В информационном поле Беларуси в освещении исторических событий последних двух веков Польша и другие западные страны для белорусов представляются друзьями, а Россия – удавом.
Среди данных назначенных белорусам друзей Польша является единственной страной, в которой население, включая и руководство, поражено страшной эпидемией – манией возрождения ‘Польска от можа до можа’, т.е. включением в состав Польши большей части территории нынешней Беларуси. На характер этой болезни у поляков не влияют ни мирные, ни военные времена. Иван Солоневич – видный русский мыслитель и публицист, родившийся в Гродненской губернии, с удивлением писал: ‘В Варшаве в январе 1940 г. – когда в городе не было ни топлива, ни хлеба – местами не было и воды, когда немцы вылавливали польскую интеллигенцию, как зайцев на облаве, и отсылали ее на гибель в концлагеря, когда над страной повисла угроза полного физического истребления – и когда безумные рестораны столицы были переполнены польским ‘цветом общества’, пропивавшим последнее свое достояние, – цвет Польши все-таки жил мечтой о политической, культурной и религиозной миссии Польши на варварском русском востоке. Вы скажете – сумасшествие! Я скажу – истерика! Но Польша будет считать эти планы и разумными, и исполнимыми, и само собою разумеющимися’ (И. Солоневич. Народная монархия. М., 2002, С. 195. – И.М.).
С тех пор прошел почти век, но ничего не изменилось в сознании поляков. С 2020 г. в Люблине будет функционировать музей ‘Восточные земли Давней Речи Посполитой’. По заявлению министра культуры Польши профессора Петра Глинского: ‘Кресы – это великое наследие польской культуры, наше великое национальное достояние, и оно должно быть показано, представлено, должно стать соответствующей темой просвещения, и музей будет выполнять такие функции’ (Новая Польша. ? 2, 2018. С. 54. – И.М.).
Поляки забывают о том, что если и существует Польша как государство, то только благодаря России и в большей своей части на исторической территории России. Художник Илья Глазунов в книге ‘Русь распятая’ приводит такой пример. Археологи ГДР при раскопках на острове Рюген обнаружили множество предметов, принадлежащих славянам. Молодые археологи отметили, что врезалось в память Глазунову на всю жизнь: ‘Здесь все до Магмы славянское!’ Но даже в ГДР эти факты не афишировались, а находки раскопок спрятали подальше или закопали.
Четвертый раздел Польши после Великой Отечественной войны не произошел исключительно по настоянию советского правительства.
Уже стало аксиомой мнение, поддерживаемое большинством белорусов, что Брест основан польскими племенами. Но раскопки, проведенные доктором исторических наук, лауреатом Государственной премии Беларуси Петром Лысенко, позволили доказать, что город основан восточными славянами дреговичами, принадлежал он Туровскому княжеству и назывался Берестье, а Брест происходит от польского Бжест. Археологические раскопки еще раз подтвердили, что до XVI века на территории современной Беларуси были только православные храмы и там проживали восточные славяне. С материалами своих раскопок П. Лысенко докладывал еще в 1980 году на Конгрессе по славянской археологии, который проходил в Софии. Но поляки есть поляки: ‘Хоть вши заведомо, но гонору не стратимо!’.
Как только белорусские земли попадали по разным причинам в состав Польши, против Православия объявлялся крестовый поход, начинались окатоличивание и ополячивание населения. К примеру, в 1919 году в Западной Беларуси функционировали 359 белорусских школ, две учительские семинарии и 5 гимназий. (Беларусь праз стагоддз?. Минск, 2018. С. 190. – И.М.). К началу Второй мировой войны в Западной Белоруссии не осталось ни одной белорусской школы. Детям запрещалось разговаривать на родном белорусском и русском языках, на первый план ставилась задача полонизации населения, а знание строк ‘Хто ты естэсь? – Поляк малы!’ влияло на школьные оценки по всем предметам, как писал в своей биографии Максим Танк.
В настоящее время на Белосточине, которая в царское время принадлежала Гродненской губернии, а не автономному Царству Польскому и переданная Польше в послевоенное время, проводится политика ассимиляции белорусов, которую почему-то не замечают всевозможные правозащитные организации Европы и ‘свядомыя’ белорусы. История с членом Армии Крайовой Ромуальдом Райсом тому еще одно подтверждение. В Беларуси эти события освещались с большими оговорками. Восполним этот пробел.
После передачи Подляшья, которое до решения Ялтинской конференции входило в состав Белостокской и Брестской областей, белорусам была предоставлена возможность переехать в Советскую Беларусь, но многие отказались, законно полагая, что это их родная земля. Белорусов огнем и мечом стремились заставить покинуть Подляшье ушедшие в подполье группировки Армии Крайова. Одной из них являлась группа Ромуальда Райса по кличке Бурый, который питал особую ненависть к белорусам. Коммунистическое руководство Польши не принимало радикальных мер к ликвидации орудовавших банд. И только, когда православные священники организовали сбор подписей под петицией к руководству в Минске и Москве, в которой говорилось: ‘Польское правительство уничтожает белорусов, сжигает белорусские деревни, бросает детей в огонь. Просим советское правительство взять белорусов Подляшья под свою защиту’, очевидно, из Москвы поступил какой-то сигнал. 30 апреля 1946 г. банда была разбита, но Бурый каким-то образом спасся. Он в открытую свободно передвигался по территории Польши. И только 17 ноября 1948 г. его арестовали. На показательном суде в Белостоке 1 октября 1949 г. он был приговорен к смертной казни. Приговор приведен в исполнение 30 декабря 1950 г. В 1995 г. суд Варшавского военного округа отменил смертный приговор и реабилитировал военного преступника Ромуальда Райса. Официальная причина подобного решения, как стало известно из решений суда, – он ‘боролся за независимость Польского государства’, а приказы, в том числе и по уничтожению белорусского населения, выдавал в ситуации ‘состояния наивысшей необходимости, которая заставляла его принимать меры не всегда этически однозначные’.
11 марта 2019 г. были опубликованы окончательные выводы Института национальной памяти Польши, направленные на реабилитацию Ромуальда Райса. Сотрудники института в его оправдание констатируют, что Райс имел возможность ‘сжечь не пять, а гораздо больше белорусских деревень в повяте Бельск-Подляшский’. В итоге специалисты Института провозгласили Райса невиновным, так как по закону ‘от 23 февраля 1991 года о признании недействительными решений, принятых в отношении лиц, репрессированных за деятельность в пользу независимого существования Польского государства, признание недействительным решения считается равнозначным оправданию’.
Только после этого последовала вялая реакция белорусского МИДа.
В начале 90-х годов прошлого века Республика Белоруссия обрела полный суверенитет, и первой правительственная делегация во главе с С.С. Шушкевичем посетила Польшу и возложила венок в Варшаве на могилу Неизвестного польского солдата, топтавшего нашу землю с оружием в руках. В Варшаве находится большое мемориальное кладбище советских воинов (среди них много белорусов), павших за освобождение Варшавы от коричневой чумы, которое белорусская делегация не посчитала необходимым посетить. Второй венок был возложен на заросшую могилу Алеся Горуна, бывшего старшиной Белорусского национального комитета, который приветствовал и выражал горячую благодарность Пилсудскому: ‘За освобождение Минска от нашествия московского и призывал к захвату Могилева, Витебска и Смоленска’. Этим шагом Шушкевич оскорбил не только светлую память советских солдат, но и своего отца, который, по его словам, ‘вернулся после 20 лет из Сибири, стал коммунистом, сказав, что коммунистическая идея правильная’. Отец и сына убеждал – безрезультатно – стать коммунистом.
Белорусы (украинцы также. – И.М.) хорошо помнят, как поляки огнем и мечом уничтожали белорусов и их Православную веру. До сих пор матери в деревнях Западной Беларуси, провожая дочерей в люди, напутствуют их: ‘Ты, дачушка шукай сабе пару, выходзь замуж, але тольки не за паляка. Можаш нават за я?рэя ц? за араба якого, тольк? поляка сцеражыся’ (Бел. Думка. ? 11. 2005. С. 101. – И.М.).
В 2015 г. в издательстве ‘Беларусь’ вышла на русском и английском языках красочная брошюра ‘Гордость земли белорусской’, составитель которой С.В. Пешин, а рецензенты – Институт истории НАН Беларуси, Центр исследований белоруской культуры, языка и литературы НАН. Кто же упомянут в этой брошюре?
В аннотации сказано, что ‘предоставлены биографии соотечественников, оставивших яркий след в истории человечества’. Какой же след могла оставить полька Барбара Радзивилл, которая ни дня не прожила на территории Беларуси (родилась в Вильне в 1520 г., умерла в 1551-м в Кракове. Прах Барбары захоронен в Виленском кафедральном соборе. – И.М.), и стать ‘Черной панной Несвижа’, знаменитый замок которого был построен в 1583 году. Белорусские историки, литераторы и артисты со своим враньем могут уже участвовать в соревнованиях на приз Геббельса. Они прожженную проститутку-сифиличку королеву Польши Барбару Радзивилл, которая никакого отношения не имеет к Белоруссии, представляют ‘гордостью земли белорусской’. Ее вместе с мужем – королем Польши Станиславом, которого она заразила сифилисом, что и явилось причиной их смерти, а не отравление свекровью, представляют белорусскими Ромео и Джульеттой. Как англичане терпят такое оскорбление великого Шекспира?
Сенатор Анджей Гурка в присутствии короля называл по имени и фамилии 38 ухажеров Барбары, от сенаторов до конюхов, и заявлял, что она страдает неизлечимой венерической болезнью, которая исключает для короля возможность иметь потомство, что перечеркивает продолжение правления рода Ягеллонов. От своих слов Анджей Гурка не отказался даже после коронации Барбары, на которую он не пошел, а потом избегал любых контактов с королевой, хотя с Сигизмундом Августом поддерживал постоянные отношения.
Белорусская республика появилась на политической карте Европы не благодаря, а вопреки тому, что Радзивиллы делали в жизни. Более того, когда она провозглашалась, они воевали на польской стороне: один из них, Станислав Вильгельм, был адъютантом у самого маршала Пилсудского и погиб в той войне, которую за Бугом называют польско-советской.
В брошюре представлен и Т. Костюшко (да, он оставил яркий след, только кровавый. – И.М.): ‘Костюшко, военный и политический деятель Речи Посполитой и США, национальный герой Польши, США, Литвы, Беларуси, почетный гражданин Франции. (Памятник Костюшко установлен в д. Малые Сехновичи Жабинского района Брестской области. – И.М.). В 2002 г. Брестский облисполком принял решение о восстановлении усадьбы Костюшко, там и музей’.
Президент Лукашенко высоко ценил своего институтского учителя Я.И. Трещенка, осыпал его почестями, хоронили его как государственного деятеля. Как же оценивает деятельность Костюшко Я. Трещенок? ‘Попытка национал-радикальных историков представить движение под руководством Т. Костюшко ‘национально-освободительным движением белорусского народа’ не выдерживает критики. Даже если принять за ‘белорусский народ’ ополяченную шляхту, то большинство ее на территории Беларуси устранилось от участия в восстании. Слишком далеко зашло внутреннее разложение страны. Защищать Речь Посполитую, по существу, было некому.
В Государственном историческом музее России хранится золотая табакерка с благодарной надписью А. Суворову от жителей Варшавы.
А вот и практический результат просвещения молодежи в русофобском духе: 30 марта 2014 г. в Кобрине, где на памятник генералиссимусу Александру Суворову навесили табличку следующего содержания: ‘Я – русский оккупант. Я участвовал только в захватнических войнах. Я сжигал белорусские села, а их жителей обращал в своих рабов. Мои руки по локоть в крови ваших предков’. Акцию провела некая загадочная арт-группа ‘Партизан’. Появились призывы демонтировать памятник и начать установку памятников Костюшко, Калиновскому и прочим деятелям, которые ‘отличились’ на ниве стремления вернуть белорусский народ под власть Польши. Как раз от польской и местечковой пропольской шляхты А. Суворов и защитил белорусов.
Еще один почитаемый белорусской шляхтой и ‘свядомыми’ белорусами польский деятель – Кастусь Калиновский. Приведем вначале характеристику его деятельности как руководителя польского восстания, которую дает ему Я. Трещенок: ‘История польского январского восстания 1863 г. на белорусских землях принадлежит к числу наиболее мифологизированных, тенденциозно искажаемых событий прошлого Беларуси. Исторически оно происходило сравнительно недавно, в эпоху массовой прессы, электрического телеграфа и железных дорог. Трудно назвать еще одно событие, при освещении которого так откровенно попирались бы бесспорные факты и подменялись грубыми бездоказательными домыслами. Назовем самые принципиально важные из них.
Во-первых, польское шляхетское восстание 1863 г. на белорусских землях трактуется как национально-освободительное движение белорусского народа против российского владычества. Реально же для белорусского крестьянства был типичен наивный монархизм. У крестьян абсолютно отсутствовали антироссийские настроения и доминировало тяготение к России.
Во-вторых, поскольку шляхетский характер восстания был совершенно очевиден любому наблюдателю событий, утверждается, что польские помещики в Беларуси и полонизированная шляхта являлись подлинными представителями национальных интересов белорусского народа. Аргументы в защиту такого довода сводятся к изучению родословных корней этих групп населения, предки которых некогда действительно были белорусами (или, точнее, по терминологии эпохи Средневековья, ‘русинами’) и исповедовали православие.
17-18 октября 2013 г. в Институте истории Национальной академии наук (НАН) Беларуси прошла международная конференция, на которой собрались более 40 научных исследователей Беларуси, России и Украины. Открыл пленарные дебаты академик Костюк, который заявил: ‘Рассмотрев наиновейшую белорусскую историографию, я пришел к выводу, что абсолютное большинство белорусских историков однозначно оценивают восстание 1863-1864 гг. как важную веху в борьбе за белорусскую государственность, особенно подчеркивая особую роль в этом руководителя восстания Костуся Калиновского (1863-1864)’.
В. Шандра, исследователь Института истории НАН Украины, доктор исторических наук, заявила: ‘По моему мнению, восстание 1863-1864 гг. стало катализатором формирования польской, литовской, белорусской наций в современном понимании этого слова’.
В то же время поражают и масштабы увековечивания памяти главаря разбойнической банды шляхтюков Костуся Калиновского.
В каждом крупном городе именем Калиновского названы улицы, сведения о нем имеются во всех энциклопедических справочниках, в том числе и местных. Как, например, ‘Могилев: энцикл. справ. Минск, 1990’, хотя к Могилеву он не имеет никакого отношения: ‘Калиновский Кастусь родился в д. Моставляны Гродненского уезда (ныне Белостокского воеводства, РП), белорусский революционер-демократ, мыслитель и публицист, руководитель восстания 1863-64 годов в Белоруссии и Литве.
Своей самоотверженной борьбой и передовыми идеями Калиновский значительно повлиял на становление национального сознания белорусского народа. Это один из самых любимых белорусских национальных героев, который популярен также в Литве и Польше’.
Калиновский так любил белорусский народ, что обращался к ним в прокламациях на латинском языке, а от избытка этих чувств оставлял после себя десятки-сотни повешенных крестьян.
Воздух Беларуси так насыщен пропольским духом, что им уже пропитана не только обыденная жизнь, но и школьные учебники, в которые не включают лучшие классические произведения, рассказывающие о зверствах польских оккупантов и пропольской шляхты.
Иван Мартынов, доцент, канд. физ.-мат. наук, член Могилевского городского Русского общества
Источник – Русский Вестник