При въезде с восточной стороны в город Усолье-Сибирское справа от дороги стоит памятник – фигура, по официальной версии, “комсомольца в будёновке”. Надпись гласит, что “здесь в феврале 1920 г. погибли 16 красногвардейцев сибирского батальона”. Никаких подробностей или фамилий.

Старожилы, между тем, утверждают, что здесь захоронены останки 16-ти юнкеров, которые попали в засаду красных партизан. С убитых сняли одежду, а тела их оставались непогребёнными до конца весны 1920 года. Потом местные жители свезли останки в братскую могилу на краю поля. Говорят, что убитые будто бы в бою тоже имели на папахах красные ленты…

Действительно, в этих местах 3-4 февраля 1920 года произошли стычки отходящих каппелевцев с местными партизанами и отрядами революционной армии. А в составе белых были юнкера Оренбургского казачьего училища.

Как же попали они под Иркутск?

* * *

Оренбургские юнкера оказались в Иркутске летом 1919 года – после эвакуации сюда своего училища, начальником которого был генерал-майор Константин Максимович Слесарев. Оренбургское училище было размещено в казармах на Первушиной горе (ныне район телецентра). Сотня училища под началом есаула Баженова с 27 декабря охраняла гостиницу “Модерн” (ныне Дворец труда), где жили министры правительства.

Вечером 24 декабря 1919 года в Иркутске началось восстание эсеров “Политцентра”. 30 декабря 80 юнкеров были направлены против повстанцев – в поддержку наступления семёновцев у железнодорожного вокзала. Атака была отбита огнём двух чешских пулемётов с тыла, при этом около 20 юнкеров были убиты. Скорее всего, они были погребены без церковного отпевания на Староглазковском кладбище после окончания боёв.

Пушка оренбургских юнкеров с Первушиной горы стреляла по красным, будучи единственной у правительственных войск.

Оренбургские юнкера

В ночь на 4 января повстанцы заняли здания двух военных училищ, штабов и учреждений. Организатор сопротивления со стороны белых генерал Е.Г. Сычев с группой офицеров покинул город, бросив в Госбанке 14 тонн золота.

Вечером 4 января отошли из Иркутска в Лиственичное две роты семёновцев. Но последовавшие за ними оренбургские юнкера были задержаны иркутскими казаками генерала П.П. Оглоблина, ставшими на сторону Политцентра. Часть юнкеров были помещены в тюрьму, лишь некоторым из них одиночным порядком удалось уйти на восток.

Эсеры мобилизовали в создаваемую ими Народно-революционную армию весь гарнизон города, в том числе и 50 задержанных оренбургских юнкеров.

26 января с согласия командующего чехословаками Яна Сырового из Иркутска по железной дороге была выдвинута Западная группа красных под началом А.Г. Нестерова общим числом в 1500 человек, куда и входил и отряд Воротова. В районе Зимы Нестеров должен был соединиться с действующими здесь партизанскими отрядами и, доведя численность до 6-7 тысяч, разбить каппелевцев. Однако 30 января у села Ухтуй (западнее Зимы) красные, собрав лишь 2500 человек, были разгромлены.
Воспользовавшись моментом, юнкера перешли на сторону белых. Скорее всего, из них были созданы конные команды связи и разведки.

После зиминского боя белые несколькими колоннами двинулись на Иркутск. Каждая колонна имела разведку, а между собой связь осуществлялась командами связи в строго фиксированное время. “Панического бегства”, о котором трубила потом пропаганда красных, не было. Был организованный, строго по воинским уставам отход.

Команда связи, состоящая из юнкеров-оренбуржцев, была уничтожена в бою близ Усолья. 12 февраля в селе Мото Бодары партизанам удалось уничтожить и пленить остатки 25-го Екатеринбургского полка полковника Бориса Аполлинарьевича Герасимова (старшего брата известного кинорежиссёра Сергея Герасимова). Двумя днями раньше между Ангарой и Тельмой был разбит отряд сибирских казаков генерал-майора В.И. Волкова. При этом чехословаки, стоящие на путях станции Ангара (ныне Усолье-Сибирское), не только отказали белым в помощи, но даже помогли красным пленить их.

Обычно попавшие в плен каппелевцы раздевались и замораживались партизанами на морозе, а тела бросались на месте или топились в реках. Вот и в этот раз новая форма юнкеров была привлекательным трофеем для партизан. Никаких комсомольцев в феврале 1920 года быть не могло – они появились лишь год спустя. Не было и “сибирского батальона” – батальоны частей особого назначения тоже появились двумя годами позже. Красные же ленты на папахах оренбуржцев из рассказов местных жителей могут объясняться выполнением ими разведывательных функций. Да и отсутствие на памятнике фамилий ясно указывает на то, что похороненные здесь не были местными – иначе бы коммунисты непременно обозначили их, обыграв этот факт…

Координатор СРН по Сибири

Александр Новиков

PS: Важный источник, проливающий свет на судьбы оренбургских казаков в боях за Сибирь – воспоминания поручика Игнатия Каллиниковича Волегова (1888-1966 гг.) – полкового адъютанта одного из полков Сводной Оренбургской казачьей бригады. Его записки были переданы из Австралии дочерью – Галиной Игнатьевной Кучиной, и напечатаны в журнале “Сибирь” в 2003 году.

Казаков в своих записках он обозначал инициалами или первой буквой фамилии, чтобы предотвратить месть красных их родственникам. Однако из приказа по 3-му корпусу белых от 16.03.1919 г. нам известны имена двух офицеров казачьей бригады – войсковых старшин Алиманова и Овчинникова. 16 февраля 1920 года в Верхнеудинске был издан приказ о производстве офицеров – участников Ледяного похода в следующие чины. Из есаулов в войсковые старшины по Оренбургской Сводной казачьей бригады произведены: Баткин, Потапов, Пичугин, Алфимов, Семёнов (Александр), Древсков, Кочкин. Чурилов и Павлов. Из войсковых старшин в полковники: Донсков, Семёнов (Николай), Кузнецов, Политаев, Молчанов, Читвинцев и Ильиных. В этой же бригаде находились полковники Корольков и Душенкевич.

В метрической книге Читинского кафедрального собора удалось найти запись о погребении на военном кладбище 26.06.1920 г. полковника Сводной Оренбургской казачьей дивизии Петра Леонтьевича Овчинникова, умершего в возрасте 35 лет 23 июня (ст. стиля).

И ещё один любопытный факт. В середине февраля в Чите для встречи генерала Я. Сырового атаманом Семёновым на вокзале был выставлен “почётный караул” из забайкальских казаков-бородачей в парадной форме. В руках у них было блюдо с 30-ю мелкими серебреными монетами. Сыровой, как ошпаренный, метнулся в вагон и не появился больше оттуда. И долго ещё он ежегодно в свой день рождения получал аналогичный презент от русских офицеров!..

Барон Унгерн на станции Даурия готовил Жанену, его “советнику” Зиновию Пешкову (брат Свердлова) и Сыровому и более крутую встречу, но в последний момент Семёнов уговорил его пощадить “союзников”…