Чем больше лет проходит с так называемой перестройки, тем сильнее убеждаешься, что ты был свидетелем величайшего преступления, задуманного против народа, сохранившего в ХХ веке хоть какие-то остатки христианской духовности. Строго говоря, никакой перестройки не было – ее название стало ширмой, за которой скрывались государственная измена и предательство.
В реальной жизни не существовало и «реформ», а их названия были камуфляжем, прикрывающим преступные деяния по расхищению народного богатства. Поэтому, вспоминая сейчас людей, руководивших тогда перестройкой, я как историк не могу их рассматривать как общественных или государственных деятелей, а вижу в них уголовных преступников. Живи они в Российской Империи XIX века, их деяния подпадали бы под статью уголовного кодекса, за которую полагалась бы виселица или каторга.
В разное время я так или иначе сталкивался с основными деятелями перестройки или располагал уникальной информацией о них от людей, близко их знавших. Яковлев, Афанасьев, Попов, Бурбулис, Гайдар, Собчак, Станкевич, Явлинский, Шохин и др. по своим способностям и творческим возможностям были людьми далеко не выдающимися, известными как интриганы и карьеристы, с лакейской предприимчивостью обслуживающими власть. В «прорабы перестройки» их выдвинула все та же темная сила – тайный союз внешних и внутренних врагов России (подробнее об этом см. мою книгу «Государственная измена» (М., 2004; переиздавалась несколько раз в 2005–2007, 2013 гг. – Авт.), в которой я использую уникальные источники информации и личные наблюдения. Все известные мне «прорабы перестройки» были так или иначе связаны с западными спецслужбами и прошли инструктаж и разные курсы, проводимые в то время под видом «гуманитарного диалога» Запада и Востока. Людей, отобранных для особой «миссии» спецслужбами на территории СССР по специальным спискам, переданным в разные фонды – «Свобода», «За мир и демократию», «Права человека» (под их крышей действовали те же спецслужбы), приглашали посетить ту или иную страну «для участия в конференции или симпозиуме». Участникам выплачивались огромные суточные, большие гонорары за выступления – это были своего рода 30 сребреников за продажу Родины.
Лично мне известно, что на подобные мероприятия в середине 80-х годов в западноевропейские страны, а затем в США выезжал Явлинский. Целый ряд таких поездок совершили Шохин, Гайдар, Станкевич и другие перечисленные выше лица. Хорошо известный мне еще по контактам с Московским университетом Гавриил Попов в смысле поездок на инструктаж побил все рекорды, и вообще Попов был, пожалуй, самой одиозной личностью даже среди не отличавшихся нравственностью «прорабов перестройки». Его коллеги рассказывали, что он тащил из университета все, что можно было украсть, начиная с бумаги и карандашей и кончая стульями с кафедры. Его вынуждены были терпеть, так как он писал кандидатские диссертации для «деток» высокопоставленных чиновников ЦК. Его прохиндейская манера вести себя – вкрадчивый говорок, выражение лица с сальной заискивающей улыбочкой, создавшей ему образ персонажа плутовского романа, и была предметом постоянных насмешек ученых мужей. Таким запомнился он и мне. Позднее князь Тьмы выдвинул его мэром Москвы, и тут он развернулся во всю силу, став своего рода символом взяточника и расхитителя государственного имущества. Американский посол Штраус, хорошо знавший Попова, говорил о нем так: «Попов – старый сукин сын. Он способен украсть все, что не прибито гвоздями» (мне рассказывали, что у американского посла на приеме он украл дорогую ручку с золотым пером. – Авт.). Уместно добавить, что, став мэром, Попов выбрал себе в ближайшие помощники Станкевича, родственную ему душу.
Станкевич сделал взяточничество неотъемлемым атрибутом своей новой должности. О его поборах знали все, и частные фирмы исправно платили ему взятки за предоставление выгодных заказов. Несколько раз он попадался, но его «отмазывали», как ближайшего соратника Ельцина. Но однажды в период болезни пьющего президента Станкевич был взят с поличным и привлечен к суду, однако бежал от него в США. Примерно в то же время был уличен в крупной взятке (в виде большой квартиры от частной фирмы) еще один «прораб перестройки» Собчак. Последний скрылся от суда во Францию. Груду доказательств уголовного характера «прорабов перестройки» венчает история Г. Старовойтовой и Юшенкова. Эта пара стала жертвой внутренних разборок за владение «черным налом» – деньгами, которые они получали от зарубежных покровителей за проведение антирусских акций. Не желая делиться, они были убиты своими же.
Пока «прорабы перестройки» воровали, активисты Общества охраны памятников занимались общественной деятельностью.
Большой заслугой активистов Общества охраны памятников и «Памяти» было участие в кампании против переброски северных и сибирских рек на юг, представлявшей огромные экономические и социальные бедствия для русского народа. Проект этот был разработан злейшими врагами России и предусматривал гибель целых российских областей. Русский Север должен был превратиться в пустыню. Многое из того, что русский народ создавал веками, предполагалось уничтожить в течение нескольких лет. Первый этап этого чудовищного проекта уже начал осуществляться в Вологодской области, чему я был сам свидетелем во время своих путешествий. Курировал преступный проект первый заместитель председателя Совмина СССР, член Политбюро ЦК КПСС русофоб Гейдар Алиев. Он настаивал на скорейшем развертывании работ (в середине 1990-х годов Алиев признавался, что проталкивал этот проект «в интересах Азербайджана, да и всего мусульманского мира, которому так не хватает воды»), а чтобы русские не узнали о готовящемся против них преступлении, приказал засекретить все его детали. Тем не менее нашлись патриоты и в проектных организациях, и в Академии наук. Детали засекреченного проекта, размноженные на ксероксе, пошли по рукам. Началась борьба. Среди тех, кто стоял во главе движения против поворота рек, вспоминаю писателей В. Распутина и В. Белова, эколога М. Лемешева, биолога Шипунова, искусствоведа В. Брюсову. На наших собраниях подписывались обращения в ЦК КПСС и правительство. Были собраны многие тысячи подписей.
Особой эпопеей Общества охраны памятников в это время была кампания за сохранение Поклонной горы и установку на ней памятника в честь Победы, выражавшего православные традиции русского народа.
6 мая 1987-го активисты Общества охраны памятников и «Памяти» организовали первую в советское время демонстрацию в центре Москвы, прошедшую без разрешения властей. Формально предлогом демонстрации было спасение Поклонной горы, которая по проекту архитекторов должна была быть почти полностью срыта для строительства на ней памятника в честь Победы в космополитическом духе. Главной целью нашего выступления стала демонстрация сил патриотического движения.
Нам казалось, что мы все делаем в глубокой тайне. Заранее договорились собираться отдельными группами возле Музея Ленина, Исторического музея и Манежа. Однако когда мы подошли туда, то увидели, что чуть ли не по всему периметру Манежной площади стояли автобусы. Кто-то из наших пошутил: «Это для нас». Многие призадумались. Еще свежи в памяти были случаи, когда участников пикетов заталкивали в автобусы и вывозили за город. Одно было ясно: к нашей демонстрации власти были уже готовы. И вот настало условленное время (точно не помню, 12 или час дня), и большинство из нас (но не все) шагнули через невидимую черту, вышли на площадь, развернув над головами лозунги: «Прекратить работы на Поклонной горе!», «Требуем восстановить Поклонную гору!», «Требуем встречи с М.С. Горбачевым и Б.Н. Ельциным!», «Долой саботажников перестройки!», «Статус историко-патриотическому объединению “Память”!», «ПАМЯТЬ народа священна!».
На огромной площади был около пятисот человек. Стояли мы сплоченными кучками. Я, например, и моя жена Таня нашли свое место среди соратников по Обществу охраны памятников: Юрий Башилов, Михаил и Маша Никольские, Толя и Люба Полещуки, В.Д. Ляпков и др. Началось многочасовое стояние. К нам вышел председатель Моссовета Сайкин – то угрожал, то упрашивал разойтись. Наконец, нам сообщили, что состоится встреча с Б.Н. Ельциным в Моссовете. Предлагалось всем сесть в автобусы, которые довезут нас до Моссовета. Мы сразу поняли, какой подвох таится в этом предложении – всех нас могли посадить в автобус и насильно вывезти из Москвы. От этого предложения мы отказались наотрез. Переговоры вел Васильев. От имени всех присутствовавших он заявил Сайкину, что демонстранты пойдут к Моссовету пешком, построившись в колонны и развернув свои транспаранты. Наконец, Сайкин после долгих согласований согласился на проход колонной. А время шло, вокруг Манежной площади собирались огромные толпы зевак. Некоторые из них присоединялись к нам. В число демонстрантов стали внедряться провокаторы, призывавшие безоружных людей направиться походом на Кремль.
Довольно быстро мы построились в колонну, развернув знамена и лозунги. Это был настоящий триумф.
Встреча патриотической общественности с Ельциным проходила около двух часов. На встрече выступили Д. Васильев, В. Емельянов, В. Шумский. Выступления их носили национал-большевистский характер. Первый секретарь МГК согласился с большинством из выдвигаемых требований и обещал изучить остальные, но ничего не выполнил. Русские патриоты выходили из здания Моссовета с чувством победы и желанием еще больше работать на благо Родины. У подъезда их поджидали многочисленная толпа и десятки корреспондентов. Как было решено заранее, мы отказывались давать интервью иностранным корреспондентам, отвечая им: все, что произошло, является внутренним делом нашего народа.
После небольшой заминки в советских и иностранных средствах массовой информации развернулась оголтелая антирусская кампания. Под видом критики общества «Память» шельмовались все патриотическое движение, его идеи и духовные вожди. Русские патриоты обвинялись в антисемитизме, шовинизме и даже фашизме. В Москве и других больших городах, по-видимому, не без помощи западных спецслужб и сионистских организаций, распространялись нелепые слухи о том, что русские патриоты готовят еврейские погромы и что патриотическая демонстрация на Манежной площади якобы проходила под лозунгами «Бей жидов и татар». Против «Памяти» начались жестокие репрессии. Ее членов увольняли с работы, исключали из КПСС и комсомола. Отобрали у «Памяти» и предоставленное ранее помещение. Так как сотрудники КГБ засняли наше шествие на видео, то в досье попали практически все демонстранты.
20 сентября 1987 г. – накануне годовщины Куликовской битвы и дня Рождества Пресвятой Богородицы – группа членов «Памяти» предприняла попытку установить в с. Городок (Радонеж) памятник Сергию Радонежскому работы скульптора В. Клыкова. Организаторами похода на Радонеж были О. Облоухов, И. Сычев и В. Клыков, участвовали В. Осипов, Т. Пономарева, юрист и демограф Г. Литвинова, искусствовед В. Брюсова, писатели Д. Жуков, А. Онегов (Агальцев), кинорежиссер Н. Бурляев, отставной полковник танковых войск Е. Левшов. Участвовали в этом мероприятии и я с женой. Всего в акции приняло участие, как и на Манежной площади, кроме зевак, около пятисот патриотов и, наверное, не меньшее число сотрудников милиции и КГБ. Нам пришлось пробиваться через множество кордонов КГБ и милиции, стоявших между ст. Абрамцево Ярославской железной дороги и с. Городок. Машину не пропускали, ее пришлось бросить на Ярославском шоссе и идти пешком 4 км. Однако народу собралось много, шли с песнями и шутками, некоторые прорывались целыми колоннами с транспарантами и патриотическими лозунгами. Было чувство единения. Бодро и весело рядом шли люди из самых разных слоев населения, например: известный мне простой слесарь Валера и внучка сталинского полководца маршала Москаленко Татьяна Орлеанская.
Когда большая часть патриотов пришла к месту установки памятника, милицейское кольцо замкнулось, внутрь него попасть было невозможно. Все дороги были перекрыты поставленными поперек автобусами. И в этот самый момент со стороны Ярославского шоссе появилась еще одна колонна человек сто во главе с полковником Левшовым и художником Игорем Сычевым. Сила народной стихии была такова, что колонна с легкостью опрокинула оцепление (милиционеры буквально полетели в кювет), сдвинула в сторону машину и с криками «ура!» прошла к месту установки памятника. Громкое ответное «ура!» пронеслось над всем Радонежьем. Тем не менее памятник установить не удалось. По приказу М.С. Горбачева и А.Н. Яковлева погруженный в машину и направленный к месту установки памятник Сергию Радонежскому был «арестован» сотрудниками КГБ и препровожден обратно в мастерскую Клыкова с эскортом милицейских машин. Этот произвол вызвал протесты патриотов. Стихийные митинги проходили на главных улицах Москвы и у Кремля… Весной следующего года памятник был установлен и открыт. Патриоты ликовали.
Олег Платонов
Источник: Русский Вестник