В предыдущей статье («Расследовать преступления мешает Конституция?») мы остановились на том, что действующая Конституция имеет ряд и куда более серьезных и опасных дефектов, нежели включение норм международного права в нашу правовую систему, а также на моем обещании осветить не только объективную, но и субъективную сторону вопроса. Выделю здесь три аспекта.
Первый: а с чего вдруг мы вообще это — предложение о радикальном пересмотре Конституции — всерьез обсуждаем? Мало ли, кто где и что сказал?
Стоит обратить внимание на то, что инициатор обсуждения вопроса в данном случае — не частное лицо и даже не просто высокопоставленный чиновник. В нашей специфической авторитарно-феодальной системе глава Следственного комитета — это непременно человек особо доверенный у главы государства, без преувеличения можно сказать, «особа, приближенная к государю». Собственно, именно в силу такого статуса этого человека, мы и обсуждаем высказывание не как чью-либо ни к чему не обязывающую болтовню, но как событие, которое может иметь следствия. Возможно, как прощупывание общественного мнение и/или его приучение к мысли о необходимости и неизбежности скорых соответствующих изменений.
Аспект второй. Если дойдет до воли к радикальным изменениям, то кто именно будет менять Конституцию — кто будет субъектом будущего действия?
Как известно, столь масштабные изменения Основного закона, затрагивающие основы конституционного строя, не могут быть произведены поправками. Это можно осуществить исключительно путем принятия новой конституции. Это безальтернативное требование Конституции действующей. Но далее есть выбор — по двум основным вопросам.
Во-первых, как формировать Конституционное Собрание? Это предмет специального, причем, не простого, а конституционного закона, но который за прошедшие более двух десятков лет так и не принят.
Как же формировать Конституционное Собрание, если на то возникнет высочайшая воля? Не вдаваясь в юридическую и организационную казуистику (нормы и правила, в конце концов, подгонят под задачу), образно говоря, вопрос звучит просто: поручить ли готовить проект новой Конституции Чубайсу, Кудрину и Прохорову с Потаниным? Или же, совсем наоборот — Сечину, Якунину и Чемезову? Вариант с предложением всерьез разбавить перечисленное какими-либо левыми и национально ориентированными силами не олигархического происхождения, как читатель может догадаться, при нынешнем раскладе сил в окружении Президента, а также, как следствие (в нашей авторитарной системе), в Думе и Совете Федерации вообще никак не просматривается.
Ю.Ю. Болдырев. Источник фото
Во-вторых, какие полномочия дать Конституционному Собранию? В частности, только ли по разработке проекта новой Конституции, с последующим вынесением проекта на референдум? Или же еще и по самостоятельному окончательному принятию новой Конституции? Оба эти варианта нынешняя Конституция допускает.
Понятно, что мы — исключительно за референдум. Совершенно однозначно и безусловно. Нет ни малейших оснований предполагать, что тот метод формирования Конституционного Собрания, который будет реализован, окажется более честным и эффективным (с точки зрения интересов большинства граждан), нежели нынешний метод формирования Думы и Совета Федерации.
Но также понятно и то, что этот вопрос будет решаться нынешней властью в зависимости от оценки состояния общества, расклада политических симпатий и сил и некоторого прогноза на будущее. Так, если покажется, что «броня крепка» и пропаганда эффективна, то есть, что бы в проекте конституции ни написали, мощью пропаганды все сумеют продавить, а особенно: если еще и, под прикрытием выхода из-под кабалы международного права, напишут что-то такое: что желательно, чтобы народ принял добровольно (чтобы унтер-офицерская вдова выпорола себя сама), чтобы потом пенять было не на кого, то, могут рискнуть и пойти на референдум.
И аспект третий. Но перед ним сделаем небольшое отступление в объективную сторону вопроса.
Так или иначе, проблема с нашей Конституцией есть. Вопрос с включением в нашу правовую систему принципов и норм международного права мы рассмотрели кратко в предыдущей статье. Там есть, конечно, то, что стоило бы изначально сформулировать иначе и следует скорректировать, если дойдет до пересмотра Конституции. Но это далеко не самое главное. Ведь важно понимать: Конституция — не документ, прямо своими нормами защищающий страну от внешнего воздействия. Конституция — документ сугубо внутренний, призванный защитить народ от произвола властителей, не позволить нашим же правителям нас и наших потомков сдать врагу с потрохами.
Дефекты нашего Основного закона самые фундаментальные, в своей совокупности влекущие за собой саму возможность фактической несменяемости и безответственности власти — об этом сказано и написано много, в том числе, и автором этих строк. И за примерами того, как эти дефекты отражаются непосредственно на нашей сегодняшней жизни, далеко ходить не надо. Яркий пример — нынешнее дальнейшее падение рубля. Когда меня просят в очередной раз прокомментировать, какие факторы сыграли против рубля (мировые цены на нефть, фондовый кризис в Китае, выход из изоляции и возвращение на рынок Ирана, украинский фактор и т. п.) и чего ожидать дальше, я отвечаю честно: какие бы факторы ни были, в конечном счете, в своей совокупности они все равно сыграют против нас. Просто потому, что у руководителей государства и Центробанка есть почти неограниченная возможность, прикрываясь «объективными» обстоятельствами, вновь и вновь проворачивать разнообразные махинации, играть в ту или иную сторону, и это всегда будет против возможности нашего производителя рассчитать и спрогнозировать свои расходы и доходы, против сохранения покупательной способности наших накоплений, и никакого наказания за этим не последует. Далее, при необходимости, мы можем к этому вопросу вернуться и об основных дефектах действующей конституционной системы напомнить.
Сейчас же, с учетом этого отступления, возвращаюсь к третьему аспекту субъективной стороны вопроса.
Итак, одни решили обратить внимание на недостатки действующей Конституции и необходимость ее пересмотра только сейчас — в середине лета 2015-го. Другие же говорили и писали об этом давно, старались обратить внимание общества на эту проблему своевременно, в том числе, перед президентскими выборами 2012 года.
Ладно, если бы речь лишь о просто гражданах, оспаривающих первенство в публичной постановке каких-либо научных или общественных проблем, то это дело всего лишь интеллектуального приоритета, в каких-то серьезных случаях, может быть, даже авторских прав или прав на интеллектуальную собственность. Но у нас же речь о жизни государства и о политическом процессе. А также о … выполнении или невыполнении предвыборных обязательств. И о необходимом взаимном соответствии тех или иных идей и политических сил и фигур, призванных их реализовывать.
Напомню: 16 февраля 2012 года команда кандидата в президенты Г. Зюганова проводила в информагентстве «Росбалт» пресс-конференцию, на которой ставился вопрос о необходимости изменения Конституции и, с учетом того, что это была предвыборная кампания, соответственно, и об обязательствах кандидата Г. Зюганова инициировать, в случае прихода к власти, процесс изменения Конституции России. Участниками той пресс-конференции, кроме самого кандидата в президенты Г. Зюганова, были, в том числе, С. Бабурин, Ю. Болдырев и В.Овчинский. В качестве одного из оснований и направлений изменения Конституции (кроме необходимости пресечения нынешней вакханалии масштабных финансовых спекуляций, защиты экономического суверенитета страны — перед втягиванием страны в ВТО — и т. п.), опять же напоминаю, звучал, в том числе, и вопрос, поставленный сейчас руководителем Следственного комитета — о необходимом нам отказе от фактически сложившегося приоритета международного права, в частности, от приоритета его «общепринятых принципов и норм».
В ходе той же избирательной кампании всего три с небольшим года назад другой кандидат — нынешний Президент России В. Путин — как мы все помним, заявлял о незыблемости и неизменности положений действующей Конституции.
Так наводит ли эта информация нас на какие-либо размышления и предложения в связи с нынешним заявлением одного из близких действующему Президенту высших должностных лиц?
Я не спрашиваю, что же случилось — что, похоже, заставляет нынешнего главу государства менять свою точку зрения, как минимум, прощупывать реакцию общества на такое изменение. Что случилось — мы все знаем. У меня вопрос другой. Рассмотрим ситуацию безличностно — как принципиальную схему.
Если «синие» выступали за «А», а «зеленые» за «Б»; избрали «синих» с их «А», но со временем всем становится очевидно, что верно все-таки «Б», то стоит ли обществу сохранять при власти «синих», так гибко теперь меняющих свою точку зрения? Или же обществу разумнее обратить внимание на «зеленых», которые, оказывается, не ошибались, а дело говорили и предлагали? И, может быть, теперь, когда общество дозревает до понимания их правоты, эти «зеленые» имеют больше и моральных оснований довести дело до конца и сумеют его реализовать не спекулятивно и симулятивно, но честно и последовательно и, в конечном счете, на пользу стране?
Юрий Болдырев, российский публицист, политический деятель