К 135-летию со дня рождения генерала С.Н. Войцеховского
Мне было, наверное, лет двенадцать. Мы шли с дедом по матери Летаниным Филиппом Григорьевичем по южноуральским увалам в окрестностях хутора Остроумовки, названного по девичьей фамилии матери академика Курчатова, отца будущего отца советской атомной бомбы. Хутор этот лежал недалеко от с. Насибаш нынешнего Салаватского р-на Башкирии, где в Гражданскую войну проходили самые кровопролитные бои. Они вошли даже в «Краткую историю Гражданской войны» как решающие в судьбе Восточного фронта.
Так вот дед на одном из увалов подвёл меня к одиноко лежащему камню: «Запомни, здесь лежат белые, придёт время, о них люди вспомнят, потому как они тоже были русские люди и тоже любили Россию…»
Прошло время, умер дед, умер хутор Остроумовка в результате ещё хрущёвской «перестройки». Пропал камень. Скорее всего, его увезли, не подозревая о его назначении, на фундамент дома соседние мусатовские мужики. И через много лет я не смог найти этой могилы. Видимо, пытаясь сгладить свою вину перед дедом и перед самим собой, я искал могилы русских изгнанников, которые были необязательно русскими по крови, в Сербии, Черногории, Греции, Италии, Франции, Чехии…
В Болгарии, у подножья знаменитой Шипки, я наткнулся на кладбище русских офицеров, которые во время освобождения Болгарии от османского ига Россией, вдохновленные призывом нашего великого земляка Ивана Сергеевича Аксакова, сына Сергея Тимофеевича Аксакова, воевали на Шипке юными прапорщиками и вынуждены были уходить сюда, спасаясь от неминуемый смерти в Гражданскую войну, уже полковниками и генералами. В меру своих скромных сил, каждый раз прилетая в Болгарию, я пытался спасти кладбище от окончательного забвения, начав с того, что, взяв в руки бензопилу, стал убирать с могил повалившиеся деревья.
Потом я узнаю, что у меня найдутся последователи, будет создан фонд спасения кладбища, который возглавит русский офицер этнический немец Иван Мучлер. В книге белорусского писателя Вячеслава Бондаренко, присланной им мне, я обнаружу: «Потребовались годы для того, чтобы отношение к заброшенным русским погостам за рубежом изменилось. Первым вслух заговорил о Русском кладбище на Шипке как о безвозвратно уходящей культурной ценности писатель Михаил Андреевич Чванов, ныне возглавляющий Мемориальный дом-музей С.Т. Аксакова и Аксаковский фонд. Он первый, кто своими силами начал приводить кладбище в порядок, и первый, кто посвятил Русскому некрополю на Шипке прочувствованные строки в книге «Время Концов и Начал» (1994 г.): «И вот я, наверное, первый из русских, кто не тайком, а на глазах сотен людей в советское время возложил к их могилам цветы… Русская женщина, заброшенная в Казанлык превратностями судьбы, отдала мне уникальные реликвии – раздаточные листки пожертвований нищенствующим последним русским офицерам и их семьям… Я определил их в Мемориальный дом-музей С.Т. Аксакова в Уфе. Его сын Иван Сергеевич Аксаков в своё время подвинул русское правительство на освобождение болгар от османского ига». Эти сбережённые М.А. Чвановым ведомости с его любезного согласия были использованы при написании этой книги».
С замечательным телережиссёром документалистом Венерой Юмагуловой мы недавно сняли фильм «Исход. Долгое возвращение». С Русским исходом ушло за рубежи России около трёхсот тысяч жителей с территории нынешней Башкирии. Только с Оренбургской армией Дутова ушло от Стерлитамака более 100 тысяч войска и беженцев: русских, башкир, татар, чувашей, мордвы… Мало кто знает, что возглавить так называемую Русскую освободительную армию (РОА), созданную во время Второй мировой войны, Гитлер первоначально предложил не генералу-предателю Власову, а одному из самых выдающихся полководцев Белой армии во время Гражданской войны генерал-лейтенанту Сергею Николаевичу Войцеховскому, который, как и генерал Деникин, отказался сотрудничать с Гитлером. Ответ генерала Войцеховского был резок и короток: «Я большевиков ненавижу, но воевать против русского солдата никогда не буду».
Сергей Николаевич Войцеховский родился 28 октября 1883 года в Витебске в семье полковника царской армии, поэтому его карьера была предрешена. После окончания гимназии он поступает в элитное Константиновское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге. Окончив его с отличием, он в звании подпоручика направляется к месту своей первой службы, на Кавказ. Вскоре по его настоятельным рапортам был направлен в действующую армию на Дальний Восток. Но принять участие в военных действиях Русско-японской войны не успел, так как, пока он ехал, с Японией был подписан мирный договор. По возвращении был назначен на должность инструктора 5-го стрелково-артиллерийского дивизиона, где его знания были высоко оценены командиром части – полковником Темниковым, на дочери-красавице которого он вскоре женится.
В 2003 году я наткнулся на могилу полковника Темникова на русском Ольшанском кладбище в Праге, недалеко от могилы выдающегося русского ученого-евразийца П.Н. Савицкого и писателя Аркадия Аверченко. Возможно, что сейчас её уже нет. По истечении срока аренды, в случае если некому её дальше оплачивать, могилу втихую ликвидируют, и постепенно кладбище становится чешским. Сразу с благодарностью вспоминаешь Владимира Владимировича Путина, который спас от подобной судьбы кладбище русских беженцев Сент-Женевьев де Буа под Парижем.
С первого дня Первой мировой войны С.Н. Войцеховский на фронте, где проявил себя храбрым и, главное, умеющим думать тактически и стратегически офицером, что нашло своё отражение в полученных им за короткое время наградах – орденах Св. Анны, Станислава с мечами и лентой и даже ордена Св. Владимира с мечами и бантом, которым награждались лишь офицеры, выдержавшие бой под угрозой смерти. В конце 1914 г. ему присваивается звание штабс-капитана, а в 1915 г. он уже занимает должность начальника штаба дивизии. После ранений, полученных в районе Молодечно (в ногу и под лопатку), и после поправки Войцеховский возвращается в строй уже в качестве начальника штаба 2-й Кавказской гренадерской дивизии, действующей в районе Вилейки (Белоруссия), но вскоре назначается начальником штаба 126-й пехотной дивизии на Румынском фронте, а в конце августа 1917 г. получает совсем неожиданное назначение – начальником штаба 1-й дивизии формируемого Чехословацкого корпуса в составе Русской армии. После знаменитой битвы у Зборова, где отличились воевавшие на русской стороне чехи и словаки, началось формирование чехословацких войск из военнопленных австро-венгерской армии, которые добровольно вступали в корпус, чтобы воевать с Германией на русском фронте. Корпус, который сами чехи и словаки называли легионом, подчинялся созданному Чехословацкому национальному совету, целью которого было создание на территории поверженной Австро-Венгрии своего Чехословацкого государства.
Октябрь 17-го года коренным образом изменил ситуацию: Российской империи больше не существовало, и Русская армия была распущена. 16 декабря 1917 года правительство Франции признало Чехословацкий легион самостоятельным воинским подразделением под руководством французского верховного командования. По договорённости с правительством Советской России, легиону было предписано по Великой Транссибирской магистрали следовать воинскими эшелонами через всю Россию во Владивосток и уже оттуда морским путём переправиться во Францию, чтобы воевать против Германии на Западном фронте. Но в марте 1918 года большевики заключают с Германией Брестский мир. По распоряжениям Троцкого эшелоны Чехословацкого корпуса сутками задерживались даже на небольших полустанках, а потом поступил его приказ о разоружении корпуса. Чехи отказались, это дало основание Троцкому объявить их врагами революции, всё это спровоцировало мятеж чехословацких частей сначала в Челябинске, а потом во всей линии Транссибирской железнодорожной магистрали. Мятеж Чехословацкого корпуса стал запалом Гражданской войны…
С.Н. Войцеховский, не принявший революцию, остаётся в Чехословацком корпусе, прежде всего, как он для себя решил, для координации восставшего корпуса с частями стихийно возникшей Народной армии КОМУЧа (вооружённое формирование комитета членов Всероссийского учредительного собрания, одно из первых формирований белых войск. — Ред.). Войцеховский жёстко подавляет выступление челябинских большевиков и разоружает два «интернациональных» полка из немцев и австрийцев, захватив большие трофеи. Впоследствии, уже в июне 1919 года, он будет награжден за это А.В. Колчаком Георгиевским крестом 4-й степени. Смелым маневром занимает железную дорогу Челябинск—Златоуст, разгромив удерживающих её отряды красных, после чего приказом командующего Чехословацким корпусом Радолы Гайды 27 мая 1918 г. назначается командующим чехословацкими войсками Челябинской группы и Уральского фронта. Но уже 11 июня 1918 года решением отделения Чехословацкого национального совета в России Войцеховский производится в полковники и назначается начальником Западной группы чехословацких войск.
После прихода к власти 18 ноября 1918 г. адмирала А.В. Колчака и объявления им себя Верховным правителем России на время войны нарастают противоречия между ним и командованием Чехословацкого корпуса. А.В. Колчак требовал подчинения себе всех противобольшевистских вооружённых сил, руководство корпуса этому сопротивлялось. С.Н. Войцеховский оказался в сложном положении. Чехов меньше всего интересовала судьба России, и чем дальше на восток, тем больше корпус превращался в сборище мародёров. Своим мародёрством чехословацкие части провоцируют в Сибири несколько крупных крестьянских восстаний против белых. Войцеховский принимает принципиальное для себя решение: он переходит на службу в Русскую армию. Приказом от 8 марта 1919 года Верховного правителя России А. В. Колчака в подтверждённом чине генерал-майора он назначается на самом ответственном участке фронта командующим 2-м Уфимским корпусом. Войска под его началом снова отбили Уфу, Бугульму, Чистополь и ещё несколько городов…
Фигура Войцеховского далеко не всех устраивала в большинстве своём променьшевистско-эсеровском руководстве Белой армии, так как он был сторонником жёсткой армейской дисциплины. 20 ноября в селе Усть-Тарка за самовольное оставление фронта он застрелил командира Северной группы войск генерал-майора Петра Гривина (Петериса Гривиньша), который своим отходом вынудил отступить южную группу Войцеховского. После этого назначил войскам Гривина нового командующего А.В. Бордзиловского и приказал им с боем вернуть оставленные позиции. После доклада А.В. Колчаку об этом происшествии получил благодарность за наведение в армии порядка.
Стратегический талант Войцеховского особо проявился в последний период Гражданской войны на востоке России. Видя неизбежность поражения в создавшейся ситуации, осложнённой предательством чехов и эсеров, он ставит своей задачей спасение остатков армии. Узнав о выдаче братушками-чехами красным А.В. Колчака, чтобы те их с награбленным добром пропустили дальше на восток, 29 января 1920 года Войцеховский повёл наступление вдоль железной дороги в сторону Иркутска. Около станции Зима разгромил красные войска Нестерова и вплотную подошёл к городу. По просьбе иркутских красных властей чехи и словаки начали с Войцеховским вести переговоры об условиях прохода его сил через Иркутск. Узнав о расстреле А.В. Колчака, С.Н. Войцеховский прервал переговоры. Перед тем понесший тяжёлые потери, к тому же к этому времени большая часть его войск представляла из себя тифозный лазарет, и имея огромные проблемы с боеприпасами и продовольствием, он не стал штурмовать Иркутск, и его армия двумя походными колоннами обогнула город и по реке Ангаре поднялась к Байкалу, и 14 февраля в лютую стужу войска переправились на его восточный берег. Войска были спасены.
20 февраля атаман Семёнов назначил Войцеховского командующим войсками Российской Восточной окраины. Но С.Н. Войцеховский не находит общего языка с атаманом Семёновым, склонным к грабежам и беспорядкам, и вскоре перебирается на другой фронт – в Крым, к генералу П.Н. Врангелю, где он по личной просьбе Врангеля фактически руководит всей эвакуацией и в ноябре 1920 г. вместе с последними частями эвакуируется в Константинополь. В Стамбуле С.Н. Войцеховский занимался организацией возвращения желающих вернуться на родину солдат, но сам надеется уехать с семьёй в Чехословакию, в большевистскую Россию ему путь был закрыт. На его обращение к правительству Чехословакии пришёл ответ, что страна будет рада принять боевого генерала, так много сделавшего для Чехословакии, и в случае принятия им её гражданства она признает его генеральское звание. И летом 1921 года С.Н. Войцеховский был принят на службу в армию Чехословакии. В 1927 году его назначают командующим военным округом в Брно, а через два года ему присваивают звание генерала армии.
14 марта 1938 года немецкая армия вошла в Чехословакию, а чехословацкая армия была распущена, некоторые части вопреки приказу оказали входящим немецким соединениям вооружённое сопротивление. Объёмы даром доставшегося чехословацкого оружия ошалевший от счастья Гитлер назвал астрономическими, ведь он получил ресурсы, достаточные для обеспечения всем необходимым сорока дивизий. Только пулемётов было взято почти 44 тысячи стволов. Танки чешского производства были на острие танковых клиньев во время вторжения во Францию, Бельгию, Голландию и составляли 40 процентов танковых армад, обрушенных на СССР в 1941 году, не говоря уже о том, что всю войну заводы Чехословакии по производству танков, как и другого тяжёлого вооружения, работали в полную силу.
Многие учёные-геополитики склонны считать, что, если бы президент Чехословакии Эдвард Бенеш на утреннем совещании 30 сентября 1938 года прислушался к мнению генерала Войцеховского, за спиной которого стояла готовая драться хорошо вооружённая армия, иначе могла сложиться судьба не только Чехословакии и Европы, но и даже всего мира. Или, если бы вняли С.Н. Войцеховскому чехословацкие генералы, которым он предлагал путём военного переворота отстранить Бенеша от власти, дело могло не дойти до Второй мировой войны, а если нападение всё-таки бы состоялось, на помощь Чехословакии в соответствии с договором от 1935 года через Польшу могла бы двинуться советская Красная армия, дивизии первой очереди которой стояли уже в боевой готовности у польской границы, более того, было призвано дополнительно более 300 тысяч резервистов.
В сентябре 1938 года С.Н. Войцеховский был арестован гестапо, его допрашивали, но через две недели отпустили, определив под гласный надзор этого ведомства. Но Войцеховский не мог быть просто пенсионером. В 1939 году он вступает в Русский общевоинский союз (РОВС), отделения которого были во многих странах Европы. Но это, что касается будущего России. Но он переживал и за будущее Чехословакии. Уже в конце марта 1939 г. он возглавил подготовку к организации движения сопротивления, получившего название «Защита народа», вошёл в подпольное Чехословацкое правительство, где занимал пост военного министра. Нужно отметить, что его белогвардейское прошлое и стойкие антисоветские взгляды – он чётко различал русский народ и большевистский режим – не всем в руководстве движения пришлись по душе, особенно с точки зрения возможного в дальнейшем сотрудничества с СССР. С другой стороны, как профессиональный военный, он видел, насколько по-дилетантски относились к вопросам конспирации многие участники движения. Окончательно разочаровавшись в чешских политиках, он уходит из организации.
И вот тогда-то, когда дела у Германии стали идти совсем уж плохо, в его пражскую квартиру вдруг наведалась высокопоставленная военная немецкая делегация. После всяческих комплиментов и любезностей последовало предложение возглавить Русскую освободительную армию (РОА), её возможный командующий генерал-предатель Власов не импонирует фюреру. С той же любезностью на прекрасном немецком языке, а он в совершенстве владел ещё французским, чешским и словацким, Сергей Николаевич ответил, что «он ненавидит большевиков, но никогда не пойдёт воевать против русского солдата». Может быть, этот ответ спас его в дальнейшем, после прихода Красной армии, от верного расстрела, которого не миновали большинство русских офицеров, 25 лет назад служивших в Белой армии.
В годы Второй мировой войны не только гестапо, но, видимо, и советская разведка не спускала с Войцеховского глаз. Она была поразительно осведомлена о его пражской жизни, как и о жизни других видных деятелей русской эмиграции. Уже 12 мая 1945 г., т.е. через три дня после освобождения Праги, одновременно, по заранее заготовленным спискам и адресам приступили к «работе» команды НКВД и СМЕРШ. Такие же команды не покладая рук «работали» в Югославии, Германии, Болгарии…
Белый генерал С.Н. Войцеховский был арестован одним из первых, уже 12 мая. Вероятно, он ожидал такого поворота судьбы, так как за несколько дней до взятия Праги отправил жену и сына на территорию, занятую американской армией. Но сам он от судьбы не стал прятаться. Его обвинили в участии в организации «Русский общевоинский союз», «которая ставила своей целью вооружённое свержение советской власти и организацию террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства». После нескольких месяцев изнурительных допросов в Бутырской тюрьме его приговорили к 10 годам так называемых исправительных лагерей. Ещё с Первой мировой войны Сергей Николаевич страдал тяжёлой формой язвы желудка, да и раны, полученные на ней и в Гражданскую войну, давали о себе знать.
До марта 1946 г. С.Н. Войцеховский содержался в Бутырской тюрьме, с 1946 г. – в Унженском лагере на ст. Сухобезводная тогда Горьковской железной дороги, а с 25 мая 1949 г. в Особом лагере № 7 печально знаменитого Озерлага МВД СССР около Тайшета, в тех местах, где он тридцать лет назад воевал с большевиками. С.Н. Войцеховский, мужественный человек, крепился. Девять с половиной лет ему удалось продержаться. В декабре 1954 г. он скончался от очередного желудочного кровотечения, хотя стандартная формулировка звучала: «от туберкулёза и истощения». По официальной версии С.Н. Войцеховский похоронен на кладбище Центральной больницы № 1 Озерлага вблизи села Шевченко Тайшетского района Иркутской области.
Пусть с опозданием, но Чехия отдала почести своему генералу.
28 октября 1997 г. президентом республики Вацлавом Гавелом генерал армии Сергей Николаевич Войцеховский был награждён высшей наградой страны – орденом Белого льва 1-й степени, посмертно. В декабре 2003 г. состоялось открытие мемориальной доски, посвящённой Сергею Николаевичу Войцеховскому, на здании бывшего командования военным округом Земли Моравско-Силезской в Брно.
В Белоруссии, где С.Н. Войцеховский родился, в 2012 году в Музее истории Великой Отечественной войны в Минске открыли посвящённую ему выставку.
Недавно я возвращался из Аксаковского историко-культурного центра «Надеждино» Белебеевского района Башкирии с престольного праздника храма во имя вмч. Димитрия Солунского, покровителя русского воинства. Под стенами этого храма родился и в нём крестили великого славянофила и великого гражданина России И.С. Аксакова, одного из немногих мирских за свои заслуги перед Россией похороненного в Троице-Сергиевой лавре. Был тихий предзимний ноябрьский день. Я остановил машину на лесной опушке около большого поля, пересеченного небольшими оврагами. И вдруг до меня дошло, как бы стукнуло, что это не просто поле, на котором сеют, а потом убирают хлеба, а поле, где ровно сто лет назад – день в день – произошёл один из эпизодов кровавой российской трагедии. Семь чешских батальонов под командованием генерала Русской армии С.Н. Войцеховского, отряды Русской армии к этому времени уже прославленного полководца, но ещё и подполковника В.О. Каппеля отражали атаки красных частей…
Наверное, лет тридцать назад расширяли дорогу, идущую по этому полю, и наткнулись на две братские могилы по разные стороны дороги. Мужики гадали, которые из них красные, которые белые. Мужики рассудили, не согласовывая ни с какими властями, определили всех в общую могилу и поставили общий памятник, надписав: «Жертвам Гражданской войны».
Михаил Чванов
Печатается в сокращении
Источник – Слово