Конец 80-х – начало 90-х годов были для русских временем огромных планов и несбывшихся надежд. В гигантском котле общественной жизни, как в реторте алхимика, создавалось что-то необъяснимо новое. Многие надеялись на сдвиги к лучшему, хотя все говорило о другом.
Воровству и бесстыдству демократов русские идеалисты пытались противопоставить лишь прекрасные проекты. Безудержное прожектерство охватило не только большую часть наших неформальных лидеров, но и подавляющую часть русской общественности. Сотни, а порой и тысячи людей сходились на собрания, проходившие как митинги. Высказывались прекрасные патриотические чувства, но когда доходило до дела, то к нему большинство патриотов готовы не были. Лично я особенно остро ощутил это в избирательную кампанию 1990 года. При активе в тысячу человек мы реально смогли собрать для поддержки наших депутатов всего лишь несколько десятков человек, готовых и способных реально работать. У остальных большая часть энергии уходила в слова и лозунги на митингах. Вместо того чтобы вернуть себе все, что было захвачено властью в советское время, многие русские просто наблюдали, как их обворовывает новая космополитическая власть, и, поругивая ее, не делали ничего, чтобы остановить воров. Серьезным бичом, разлагающим русскую общественность, стали пьянки и связанное с ними словоблудие. Пример подавали писательская братия, редакции ведущих патриотических журналов. Досадно и противно было встречать в Союзе писателей или редакциях патриотических журналов властителей наших дум с дрожащими руками и лицами, опухшими от водки. Сколько сил и энергии было потеряно в бесчисленных застольях с витиеватыми многословными тостами и взаимными восхвалениями!
Эти застолья толкали некоторых из наших писателей на сомнительные поступки. Михаил Петрович Лобанов рассказывал мне о «римской встрече» осенью 1990 года, в которой участвовали, с одной стороны, Астафьев, Залыгин, Солоухин, с другой – откровенные враги нашего Отечества Бакланов, Бродский, Э. Неизвестный, Стреляный и некоторые другие деятели, покинувшие Родину. На одном из застолий, по рассказу Лобанова, писатели-патриоты «полезли в объятия с матерыми русофобами под застольное оханье, хмельное побратимство (Гриша Бакланов. – О.П.), под славословие Солженицыну, Сахарову… И вылилось все это в “Римское обращение”, подписанное “русскими” патриотами вместе с врагами Отечества, которые с нескрываемым злорадством объявили о “конце существования одной из величайших империй в истории человечества”». Вокруг Союза писателей и связанных с ним толстых журналов кипела хмельная жизнь. Однако было бы неправильно оценивать их общественную деятельность только по этим случаям.
С Союзом писателей связан ряд крупных проектов русской общественности, о которых следует рассказать. Самыми масштабными из них были попытки создания русской академии, русского телевидения и русской энциклопедии.
В июне 1989-го в Центральном доме литераторов (ЦДЛ) я присутствовал на заседании сектора «Наука» Русского центра, организатором которого был Союз писателей СССР. Обсуждался вопрос о создании Русской академии наук, которая должна была стать преемником Российской академии наук, закрытой еврейскими большевиками в 1925 году. Заседание вела писатель Тамара Алексеевна Пономарева. Присутствовали несколько десятков докторов и кандидатов наук, из которых мне запомнились В.Г. Брюсова, Г.И. Литвинова, С.И. Жданов, О.И. Яковлев.
Среди многих выступлений самое деловое и конкретное было у Степана Ивановича Жданова, крупного русского ученого-химика, сделавшего ряд дельных предложений по организации будущей Академии наук и ее отделений. Жданов стал душой этого проекта, предпринимал отчаянные попытки претворить замечательные планы в реальные дела.
С конца 80-х годов, наверное, не было ни одного крупного собрания русской общественности, на котором не ставился бы вопрос о создании русского телевидения. И громче всего он звучал на больших собраниях русских писателей в ЦДЛ и на Комсомольском проспекте. Однако ничего конкретного для его реализации не предлагалось, так как большинство не было знакомо с особенностями деятельности этого влиятельного средства массовой информации. Выступавшие ограничивались декларациями и резкой критикой существующего телевидения.
Мне приходилось участвовать в некоторых собраниях, связанных с подготовкой Русской энциклопедии. Проект был задуман колоссальный. Предполагалось выпустить к 2000 году многотомное издание большим тиражом – создать свод знаний обо всем, что известно о русских. На собраниях, проходивших в том же Союзе писателей, ЦДЛ и даже ВООПИиК, собирались сотни человек. Общественный научный совет по созданию энциклопедии включал около ста человек.
Возглавлял его академик (тогда член-корреспондент) Олег Николаевич Трубачев, истинный подвижник и патриот, а заместителем был Эдуард Федорович Володин, философ, доктор наук, с которыми у меня сложились хорошие отношения. Был и еще один заместитель – «темная лошадка», ставший одним из главных могильщиков проекта, представитель Фонда Сороса Л.Г. Быстров.
В конце 80-х – начале 90-х годов русские организации возникали как грибы после дождя. В одной Москве их были сотни, в основном они существовали недолго, редко кто преодолевал рубеж в год.
В моем дневнике сохранились записи о посещении некоторых учредительных собраний. Проходили они, как правило, с большим энтузиазмом.
В 1989-м возник патриотический клуб «Россия», объединивший в своем составе общественных и государственных деятелей, активистов Общества охраны памятников и других патриотических организаций. Помню, много раз посещал его заседания, проходившие рядом с Кремлем, в помещении издательства «Советская Россия». Клуб выпускал листовки и даже несколько номеров газеты. В декабре в него вошла группа депутатов-патриотов «Российский депутатский клуб», а в 1990-м он слился с депутатской патриотической группой «Союз», находившейся под контролем коммунистов, что меня не устраивало.
Радостным патриотическим праздником были для нас мероприятия, проводимые Международным фондом славянской письменности и культуры. Фонд был организован в 1989 году, большую роль в его создании сыграл В.М. Клыков, ставший руководителем, и ведущие русские писатели В. Распутин, В. Белов, В.Н. Крупин. В учреждении фонда впервые приняло участие русское духовенство, и в частности митрополиты Питирим и Алексий (будущий патриарх). Впервые в истории послереволюционной России духовенство вошло в состав руководства фонда, избранного на конференции. Помню, как мы радовались этому событию, а митрополит Алексий, как бы читая наши сокровенные мысли, сказал, что для «возвышения русского человека необходимы конкретные дела по приобщению к прошлому и истокам церковнославянской культуры». В начале 1990-х годов Международный славянский фонд получил здание в Черниговском переулке. Здесь проводились массовые патриотические мероприятия, превратившие фонд в один из главных центров русского возрождения. Здесь фонд просуществовал почти 30 лет. В 2019 году это здание было отобрано. Большую роль в этом сыграли антирусские силы и сионистское лобби.
В начале 1990-х создается Общественный комитет спасения Волги, его душой и руководителем стал мой давний товарищ Фаттей Яковлевич Шипунов, впоследствии он основал еще одну патриотическую организацию «Россия соборная». В мае 1990-го вместе с С.П. Проскуриным (Российский фонд культуры) он организовал благотворительный вечер во Дворце спорта под названием «О Волга, колыбель моя!», который надолго запомнился мне. Серьезный разговор о судьбах России сочетался на вечере с выступлениями прекрасных русских певцов и музыкантов, в частности вокального ансамбля старинной русской музыки. По примеру Славянского фонда на вечер было приглашено духовенство, в том числе митрополит Ярославский и Ростовский Платон. Общественный комитет спасения Волги организовал несколько научных конференций, в одной из которых в помещении редакции газеты «Советская Россия» принял участие и я.
При учреждении некоторых организаций случались серьезные скандалы. Чаще всего они возникали в результате вмешательства в русские дела и космополитов. Во время выборов руководящего состава Российского общества по сотрудничеству с соотечественниками за рубежом (общество «Россия») группа космополитов во главе с неким Барабашем пыталась войти в состав правления. Начались демагогические выступления с обвинением присутствовавших в антисемитизме. Барабаш, инструктор ЦК КПСС, был возмущен, так как его направили курировать нашу организацию от главного партийного органа. Факт неизбрания его сотоварищей в состав правления рассматривался им как бунт. Русские единогласно оставили эту группу за бортом. Руководителями общества стали В.Н. Ганичев, О.Н. Михайлов, М.И. Ножкин.
Общество «Россия» выступило учредителем, как показало время, лучшей русской газеты «Русский Вестник». Инициатором ее создания стал журналист Алексей Алексеевич Сенин, до этого работавший корреспондентом ТАСС в Польше и Чехословакии, а также в отделе международной информации ЦК КПСС. Еще в конце 70-х он разобрался в закулисных механизмах международной политики, осознал опасность, которую несут России интриги мирового сионизма и масонства. С Алексеем Алексеевичем я познакомился осенью 1990 года, и постепенно наше сотрудничество переросло в дружбу.
Сенин дал своей газете название «Русский Вестник», тем самым подчеркнув свою преемственность к одноименному журналу, выпускавшемуся во второй половине XIX века одним из идеологов русской монархии М.Н. Катковым, а с начала XX века не менее выдающимися русскими патриотами В.В. Комаровым и В.Л. Величко. Дореволюционные издатели «Русского Вестника» провозгласили: «Православие, Самодержавие, Народность – суть такая же жизненная истина для России, как крылья для птицы, как воздух для тех, кто дышит». «”Русский Вестник”, – заявляли они, – будет прочным связующим звеном для русских людей, любящих Родину и жаждущих плодотворного объединения во имя ее блага». Эта идейная база старого «Русского Вестника» стала идеологией газеты, выпускаемой Сениным. «Цель газеты, – неоднократно заявлял ее главный редактор, – содействовать возрождению национального самосознания русского народа как государствообразующего народа России на основе возрождения роли в обществе Русской Православной Церкви». Эту особенность отметил в одном из своих обращений на имя главного редактора Патриарх Московский и всея Руси Алексий II: «“Русский Вестник” – одно из немногих российских изданий, которое занимает последовательно православную позицию в отображении и анализе происходящих перемен как в нашей стране, так и в мире в целом».
Первые статьи в эту газету я принес, когда она еще располагалась в маленькой комнатке в Большом Харитоньевском переулке. Очень скоро стараниями недругов газета была выселена и вынуждена была переехать в одну из комнат Московского отделения Общества охраны памятников на Покровском бульваре. К тому времени здание «Телешовки» находилось в аварийном состоянии и постепенно превращалось в «бомжатник». На некоторое время «Русский Вестник» приютил в своем также аварийном здании Российский фонд культуры (любезность Проскурина), пока, наконец, газета не обрела собственное место в здании Международного славянского фонда. Кого только нельзя было встретить в редакции этой газеты! Рабочих и монахов, писателей и студентов, общественных и государственных деятелей. Сам Сенин оставался в редакции допоздна, работал в воскресные дни. Газету вычитывал лично. Не везло ему с членами редколлегии. В первые годы в ней числились: П.В. Танаков, В.М. Острецов, А.М. Иванов, И. Дьяков и др. Сенин быстро убедился, что их идеология во многом не соответствует выбранной им линии на преемственность с катковским «Русским Вестником». Кого-то из членов редколлегии тянуло к язычеству, кого-то – к фашизму, кого-то – к коммунизму или национал-утопизму.
И Сенин принимает, на мой взгляд, единственно правильное решение: чтобы сохранить газету, он распускает редколлегию и по примеру многих русских издателей XIX века становится единоличным ее руководителем.
В «Русском Вестнике» я опубликовал несколько десятков статей по всем направлениям моих исследований. В числе первых эта газета напечатала ряд самых острых моих статей по сионизму и масонству. Опубликовала тогда, когда большинство редакторов патриотических органов печати опасались затрагивать эти темы. Переживал, конечно, и Сенин, но он мужественно преодолел барьер страха, так как раньше других понял необходимость открытой борьбы с мировым злом.
В одно время с «Русским Вестником» начинает выходить газета «День», издателями которой были два симпатичных мне человека – Александр Андреевич Проханов и Владимир Григорьевич Бондаренко: один – талантливый русский писатель, другой – критик. Они быстро вошли в число ведущих фигур русского сопротивления. Подобно основателю «Русского Вестника», издатели газеты «День» самим названием подчеркнули свое родство с русским национальным движением века. Название «День» в 1860-х годах носила газета, выпускаемая великим славянофилом Иваном Сергеевичем Аксаковым.
В первое время газета стала мощным общерусским центром духовной оппозиции силам развала и русофобии. Редакция не отдавала предпочтения ни одному из русских национальных течений, поставив перед собой задачу объединения всех противников режима Ельцина, без различия их партийных программ. В редакцию газеты номинально как имена, символ вошли такие замечательные деятели русского сопротивления, как академик И.Р. Шафаревич, писатели и поэты В. Крупин, В. Личутин, Д. Балашов, Ю. Кузнецов, С. Куняев. Однако долго продолжаться это не могло. Невозможно было объединить в одной упряжке «коня и трепетную лань» – православного монархиста и исламского фундаменталиста, патриота и мондиалиста. Рано или поздно следовало отдать кому-то предпочтение. И Проханов сделал его.
Олег Платонов
Источник: Русский Вестник