Последняя тайна крысиного царства.

Однажды мой приятель Николай Николаевич Китаев, заслуженный юрист, краевед и журналист, предложил мне прогуляться по старому Иркутску в районе Иерусалимского кладбища, переименованного в 1920 г. в Центральный парк культуры и отдыха, и заглянуть в один старый деревянный дом, где, по преданию, в годы Гражданской войны происходили необыкновенно интересные события.

Отворив ветхую калитку, мы вошли во двор заброшенного дома, и, пробираясь сквозь заросли кустарников, подошли к двери. Внезапно я заметил на ветках деревьев и на заборе подвешенные на верёвочках, будто сушеные грибы, серые крысиные шкурки. Какое-то зловещее предчувствие, что тут творится что-то неладное, давило на подсознание. Мы постучали в дверь. Открыл худощавый дед лет семидесяти и, узнав, зачем мы пожаловали, вежливо пригласил в дом. С порога нас обдало отвратительным запахом крысиного помёта. Что-то крысиное, казалось, было и в облике самого хозяина. В доме было грязно; кругом, даже на потолке, чернели крысиные норы, то там, то тут шныряли крысы по своим делам. Дед представился Германом и пригласил нас за стол. Едва сдерживая тошноту, дабы не обидеть добродушного хозяина, мы присели на стулья и достали бутылочку вина, а Герман выложил какую-то непонятную закуску. Пришлось терпеть, иначе не завязался бы разговор о реликвиях, которые были в доме, и не узнали бы мы истории, связанные с этим странным местом. Выпив рюмочку, дед разговорился. Вероятно, к нему редко захаживали гости, учитывая его специфические условия жизни. На вопрос, почему у него столько крыс, хозяин радостно ответил, что крысы его друзья, он за ними ухаживает и кормит едой, которую умудряется получать за копейки от государства якобы для кормления кроликов. Выпив вторую, а потом и третью рюмку, дед разговорился ещё больше.

Я спросил: «А где же твоя старуха? Не тоскливо ли жить в одиночестве?» «А жена у меня есть!» – с улыбкой ответил Герман, – «Блондинка, очень красивая, звать Катька. Показать?» И он позвал: «Катька! Катька! Ну где же ты? Иди сюда, выпей и закуси с нами». Раздался шорох и писк и на свет из норы выползла белая крыса, подползла к хозяину и, забравшись на его колени, стала принюхиваться к закуске. Герман поставил своей возлюбленной блюдце с едой и налил вина. Катька стала с аппетитом есть, а вино лишь понюхала. Весёленькое пиршество за одним столом с настоящей крысой! Потом дед достал старинное французское ружьё и альбом с фотографиями начала XIX века, где были запечатлены Иоанн Кронштадский, священник Нил и какой-то буддийский монах. Всё это добро Герман решил подарить мне в знак гостеприимства и рассказал о тайне захоронения мощей четырёх канонизированных святых в раках, среди которых были мощи святого Софрония, и церковных сокровищ, награбленных во время красного террора. Он показал и место, где всё это зарыто. Герман сказал, что считает меня порядочным человеком, и верит, что, когда наступит подходящее время, я открою эту тайну для общества.

Через два года я заглянул в этот кошмарный дом, но деда уже не было в живых. Как рассказали соседи, он умер в мае 1994 г. По одной версии, его спящего покусали до смерти крысы, другие утверждали, что он умер от инфаркта. Поговорил я и с женщиной, купившей этот крысиный дворец. Она рассказала, что первым делом вызвала специалистов из СЭС, которым пришлось травить крыс несколько раз в течение недели. И всё равно жить в доме невозможно из-за вони и страшных ночных кошмаров. В итоге решила она использовать это место как дачу для выращивания овощей.

Позже я привёл к дому знакомую женщину-экстрасенса, и она «почувствовала» три железных ящика и труп лошади.

Расспросив местных старожилов и родственников Германа, я узнал многое об этом таинственном месте.

До революции здесь располагалось родовое поместье графа Василенко. В летописях Иркутска за 1909 г. упоминается, что граф был директором народных училищ, образованнейшим человеком. Последняя должность, которую он занимал до революции, – должность инспектора по учебной части гимназий Иркутской губернии и Дальнего Востока. Ещё он был ювелиром, держал свою ювелирную лавку. В 1917 г. Василенко, закопав свои сокровища у беседки на территории поместья, покончил жизнь самоубийством, бросившись с Ангарского моста. Позднее Иннокентий Петров, подслушав разговор Марии с братом о месте, где зарыт клад, тайком раскопал его и присвоил, обеспечив себе и своей семье безбедное существование. Поместье графа состояло из четырёх домов. Рядом с его домом стоял дом, где проживала сестра Мария с мужем Николаем, а в другом жил участник банды Кочкина Константин Петров. Он же заведовал складом оружия, принадлежащим банде. Склад помещался под землёй, не на самой территории поместья, а рядом с забором на территории соседей. Место было выбрано Кочкиным специально, чтобы в случае непредвиденного обыска Косте не предъявлялись претензии, что на его территории склад. В доме у Кости частенько собирались бандиты, проводились совещания, на которых разрабатывались стратегические планы налётов с целью грабежа государственных учреждений и богатых жителей  Иркутска и окрестностей. Для выгула коней использовалась территория Шишиловского острова, находившегося поблизости. Пулемётов, винтовок, наганов и прочего оружия, складированного в схроне, было достаточно, чтобы «до зубов» вооружить целый взвод бандитов.

Родственники Германа рассказали мне о случае: когда заболела сестра, Константин выкопал в огороде банку с драгоценностями и отдал сестре на лечение. Возникло ощущение, что весь огород прямо-таки нашпигован сокровищами и оружием банды Кочкина, грабившего регулярно население Иркутска и его окраин. Кочкин разъезжал на тачанке, и горе тому, кто подвернётся ему на пути. Свидетелем одного происшествия была моя бабушка Валуева Валентина Николаевна. Она видела, как Кочкин со своими бандитами, проезжая по улице Чехова, на ходу схватили женщину, шедшую по тротуару, затащили в кибитку и увезли в неизвестном направлении.

Горе было некоторым прохожим, оказавшимся в роковую минуту у дома Кости. Время от времени у бандита появлялось неудержимое желание выскочить на дорогу и исхлестать плёткой того, кто подвернётся. Все, кто знал, обходили дом стороной.

После установления Советской власти в Иркутской губернии изменилось многое. В поместье поселились новые люди. Колчаковский офицер Иосиф Тарашкевич вовремя «свалил» из разгромленной красными армии Верховного правителя Сибири и поселился у Глафиры в одном из домов поместья. Её сестра Аполлинария проживала в соседнем доме и была замужем за священником, который нёс службу в Кресто-Воздвиженской церкви и впоследствии бежал от красного террора.

В гости к Марии и Николаю частенько приходил загадочный друг семьи, легендарный красный командир и партизан Нестор Каландаришвили. Они вместе частенько вечерами читали книги, доставшиеся по наследству от графа Василенко. Особенный интерес у Нестора вызывали книги об анархизме. Эти книги были подарены ему Марией и до сих пор хранятся у его потомков. Из-за своих анархистских убеждений Нестор даже получал взыскания от вышестоящего начальства. К примеру, когда ему срочно понадобилась лошадь, он стал отбирать её у одного мещанина. Когда тот не захотел отдавать её и стал сопротивляться, был тут же застрелен. Познакомился и подружился Нестор с Иосифом Тарашкевичем. Нестор предложил ему работу в комиссии исполкома по конфискации церковного имущества. Место было доходное, поэтому Иосиф с радостью согласился.

О работе комиссии, которую фактически возглавлял Иосиф, можно судить по публикации в иркутской газете «Власть труда» 7 января 1923 года. В этой газете описано, как происходил грабёж церквей: «Что дали церковные ценности. С начала компании по изъятию церковных ценностей по настоящий момент было изъято:

золота: около 34 пудов;

серебра: 21000;

бриллиантов: 35670 штук;

жемчуга свыше 14 пудов.

Продано церковных ценностей в знаках 1923 г. на 6820000 рублей». Так отрапортовали красногвардейцы о своих «подвигах». Грабёж сопровождался пытками и расстрелами священников, сопротивлявшихся отъёму ценностей. Не мало я слышал об этом рассказов, передающихся из поколения в поколение. К примеру, один потомок священника, нёсшего службу в Свято-Владимирской церкви в предместье Рабочем, рассказал, как пытали его дедушку калёным железом, а потом выкололи глаза за то, что он не показал, где спрятано церковное имущество.

Позднее довольно крепко взялись за поиски упрятанного священниками церковного имущества по иркутским подземельям. Один дед, проживавший на улице Бабушкина и занимавшийся в то время поисками ценностей, показал мне карту иркутских подземелий, на 70% заштрихованных красным карандашом – пройденных НКВД подземных ходов. Искали до 1933 года, но так ничего не нашли.

Никто и не предполагал, что Иосиф свозил в свой дом всё самое ценное, что удалось награбить в церквях: иконы, канделябры, расшитую золотом одежду, даже четыре раки с мощами святых. Всё это было закопано на территории усадьбы. Нестор, героически погибший в Якутии в 1922 г. от рук белогвардейцев, так и не узнал, сколько добра припрятал в огороде его друг Иосиф.

В конце 30-х гг. родственники Иосифа отправили в Москву очень много икон, подсвечников и другой церковной утвари. Тайна склада оружия банды Кочкина, застреленного в 1924 г., также ушла в могилу вместе с его завскладом Константином. Выслушал я много рассказов о том, как на поместье постоянно нападали то красные, то белые, то бандиты. Говорят, что в некоторых местах откапывали даже кости священников, которых сначала пытал, а потом расстреливал Иосиф. До сих пор в огороде находятся гильзы от карабинов и трёхлинеек.

Жена и дочь Германа Тарашкевича летом 1993 г. безвозмездно передали в музей Волконского уникальные вещи, принадлежавшие их родне: канделябр бронзовый с горным хрусталём; шкатулку хрустальную, обрамлённую розовым бархатом; маленькую шкатулку, у которой на крышке три камня: зелёный. красный, голубой; портрет Василенко (фотогравюра); картину XIX века «Девочка» в золочёной раме. Увы, все эти реликвии, кроме канделябра, в музее не обнаружены и неизвестно, где они теперь находятся.

Фактически никого из обитателей этого зловещего поместья до нашего времени не осталось в живых, но тайна его когда-нибудь всё равно будет раскрыта.

Григорий Красовский