Одной из особенностей нынешнего российского общества можно назвать состояние некоей неопределенности из-за отсутствия ясной, понятной большинству перспективы развития. Периодически идут разговоры о необходимости национальной идеи, понятно однако, что если идея вскорости и будет кем-то предложена, говорить об её созидательном воздействии не приходится. Идея должна быть естественным продолжением внутренних процессов, происходящих в стране, проще говоря национальная идея должна созреть внутри нации. Как видно, время для нее пока еще не настало.

Но ведь объединяющая основа для ускоренного продвижения страны по пути прогресса во всех областях жизни нужна как раз сейчас.

Уверен, что особое российское мировосприятие, то, что принято определять названием «русский дух», безусловно, образует такую основу. Особенно важно заметить, что присущ он не исключительно русским, но тем, кто ощущает Россию первой и единственной родиной и хочет содействовать становлению её как страны, великой духом и людьми своими.

Было бы неправильным предполагать, что наши люди в большинстве своем не воспримут замысел найти опору в русском духе, пока их повседневная жизнь так неустроенна. Новейшая история показывает, что в государствах, практически решивших жилищную и продовольственную проблему, население совсем не начинает больше обращаться к духовным истокам своего бытия. Мир един, и противопоставлять духовное и материальное неверно по сути, а доказывать первичность духовного начала в мире людей смысла нет; опыт человечества свидетельствует об этом. Сегодня так сложилось в нашем обществе, что духовность как бы не может восприниматься иначе, чем принадлежность к определённой религиозной конфессии или же какому-либо вероучению.

Для меня духовность утверждается как явление более высокого порядка, чем религия, а духовное развитие определяется как создание внутренних и внешних условий для проявления высшей духовной сущности, заключённой в каждом человеке. Не думаю, что такой взгляд на духовность в чём-то уникален.

Русский мыслитель Н.А.Бердяев в начале XX века писал: «Русскому народу совсем не свойственен агрессивный национализм, наклонности насильственной русификации. Русский не выдвигается, не выставляется, не презирает других. В русской стихии поистине есть какое-то национальное бескорыстие, жертвенность, неведомая западным народам». Полагаю, что живя долгое время вдали от родины, он лишь утвердился в своей оценке. То, о чем говорил Н.А.Бердяев, по сути своей, есть одновременно и проявление, и следствие русского духа. Возможно, кто-то не согласится с оценкой таких проявлений как безусловно положительных, но автор этих строк всегда будет считать подобный спор беспредметным. На вопрос «Можно ли считать «русский бунт, бессмысленный и беспощадный» тоже проявлением русского духа» ответ только один: «Нельзя, ибо как часть некоего единого духа он являет себя только в чистых и возвышенных делах и устремлениях». Понять значение русского духа легче всего в критические моменты жизни как одного человека, так и целого народа. Не берусь судить однозначно о ситуации нынешней, но желание абсолютного большинства наших людей возможно быстрее зажить лучше, сохранять непреходящие моральные и духовные ценности объяснимо и нормально.

Оценивая экономическую составляющую жизни страны с позиции предмета обсуждения нашей статьи, можно констатировать узость и ограниченность взгляда политиков на переход к рынку. Почти любому очевидно, что особому российскому менталитету тесно в рамках внедряемого рынка.

Русский дух в людях был, есть и будет, но кто сможет достоверно утверждать, что такой вот рынок для России «всерьёз и надолго»? Почему надо кого-то убеждать в явной необходимости учета особенностей национального характера, уж если решено к рынку двигаться?

Где еще, кроме России, находилось столько желающих работать «за идею» не по принуждению, а по внутреннему убеждению? Более всего в России (не столько советской) нашла благодатную почву и работала на практике идея совместного, коллективного труда. Сегодня у нас множество людей, которые хотят и умеют работать, но остаются невостребованными. Такое положение в стране вовсе не является неизбежным.

Мы видим вокруг достаточно соотечественников, понимающих, что не следует России никому ни подражать, ни противопоставлять себя. Поставив задачу догнать кого-то, мы забываем, что не обязательно идти по следам, а цель, к которой движется ушедший вперед, может быть достигнута совсем другим путем.

При взгляде на сегодняшнюю Россию с точки зрения особого мировосприятия ее людей не испытываю чувства безоглядного оптимизма, но и пессимизм не для меня. У большинства жителей моей страны должны быть гораздо лучшие материальные условия для жизни, и я не вижу объективных препятствий для изменения ситуации в лучшую сторону уже не в столь отдаленном будущем.

Евгений Рогоцкий, Москва