутин».

Это письмо он написал Солженицыну 11 июня 1994 года. В те дни Александр Исаевич вернулся на родину после двадцатилетнего изгнания, проехав через весь Дальний Восток и Сибирь. Иркутск стал четвертой остановкой на пути Солженицына в Москву, где в это время проходил IX съезд Союза писателей России. Было избрано новое правление Союза, в которое вошел и Валентин Распутин. Его имя замкнуло список ушедших из жизни писателей-деревенщиков: В. Шукшина, Б. Можаева, В. Астафьева, В. Солоухина, о которых не раз писал Солженицын, предпочитая называть их нравственниками.

Переписка между А. Солженицыным и В. Распутиным началась в 1994 году, и сегодня она доступна широкому кругу читателей. Письма впервые опубликованы в пятом выпуске альманаха «Солженицынские тетради». Несколько экземпляров подарены Рязанской областной библиотеке имени Горького вдовой писателя Натальей Дмитриевной. Письма были найдены в архиве Солженицына в Троице-Лыкове. После кончины Валентина Распутина его семья передала в этот архив копии трех писем Александра Исаевича 1995–2000 годов. Они-то и стали новым свидетельством творческих и человеческих отношений двух писателей.

— Та форма, в которой вели переписку два писателя, доставила мне эстетическое удовольствие, тем более в наше время, когда люди общаются через СМС-сообщения. Каким взаимным уважением, человечностью, деликатностью отличаются письма Солженицына к Распутину и Распутина к Солженицыну! «Заметьте, писатели не делали друг другу комплименты. Взаимная оценка творчества была объективной, каждый понимал, что из себя представляет собеседник, — делится мнением Александр Сафронов, доцент кафедры литературы, руководитель Научно-просветительского центра по изучению наследия А.И. Солженицына РГУ имени С.А. Есенина. — Солженицын получил в свое время Нобелевскую премию. А у Распутина её не было. За последние десятилетия авторитет этой награды низко упал. И мне кажется, чтобы спасти её положение и поднять престиж, премию надо было присудить Валентину Распутину».

В 2000 году писатель стал лауреатом премии А.И. Солженицына «За пронзительное выражение поэзии и трагедии народной жизни». Александр Исаевич высоко ценил литературный труд Валентина Григорьевича: «Распутин — из тех прозорливцев, которому приоткрываются слои бытия, не всем доступные и не называемые им прямыми словами… Мы не упустим и такие качества Валентина Распутина, как сосредоточенное углубление в суть вещей, чуткую совесть и ненавязчивое целомудрие, столь редкое в наши дни».

По словам кандидата филологических наук, доцента РГУ имени С.А. Есенина Регины Соколовой, Распутин и Солженицын всегда прислушивались к идее почвенников XIX века. Это движение утверждало, что почва, то есть народ — основа социального, духовного развития России. Только народ сохраняет истинное православие, идеи добра, справедливости. В.Г. Распутин был главным идеологом современного почвенничества. Он написал «Мой манифест», в котором не согласился с поминками по русской литературе.

— Наверно, измельчала литературная критика, которая превратилась в рекламную аннотацию. Её представители позволяли себе рассуждать так: «Нет, критику я не пишу, потому что нем», или «сто лет назад футуристы сбрасывали с парохода современности классиков, а сегодня нам сбрасывать некого». А Распутин сказал, что литература русская жива и лучшие её представители — почвенники, потому что они считывают судьбу русского народа в очень сложное время. С этим согласился и Солженицын в одном из своих писем Распутину, — отмечает Регина Соколова.

Западная культура, большой город — вот источники влияний на духовность русского народа. Почвенники пытались противостоять эгоизму, алчности рынка, защитить людей от пошлости. Так, крестьяне в рассказе В. Распутина «Нежданно-негаданно» даже отказываются от телевизора: «Крапиву посади перед телевизором — и крапива сей же момент под обморок! А уж что там нагишом выделывают!.. Это мы, как червяки, глядим, а растения… она чувствительная. Она и «караул!» закричать не может, а то бы они все враз вскричали…»

Солженицын разделял чувства Распутина и писал ему в письме: «Делю Вашу щемящую тревогу за духовное и нравственное состояние нынешнего русского народа и само выживание его. Правители, объятые алчным властолюбием либо ненасытным обогащением, думают об этом менее всего. Не смущайтесь и тем, что Ваши общественные выступления вызывали поток политической грязной брани по закупленному эфиру, от ничтожных людей, ищущих вовсе не сохранения России, да часто и живущих вне её. После изжитых нами грозных десятилетий — наступившее время ещё по-новому мерзко и мрачно для всех нас. И уже не хватает нашего прозора в будущее, а лишь — как Бог даст. Остается только прилагать доступные нам скромные наши усилия».

Распутин говорил о Солженицыне как о справедливце, посвятил ему статьи «Жить по правде», «Он вернулся на родину как апостол» и с интересом следил за его публицистикой.

По мнению В. Распутина, писатель должен стать эхом народа и «небывавшее выразить с небывалой силой, в которой будут и боль, и любовь, и прозрение, и обновленный в страданиях человек… Литература может многое, это не раз доказывалось отечественной судьбой. Может — худшее, может — лучшее, в зависимости от того, в чьих она руках».

Вероника Шелякина, “Рязанские ведомости”

Источник – Слово