5 августа Хорватия отмечает 20-летие разгрома Сербской Краины.
Комментирует кандидат исторических наук Вадим Трухачёв:
– Незадолго до памятной даты слово взял заместитель председателя Верховной Рады Андрей Парубий. По его словам, разгром Сербской Краины Хорватией должен послужить примером для Украины, как вести себя с ДНР и ЛНР.
«Мы все знаем о легендарной операции «Буря», перед которой была еще операция «Молния», когда хорваты освобождали свои территории от таких же сепаратистских движений, которые были поддержаны Милошевичем. Я с удивлением узнал, что там все было очень похоже на то, что сегодня происходит в Украине…
И у нас будет так, как было там. Нам нужно время, чтобы международное сообщество санкциями уничтожило финансовую империю, которую строил Путин, и чтобы мы смогли оснастить нашу армию и дождаться того утра, когда мы начнем свои операции «Молния» и «Буря», – подчеркнул бывший секретарь Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины.
Посмотрим теперь, насколько правомерно Парубий сравнил Украину с Хорватией, а Сербскую Краину – с ДНР и ЛНР. Начнём с предыстории возникновения и разгрома Сербской Краины. В 1989 году парламент Хорватии упразднил государственный статус сербской кириллицы. В 1990 году на выборах победила националистическая партия «Хорватское демократическое содружество», её лидер Франьо Туджман стал первым президентом страны. Хорваты взяли курс на независимость, и уже до конца того года приняли конституцию, где назвали республику. «национальным государством хорватского народа».
Проблема заключалась в том, что из пяти миллионов населения Хорватии порядка 600 тысяч (12%) составляли сербы. Они прекрасно помнили Вторую мировую войну, когда союзные Гитлеру хорватские усташи занимались геноцидом сербского населения. Поэтому они совершенно не собирались жить в независимой Хорватии, где им не предлагали никаких прав. Сербы взяли курс на отделение. В ряде районов, где сербы составляли меньшинство, ещё в 1990 году прошли референдумы об автономии.
Некоторое сходство с ситуацией в Хорватии на Украине имелось. Здесь тоже закрепили норму о единственном государственном украинском языке. Как и в случае с Хорватией, совершенно не учитывался тот факт, что 17% населения составляли этнические русские. Если же говорить о русскоязычном населении – оно и вовсе составляло примерно половину населения. Кроме того, в некоторых регионах компактно проживали крупные общины румын, молдаван, болгар, венгров, поляков, крымских татар. Но в националистическом угаре власти об этом и слышать не хотели.
25 июня 1991 года депутаты Сабора (парламента) Хорватии объявили о выходе из состава Югославии. В ответ до конца того года хорватские сербы объединились в Республику Сербская Краина, создали свои органы власти, свои воинские подразделения. Руководитель Сербии Слободан Милошевич пообещал, что не оставит соплеменников в беде. Туджман же ни о какой Сербской Краине не хотел слышать. Поскольку значительная часть районов Хорватии имела смешанное население, началась жестокая бойня.
Эмблема Армии Сербской Краины
Всё это напоминает события 2014 года. Референдумы хорватских сербов и создание Сербской Краины можно сравнить с волеизъявлением жителей Крыма, а позднее – Донетчины и Луганщины, с переходом полуострова в состав России и провозглашением ДНР и ЛНР. С той лишь разницей, что в состав Сербии ни один район Хорватии так и не вошёл. Да и трудно было Сербии их «подобрать», поскольку в основном хорватские сербы проживали вдалеке от рубежей своей национальной республики.
Мрачным символом войны в Хорватии стал разрушенный до основания город Вуковар, имевший смешанное население. Его сразу же окрестили «Балканским Сталинградом». Первоначальные попытки армии Хорватии, костяк которой составили хорватские солдаты и офицеры Югославской народной армии, занять «мятежную» территорию успехом не увенчались. Их отбросили, а город Книн превратился в столицу Сербской Краины. Это похоже на историю с ДНР и ЛНР, с разрушенным Славянском, с «иловайским котлом» и Дебальцево.
Ещё одно сходство – участие в разрешении кризиса иностранцев. В случае с Хорватией делом занялись ООН, ОБСЕ, ЕС, США. Они с самого начала показали свою предвзятость, признав независимость Хорватии и отказав местным сербам в праве на самоопределение. В январе 1992 года на линии разграничения сторон встали «голубые каски». Но всё равно кровопролитие продолжилось. Как и в Донбассе, где в том же посёлке Широкино стоят наблюдатели ОБСЕ, но кровь продолжает литься после обоих Минских соглашений.
Страны Запада оказывали Хорватии военную и информационную поддержку. Представители американской частной военной компании MPRI подписали с Хорватией договор о подготовке её военных. Американцы делились с хорватами данными со своих спутников. Одновременно авиация НАТО наносила удары по позициям краинских сербов. А западные СМИ всю вину за кровопролитие возлагали на сербов. Вдобавок ко всему, против Сербии действовали международные санкции, и под их давлением Милошевич в 1994 году отказался от помощи соплеменникам.
В 2014 году картина во многом повторилась. Запад, стремясь поддержать «майданное» руководство Украины, вновь прибегнул к санкциям. На сей раз в отношении России – даже несмотря на то, что стороной конфликта в Донбассе она не была. Как и в случае с Хорватией, страны НАТО и ЕС ведут поставки оружия Украине и занимаются подготовкой её армии и добровольческих батальонов. В отличие от событий 1990-х гг., совершенно открыто. Западные СМИ обвиняют во всём почти исключительно Россию и ополченцев ДНР и ЛНР.
А дальше в Хорватии случилось то, о чём сегодня мечтает цитируемый выше Парубий. К весне 1995 года Хорватия добилась полного превосходства в живой силе и технике – 70 тысяч против 15 тысяч с устаревшими танками и без авиации у Сербской Краины. В мае хорваты провели операцию «Молния», заняв центральную часть Сербской Краины и разделив её на две части. В августе последовала операция «Буря». 5 августа хорваты заняли столицу самопровозглашённой республики – город Книн. Спустя два дня Сербская Краина перестала существовать. Тысячи сербов погибли, свыше 200 тысяч покинули родные места. Помогала Хорватии авиация НАТО, наносившая удары по сербским позициям.
На зверства хорватов Запад особо не обращал внимания. Тогдашний глава МИД Германии Клаус Кинкель заявил следующее: «Мы не должны забывать о годах сербской агрессии… Сербы слишком долго испытывали терпение Хорватии». Хорватия стала фактически моноэтнической страной, сегодня в ней живёт не более 200 тысяч сербов (4% населения). За преступления против сербов почти никто не ответил. Генералы Анте Готовина и Младен Маркач получили было в Гаагском трибунале 24 и 18 лет тюрьмы, но в итоге их оправдали и отпустили. Хорватию благополучно приняли в НАТО, затем в Евросоюз.
Но кроме сходств, между Донбассом и Сербской Краиной есть и огромные отличия. Начнём с того, что война в Хорватии вспыхнула сразу же после объявления ею независимости, а Украина успела 22 с лишним года пожить мирно. Глянем теперь на внешние силы. Сербия (точнее, Союзная Республика Югославия) была втянута в конфликт как одна из его сторон, а Россия стороной конфликта не является. Кроме того, Россия намного сильнее, чем та Союзная Республика Югославия, и сломить её с помощью санкций куда тяжелее. В те времена внешняя политика РФ следовала в фарватере Запада, а сегодня – нет.
Огромная разница и в следующем. Противостояние между хорватами и сербами носило чисто этнический и религиозный характер. С одной стороны – католики, с другой – православные. Одни пишут латиницей, другие – кириллицей. Деление на «свой-чужой» было вполне объективным. В Донбассе же есть только элементы такого противостояния. Да, греко-католики воюют против ДНР и ЛНР. Но и русская, и украинская речь слышны по обе стороны фронта. Православные воюют и там, и там. Мало того – и украинцы, и русские сражаются и за тех, и за других.
Сербская Краина сразу же поставила себе цель выхода из состава Хорватии, ни о каком возвращении в её лоно и речи быть не могло. Что касается ДНР и ЛНР, то об отделении от Украины на веки вечные пока там не говорили. Им не по пути с процветающей сегодня русофобией и бандеровщиной. Но ни Киев, ни тем более Харьков с Одессой руководители ДНР и ЛНР никогда не признавали чужими. Да и украинцами себя в народных республиках считают – по крайней мере, пока. Тот же Александр Захарченко – украинец, и не отрекается от своей национальности.
В отличие от Украины, Хорватия в прежние времена имела свою, отличную от Сербии государственность, своего короля, свою знать. До создания Югославии Хорватия никогда не имела с Сербией общей истории. С самого начала существования Югославии среди хорватов было немало тех, кто выступал против неё. Процент хорватско-сербских браков всегда был небольшим. Таким образом, на Балканах речь шла о размежевании двух разных народов, чётко осознающих своё национальное «я» и имеющих собственные традиции государственности.
Украина же имеет с Россией общий корень – Киевскую Русь, собственной государственности до недавнего времени у неё не было. Русские и украинцы очень сильно перемешаны, грань между ними не всегда осязаема. Так что вполне объяснимо, что значительная часть украинцев не хотела рвать с Россией и русскими. Особенно это касается Донбасса. Внутри украинцев есть жители Закарпатья, часть которых считает себя русинами. В Хорватии ничего подобного нет. Как объективно определить, где свой – где чужой? Разница между Донецком и Львовом, конечно, ощутима, но между ними есть несколько «переходных» зон.
Хорваты в новейшее время всегда оставалась единой нацией, не имеющей крупных региональных различий. Разлом по линии северо-запад – юго-восток там в принципе невозможен. Украинцы же порой говорят на разных языках (а не разных диалектах, как хорваты). Принадлежность к Римско-католической церкви является для хорватов частью самоопределения. На Украине же, кроме канонической УПЦ, есть две самопровозглашённые православные церкви, есть ещё и греко-католики.
На Украине есть компактно проживающие национальные меньшинства. И украинскому государству необходимо выстраивать отношения с болгарами и молдаванами в Одесской области, с румынами на Буковине, с венграми – в Закарпатье. В Мостисском районе Львовской области до сих пор живёт много поляков, которые явно не в восторге от разгула бандеровщины. В Хорватии же, кроме сербов, других крупных национальных меньшинств не было и нет.
В Хорватии речь шла об отношениях между национальным и религиозным большинством и меньшинством. На Украине всё гораздо сложнее. В Хорватии были разные исторические области, но разница между ними была гораздо меньшей, нежели между Львовом и Киевом – не говоря уже о паре Львов-Днепропетровск, Львов-Ужгород и тем более Львов-Донецк. Наконец, в Хорватии союзных Гитлеру усташей никогда официально героями не объявляли – в отличие от бандеровцев. В этом плане нынешняя Украина в самом плохом смысле слова «догнала и перегнала» Хорватию.
Таким образом, равнение на Хорватию, о котором говорил Парубий, явно хромает. На Украине существуют совершенно другие исторические, политические, религиозные условия. Иной расклад и внешних сил, и внутренних. Хорватия, совершив при помощи Запада этническую чистку, решила вопрос о прочности своей государственности. Украина же, пока она существует в нынешних границах, всё равно останется сгустком противоречий. И никакие внешние силы его разрешить не помогут. Думать придётся самим.
Источник – Столетие.RU