Теория XVIII века завладела умами глобалистских элит.

«ЗАВТРА». Фёдор Викторович, как вы относитесь к гипотезе о том, что в мире существуют некие влиятельные силы, способные воздействовать на глобальные процессы с целью многократного сокращения населения Земли?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Нельзя отрицать, что у мировых элит существует некий консенсус, в соответствии с которым уже довольно длительное время они считают, что людей на Земле стало слишком много, и неконтролируемый рост народонаселения может привести к снижению благосостояния. Паника на сей счёт началась в XVIII веке, ещё при жизни основателя этой идеи — английского священника, демографа и экономиста Томаса Роберта Мальтуса. Он стал вдохновителем и первоисточником теории, без цитирования которой не обходится ни одна работа по росту населения, развитию экономики. В ХХ веке положение усугубилось из-за демографического взрыва, связанного с открытием антибиотиков. После Второй мировой войны ходили совершенно немыслимые прогнозы о том, что будет с человеческой популяцией дальше.

«ЗАВТРА». Но ведь потом рост населения замедлился?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Да, в 2020 году рождаемость была в плюсе только в некоторых африканских государствах — на уровне трёх детей и выше. Все остальные страны либо вышли на плато, либо в них началась депопуляция.

Параллельно среди скептиков распространилась новая идея: людей на Земле слишком много для того, чтобы можно было счастливо жить на имеющихся ресурсах. Например, сейчас волнения наблюдаются в связи с мировым энергетическим кризисом.

«ЗАВТРА». Как зарождалась теория Мальтуса, почему её приняли всерьёз?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Первая работа Мальтуса «Опыт о законе народонаселения» появилась в 1798 году на фоне событий Великой французской революции. Европа представляла собой котёл войн коалиций, революционная Франция угрожала Англии, где помимо всего прочего уже вспыхнули два крупнейших мятежа на Королевском военно-морском флоте и назревали голодные бунты по всей стране. То есть начальный очерк Мальтуса появился в момент, когда казалось, что всё в мире катится в тартарары.

Мальтус был очень заметным деятелем английской политики, но никогда не входил в официальную элиту — это была его принципиальная позиция. Он прослыл фанатиком-бессребреником, человеком, который шёл вопреки требованиям общества. Например, окончил один из колледжей Кембриджского университета, работал в нём, но отказался от дальнейшей карьеры, женившись на двоюродной сестре, и оставил колледж, условием членства в котором было безбрачие. Он выбрал для себя семью и должность небольшого церковного служащего. Мальтус сознательно отказывался от больших гонораров, никогда не занимал высоких государственных должностей. Вёл очень скромную и добродетельную жизнь. При этом высказывал свою точку зрения по поводу всех проводимых в стране реформ, создавших Англию такой, какая она есть после Наполеоновских войн. Он выступал за отмену «хлебных законов», что повлияло на изменение политики английской торговли, которая впервые начала регулироваться. Потом англичане и американцы свои регуляционные механизмы начали навязывать другим странам.

Мальтуса можно назвать агентом влияния, это был небогатый, незнатный, но невероятно авторитетный человек. И он всю жизнь дописывал свой главный труд с изложением теории народонаселения, начатый с небольшой статьи. Всего получилось четыре книги в виде трёх томов. Это предельно сжатые, конкретные работы, там почти нет рассуждений, но есть постановка задачи, предложения и выводы. Недаром основатель философии позитивизма Огюст Конт высоко ставил методологию Мальтуса, говоря, что вот так и надо в социологии вести научные исследования. И Карл Маркс, который был не только идеологическим, но и научным оппонентом Мальтуса, признавал глубину его методологии.

«ЗАВТРА». То есть Мальтус из тех влиятельных людей, которые упорно проводят в жизнь свою концепцию?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Да. Более того, Мальтусу дважды удалось не просто навязать обществу свою концепцию, он смог продавить её на уровне государственных постановлений. Первый раз, когда ещё работал в колледже британской Ост-Индской компании — этой подчинённой акционерам колониальной частной структуре, в тот момент существовавшей как государство в государстве. И Мальтус определил её идеологию на длительное время по отношению к туземцам, к обучению людей для работы с ними. Но это было не так заметно, как второе его воздействие на общественную жизнь: с подачи Мальтуса были изменены законы о благотворительности.

«ЗАВТРА». Каким образом?

Фёдор ЛИСИЦЫН. В чудовищную сторону. До этого английская благотворительность была направлена на помощь бедным многодетным семьям: одеждой, деньгами — через церковные приходы, благотворительные ассоциации или просто частных людей. Об этом можно прочесть фактически в любом английском романе начала XIX века. Среди небогатых семей всячески поощрялось трудолюбие, прилежание, добронравие в обмен на возможность работать в шахтах, на заводах и фабриках, вербоваться в английскую наёмную армию, Королевский флот. Но с подачи Мальтуса принимаются решения, в которых подчёркивается, что большое число бедных вредит государству. Для них открывают рабочие дома, которые описаны у Диккенса как казармы. Мужчины живут отдельно от женщин. Большие семьи бедняков не приветствуются. Пособия, размер которых больше не зависел от величины семьи, стали выдаваться мужчине при условии, что он состоит с женщиной в законном браке. Если он по каким-то причинам не может попасть в работный дом — неважно, 10 у него детей или ни одного — бедняк получает страховку, которая зачастую служила поводом для убийства застрахованного домочадца. Продукты питания раздавались также независимо от числа детей в семье.

Именно Мальтус фактически запустил процесс радикального сокращения бедного населения Британии, после чего страна стала наполняться шотландцами, ирландцами, а потом уже и выходцами из колоний. И делал всё это он «из самых благородных побуждений», считая, что незачем плодить бедняков, что задача государства — поднимать возраст вступления в брак и одновременно карать за добрачные половые связи.

Эти идеи работают и сейчас. Социальная политика современного англосаксонского мира целиком взята из законов, продавленных Мальтусом — скромным священником небольшого учебного заведения, живущим в провинции на нищенскую зарплату.

«ЗАВТРА». Не был ли Мальтус представителем неких тайных сил?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Томас Роберт Мальтус (он был Томасом как священник и Робертом в повседневной жизни) был вхож в большое число общественных организаций, являлся членом Британского королевского общества, Французской академии наук, Лондонского статистического общества — а это финансы и экономика Англии. Он входил в элитный Клуб политической экономии. А в английские клубы человек просто так не пройдёт, особенно провинциал. Мальтус стал и почётным членом Петербургской академии наук — сразу после коронации Николая I и подавления восстания декабристов в 1825 году.

Возможно, Клуб политической экономии и стал рупором некоего тайного общества для ряда теневых джентльменов, в том числе Мальтуса. Однако он вёл активную общественную жизнь, выступал с проповедями, преподавал.

«ЗАВТРА». То есть, возможно, Мальтус — надводная публичная часть некоей группы, которая высказывала необходимые для внедрения в общество мысли?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Скорее всего. Ведь приличнее высказывать определённые нестандартные мысли скромному провинциальному учёному, чем государственному деятелю или банкиру, несколько неосторожных слов которого могли обрушить биржу. К Мальтусу не придерёшься: он ратует за добродетель — и сам добродетелен, ратует за скромность в личной жизни — он и сам такой.

«ЗАВТРА». Можно ли сказать, что и сегодня предпринимаются конкретные шаги для сокращения населения в мировом масштабе?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Человеческая убыль и раньше встречалась. Можно вспомнить Древний Рим, где рождаемость падала непрерывно, и он жил только за счёт постоянной миграции провинциалов, расширения прав римского гражданства (новации) — сначала на латинских союзников, потом на всю Италию, а позже — на целую империю. Этот процесс занял почти 400 лет.

Любой крупный город, как правило, считается недоступным для роста населения без участия мигрантов. Так, Париж живёт только за счёт непрерывного приезда туда провинциалов. Вместе с тем Китай показывает, что не всё так плохо. То есть происходят объективные демографические процессы.

Но одно дело — заметить процесс, другое — его возглавить. И похоже на то, что современные элиты всё же его возглавили. Движение идёт строго по заветам Мальтуса. Прямых запретов нет, поскольку это всегда вызывает отторжение и народное негодование. Поэтому в мире искусственно создаётся такая экономическая ситуация, что большая семья становится экономически невыгодной. Сейчас рождение нескольких детей так бьёт по семейному бюджету, что ячейка общества просто вылетает из среднего класса. Один работник в семье обычно не может прокормить всех домочадцев, должны работать и муж, и жена. А зачастую они вынуждены искать и дополнительный заработок, что совсем не идёт на пользу детям. Налицо разрушение института семьи в целом.

Далее поднимается возраст допустимого деторождения. Если в Англии конца XVIII века вполне нормальным брачным возрастом для девочки считалось 14 лет, то сейчас экономические и ряд социальных проблем заставляют женщину рожать как можно позже. Понятно, что она будет иметь меньше детей, чем могла бы. Первые роды всё чаще приходятся не на оптимальный репродуктивный возраст, а на 28–35 лет. И опять, заметьте, ничего не запрещено. Но вся совокупность косвенных мер приводит к тому, что в современной экономике самый активный средний класс демографически становится всё более уязвимым.

«ЗАВТРА». Но зажиточные люди, называющие себя элитой, как правило, многодетные.

Фёдор ЛИСИЦЫН. Ограничивается в деторождении средний класс, а не высший. Стань миллиардером — и будет у тебя 5–6 детей и больше. А добропорядочный англосаксонский элитарий просто обязан быть многодетным — в семье не должно быть менее трёх детей. Вспомните королевскую чету. Посмотрите на американских миллионеров или удачливых деятелей шоу-бизнеса — у них, как правило, много отпрысков — много разводов и много детей. Хотя у элиты некоторых других стран, допустим, скандинавской, многодетность уже не служит признаком принадлежности к высшей прослойке общества. Поэтому я бы сказал, что это черта, скорее, англосаксонской модели.

«ЗАВТРА». А каков главный тезис работ Мальтуса?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Это тезис о том, что рост производительности труда, урожайности, торговых связей есть арифметическая прогрессия, при этом рост населения в стране, не потрясённой войнами и бедствиями, идёт в геометрической прогрессии. И рано или поздно рождаемость превышает возможности повышения производительности труда в сельском хозяйстве, и продовольствия начинает не хватать. Дальше действует так называемая ловушка Мальтуса. Как только какой-то ресурс становится дефицитным, он вызывает ту или иную форму войны.

«ЗАВТРА». Насколько это верно?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Весь XIX век, да и почти весь XX, это подтверждалось. Неверным это стало только в последней четверти XX столетия, когда произошла вторая зелёная революция и рост производства продовольствия в мире обогнал рост населения Земли. Грубо говоря, сейчас европейское поле собирает зерновых в среднем в 7–8 раз больше, чем во времена Мальтуса. Удалось избежать европейского голода. Англия в 1990-е годы смогла даже достичь нулевого баланса по продуктам: когда она с 68-миллионным населением перестала зависеть от привоза продовольствия извне. На чём система и зависла.

Россия вышла в продуктовый плюс. Хотя всегда именно урожайность и сельскохозяйственная производительность ограничивали у нас любые попытки изменения в экономике. Но сейчас этот барьер страна перепрыгнула. Теперь нет лимита на наличие простой пищи: хлеб, какое-то количество мяса и молока — этим мы себя точно обеспечиваем.

В развитых странах и во многих государствах Третьего мира физическое голодание, недоедание тоже уже не является проблемой. Скорее, наоборот, лишний вес населения стал проблемой.

То есть Мальтус оказался не прав через 150 лет после написания своих тезисов. А в XIX веке, когда мальтузианство изучалось, когда его буквально «препарировали» и из его работ выводили следствия такие мыслители, как Чарльз Дарвин, Карл Хаусхофер, Карл Маркс, тогда учение Мальтуса подтверждалось всем, в том числе демографией Индии, Китая. Единственной страной, вышедшей за мальтузианский предел, были США. Потому что пахотных площадей там было много, индейцев фактически уничтожили, и любой приехавший в Америку мигрант мог получить грант в 160 акров земли, о чём европейский крестьянин и мечтать не мог. Учёные: от Мальтуса до Дмитрия Менделеева — считали, что для США основа роста народонаселения — это иммигранты. Но уже в 1920-х годах американцы ввели квоты на приезд переселенцев.

«ЗАВТРА». Но сейчас иммиграция в США продолжается…

Фёдор ЛИСИЦЫН. Да, но не такими темпами — не по миллиону человек в год. Население Америки сейчас не растёт со скоростью 2%, как раньше. Кстати, когда Мальтус писал свою работу, в США, только-только подписавших мир с Великобританией, проживало 3,5 миллиона человек. Вот какой была Великая Америка Джорджа Вашингтона. А сейчас там насчитывается почти 350 млн. Рост в 100 раз — совсем не по Мальтусу. Но для него Штаты — это резервуар всей Европы, которую он воспринимал как одну цивилизацию. Правда, с оговоркой: как одну цивилизацию под бдительным и благодетельным руководством англосаксов. В этом отношении не надо питать каких-либо иллюзий.

«ЗАВТРА». На что труды Мальтуса оказали наибольшее влияние?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Его труды лежат в основе современной социологии. Экономике он тоже уделял большое внимание. Его идеи — это о том, как небольшими мерами, аккуратными воздействиями изменять общество и управлять им. Это социология управления человеческим обществом. Через такую призму и надо смотреть на его работы.

С одной стороны, да, мир сегодня изменился. Мы не попадём в мальтузианскую ловушку, но вполне реален ресурсный кризис, когда мы будем не в состоянии прокормить 8 миллиардов человек на Земле. С другой стороны, возможна взрывная депопуляция. Сейчас уже многим странам предсказывают к середине века рекордное сокращение населения. Швеции и Норвегии и вовсе грозит двукратная депопуляции коренного населения. У финнов — самая пессимистичная демографическая оценка. Есть мнение, что скоро настоящих финнов останется 2,5 миллиона человек. Все остальные — либо мигранты, либо потомки мигрантов, либо смешения мигрантов с финнами. Аналогичные прогнозы есть для Китая, предполагается сокращение жителей Поднебесной до 800 миллионов человек. Возможно, только страны Африки и Южной Америки сохранят стабильную численность населения.

«ЗАВТРА». Относительно убыли населения России тоже есть не самые приятные статистические данные?

Фёдор ЛИСИЦЫН. А вот Россия непредсказуема. Мы всё-таки на поколение отстаём от темпов депопуляции, допустим, Англии. Но 110–115 миллионов человек без учёта мигрантов — это низшая и пессимистическая демографическая оценка нашей страны. А количество переселенцев будет зависеть от экономической и политической ситуации в России. В текущих геополитических событиях к нам прибавилось почти 8 миллионов человек, а кто мог ещё 10 лет назад сказать, что в 2014 году Россия прирастёт Крымом?

«ЗАВТРА». А в трудах Мальтуса Россия как-то отображена?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Мальтус отмечал, что при несоответствии уровня производительности труда росту народонаселения быстро снижается благосостояние общества. Единственное спасение от этого он видел в колонизации: европейцы должны расселяться по миру и покорять «дикие племена». И только для России, которую Мальтус считал европейской страной, путь колонизации, экономической и военной экспансии, был невозможен.

Напомню, это писалось во времена царствования Екатерины II, когда шли войны России с турками и шведами, когда происходил раздел Польши и возвращение русских княжеств. То есть Россия уже тогда имела огромные территории. Мальтус базировался на данных экспедиции известного учёного Петра Палласа, по приказу Академии наук исследовавшего богатства Урала и Сибири. Отчёт по ней, напечатанный за рубежом, открыл глаза на то, что в России за Петербургом начинаются не ледяные дикие пространства, а ведётся серьёзная экономическая жизнь.

«ЗАВТРА». Почему Мальтус считал, что Россия не может вести колониальную политику?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Первое. Мальтус полагал, что Россия настолько велика, что сама по себе уже мир, в котором вся колонизация происходит внутри страны. Во времена, когда огромные российские территории ещё фактически пустовали, Мальтус на основании достаточно скромных данных экспедиции Палласа предсказал создание промышленных центров на Урале и мощное переселенческое движение в Сибирь.

Второе. Мир и уклад жизни в России очень отличается от мира и уклада жизни в других странах Европы. Европеец, переезжая на новую территорию, начинает делать из неё копию того места, откуда он эмигрировал. Сейчас американцы смеются над переселившимися китайцами, которые устраивают в США чайна-тауны, то есть живут компактными общинами, соблюдая китайские обычаи. Но ведь во времена колонизации Америки XVII века создавались такие же поселения бежавшими из Европы протестантами, пуританами, представителями тех или иных религиозных меньшинств, которые держались собственных устоев. Каждый штат тогда имел законы и порядки, основанные на традициях своих общин.

В книге Мальтуса написано про Россию, экспедицию Палласа и развитие народонаселения, всего полторы странички, но они показывают его чёткое понимание того, что Россия не такая, как другие страны. При любом строе у нас права личности всегда подчинены правам социума. Так, в Российской империи дворяне владели очень широкими правами, но при этом имели и массу обязанностей, нарушив которые, они теряли и все свои привилегии. Для Европы XIX века, наоборот, права личности священны. Россия в этом отношении — еретик.

Права общины у нас выше прав отдельной семьи, отдельного человека, поскольку выживание в условиях рискованного климата возможно только вместе.

В Европе мы видим индивидуализм и преувеличение прав меньшинств. Западная, в том числе американская, система исходит из того, что, если религиозное, сексуальное, поведенческое, политическое или другое меньшинство хоть в чём-то ущемили, значит, теперь его права должны быть больше, чем у всего остального социума. Налицо явная дискриминация большинства. В России народ любые подобные попытки категорически отказывается принять. Большинство может ошибаться, но нельзя отбирать право у девятерых для того, чтобы удовлетворить желание одного.

«ЗАВТРА». О чём ещё предупреждал Мальтус относительно России?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Он очень опасался эмиграции европейцев в Россию. Если переселение в «пустую» Америку (Мальтус не считал индейцев за что-либо достойное), в Австралию, Индию, Африку — это хорошо, то эмиграция англичан, французов, немцев, норвежцев в Россию приводит к тому, что эти люди теряются для европейской цивилизации, одновременно усиливая русскую.

Мальтус пришёл к такому выводу, наблюдая масштабную эмиграцию при Екатерине II. Переселялись не просто русские или, скажем, греки из-под турецкой власти, но и немцы, чехи, сербы, французы, другие европейские народы, которые необыкновенно быстро ассимилировались на новом месте. Вспомните, сколько потомков французских эмигрантов внесли вклад в русскую культуру, сколько офицеров — немцев, итальянцев — преданно служили России, сколько скандинавов своими делами прославили новую родину.

Надо отметить, что с первого десятилетия нынешнего века Россия опять стала притягательной страной для потенциальных эмигрантов. Стали возвращаться не только этнические русские, которые уехали отсюда в «лихие» 90-е, в Россию переселяются люди, для которых неприемлема современная европейская безудержная толерантность к правам всевозможных меньшинств, новая «культурная» повестка, индивидуализм и политическая несамостоятельность их стран. Ранее терпимая к плюрализму мнений Европа сузилась до одного мейнстримного направления. Сейчас там можно думать, как прикажут, или не высказывать своё мнение вообще.

«ЗАВТРА». Это тоталитаризмом называется…

Фёдор ЛИСИЦЫН. Да, это тот самый тоталитаризм, которым нас пугали в советские времена. Нас уверяли, например, что свою знаменитую антиутопию «1984» Оруэлл писал об СССР. Да нет, этот роман про Англию. Причём Англию Мальтуса. Про перенаселённую страну с инфляцией, дефицитом, с низкой производительностью труда, аполитичным населением, с запретом на высказывание любых мыслей, кроме разрешённых, и с режимом, когда всё общество работает коллективным надсмотрщиком. Это чистый тоталитаризм, а не то, что было в Советском Союзе.

Человек, который сейчас в Европе публично возвысит свой голос, посмеет усомниться: «А может быть, русские правы?» — подвергается тотальной обструкции. Людей убрали из политической жизни. Разрешено сколько угодно протестовать по поводу экологии, прав меньшинств, но это всё — имитация политики.

Европейцу просто не дадут разобраться в волнующих его вопросах. Например, откуда и как назначаются чиновники ЕС? Как получилось, что реально существовавшее ранее в США противостояние политических партий на выборах свелось к тому беззаконию, который мир наблюдает последние несколько лет? Кто сегодня на Западе определяет бюджеты? Почему их обсуждение — это в лучшем случае споры о каких-то частностях, а не об общей перспективе? Причём даже это обществу не оглашается.

Это ли не тоталитаризм? Да, нет лагерей. Но когда тебя выкинули из общественной жизни, от тебя отвернулись все соседи, перестали общаться «приличные» люди — ты и так уже находишься в лагере. Что дальше будет с человеком, никого не волнует. Причём, вскоре и лагеря, и тюрьмы подтянутся к европейцам — маргиналы рано или поздно всегда попадают в ту или иную форму пенитенциарных заведений. И идеи Томаса Мальтуса, придумавшего для Англии работные дома, сейчас на Западе актуальны: человек, выпавший из общества, должен им утилизироваться.

«ЗАВТРА». Какое будущее у такого общества?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Никакого. По Мальтусу — это сокращение населения. Сейчас социал-дарвинизм Мальтуса вышел из тени, стал в «приличных кругах» совершенно рукопожатным.

«ЗАВТРА». Об этом должны знать руководители государств. Почему ими ничего не предпринимается?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Они и знают. Мировые элиты сегодня — чаще всего антисистемщики. Антисистема — это уничтожение любых форм поступательного развития, имитация прогресса. Антисистема постоянно меняется и всегда выглядит очень модной, злободневной, неординарной. Но её суть — утилизация общества. В будущем должно спастись только ядро — элита.

«ЗАВТРА». Но ведь люди не хотят погибать. Почему же народы идут к самоуничтожению на поводу у элит?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Им говорят: живи для себя, не имей детей, занимайся нетрадиционными формами секса, потрать всё быстрее на себя. Не создавай коллективы единомышленников, не имей друзей. Имей тех, с кем тебе хорошо здесь и сейчас. Не создавай иерархию. Раньше общество состояло из семьи, родных, общины, объединения сообществ, а сейчас иерархию суживают до понятий «я и государство», «я и элита». Внутри элиты, конечно, есть какая-то своя субординация, но это населения не касается.

«ЗАВТРА». Сегодня элита не нуждается в посредниках?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Если раньше ей требовались политические выразители общественного мнения, то сегодня она может напрямую обратиться к каждому человеку — через персональные СМИ в сети.

«ЗАВТРА». Этот фактически как телекран Оруэлла.

Фёдор ЛИСИЦЫН. Да! Сейчас любой смартфон и есть телекран. Нам говорят, что для безопасности можно отключить в нём микрофон и камеру. Вскоре, возможно, будут советовать этого не делать. Человек рассказывает о себе всё, просто ведя обычный поиск в сети. Сегодня это используется только для навязывания рекламы, а слежение за каждым гражданином пока не работает — нет такого количества «наблюдателей». Но в будущем всё возможно.

«ЗАВТРА». А кто будет контролировать самих «наблюдателей»?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Появились вполне работающие программы, и несколько человек уже сейчас могут отслеживать любую социальную сеть.

«ЗАВТРА». Такая система контроля станет особенно эффективной, когда население будет сокращено до минимума, необходимого для обслуживания элиты. А сколько «обслуги» предполагается оставить?

Фёдор ЛИСИЦЫН. С учётом развития техники теория «золотого миллиарда» кажется уже устаревшей. Гипотетически правящей элиты будет тысяч 500. Возможно, их будут обслуживать около 300 миллионов человек. Вообще-то свыше 400 слуг даже самые развращённые римские патриции не имели. Это, наверное, и есть тот самый предел.

«ЗАВТРА». То есть человечество ждёт Римская империя, скопированная в будущее?

Фёдор ЛИСИЦЫН. Заметим, что вся европейская цивилизация — калька с неё. Средневековье — это попытки так или иначе восстановить Римскую империю. США — идеальная апелляция к Римской республике, которая, по сути, была олигархией. А Соединённые Штаты с самого начала были и есть олигархия, хотя и хорошо закамуфлированная внешними процедурами демократии.

В противовес антисистеме островками старого мира, территориями спокойствия остаются Россия, Китай, возможно, Латинская Америка. Индия, которая слишком англизирована, похоже, уже не вписывается в этот круг, хотя у неё ещё есть перспективы на развитие. С точки зрения антисистемной элиты, эти регионы мешают воплощению её планов и должны быть уничтожены, поскольку, во-первых, подают дурной пример остальному миру, во-вторых, являются потенциальными точками спасения, куда побегут люди, недовольные новым мировым порядком.

Россия уже сейчас становится прибежищем для нежелающих жить в парадигме современного мультикультурного общества. Причём к переселению готова не пассивная масса, а настоящие пассионарии, люди, способные на поступок.

Конечно, этому процессу мешают и будут всячески мешать в дальнейшем. Тем не менее некоторые исламские государства, недовольные попыткой Запада перечеркнуть их традиции, уже смотрят на нас с интересом. Пример сотрудничества России и Сирии здесь довольно показателен. Москва, оказывая помощь режиму Асада, не делала того, что делали другие страны, вмешивающиеся в ближневосточные разборки. Она никому не навязывала свою идеологию.

Задача России сегодня — не потерять потенциальную возможность стать прибежищем для людей, которые могут противостоять антисистеме и хаосу, и вместе с ними строить будущее, отличное от того, что нам предлагают западные элиты.

Беседовал Дионис Каптарь

Источник: Завтра