В начале мая в Москве презентован сборник издательства «Посев» под названием «Черная книга имен, которым не место на карте России». В предисловии говорится следующее: «Для физического здоровья важно качество окружающей нас среды — чистый воздух, чистая вода, незараженная ядами почва. Для душевного здоровья не менее важна окружающая нас символическая среда, к ней относятся названия улиц и других географических объектов». В гостях у программы «Вести. Подробности» – академик, реставратор и искусствовед Савва Ямщиков.

– Савва Васильевич, авторы возвращаются к больной для России теме героев, а следовательно, и к той системе ценностей, которые имена этих героев проносят с собой в наше время. Насколько все это актуально и правомерно для России?

– Я как историк скажу, что символика — важная часть в жизни любого государства. Какое государство — такая и символика, а какая символика — такое и государство. Я всячески приветствовал в 1990 году мероприятия по переименованию наших улиц, площадей и даже городов. Эту работу вели ученые. Но, конечно, как во всякой большой работе было сделано и немало ошибок. Например, Пушкинскую улицу переименовали в Большую Дмитровку, а, скажем, станция метро «Войковская» так и осталась носить имя одного из убийц императора Николая II.

– Но, кстати, это действительно большая проблема. Потому что пока весь мир и Россия борются с терроризмом, в наших городах есть улицы и станции метро, носящие имена людей, которые проповедовали революционный террор — это и лейтенант Шмидт, и Бауман, и Бакунин, ну и, конечно, Ленин. Но как с этим быть?

– Я сам Москву знаю как пять пальцев и люблю этот город. Я — москвич. Но когда на Пречистенке, на стрелке между Пречистенкой и Остоженкой рядом с Храмом Христа Спасителя на фоне уникальных палат XVII века стоит памятник Энгельсу — человеку, цитаты из которого публикуют люди, призывающие бороться с Россией, уничтожать ее, — это парадокс. Что касается Ленина, я опять же скажу как историк. Этот вопрос не обсуждается, это человек, продолжавший революционную линию — на разрушение, начавшуюся во Франции в конце XVIII века. То, что сделал Ленин для России, — это невосполнимо. Вся Россия пострадала. У меня одна часть семьи крестьянская, а другая – из духовенства. И по личному приказу Ленина сотни тысяч крестьян и духовенства было уничтожены. Так что тут вопросов у меня нет, это надо забывать. И чем быстрее мы это забудем, тем лучше…

– По некоторым данным, 200 тысяч служителей культа были уничтожены, повешены, расстреляны, задушены…

– Многие закопаны живыми в землю…

– Да, закопаны живыми в землю, так что это, конечно, забыть нельзя. Но это было как в ленинские, так и в сталинские времена. Но вот не далее как на прошлой неделе в этой студии лидер КПРФ Геннадий Зюганов призывал восстановить доброе имя Сталина. А недавно на митинге в честь Дня Победы он говорил буквально следующее: «Почему сейчас пытаются переписать все наши завоевания, прежде всего, покушаясь на эпоху Сталина, который заложил великие основы для будущей Победы?» Наверное, по поводу Сталина есть аргументы и «за», и «против»?

– Вы знаете, прежде всего, когда Зюганов говорит о победах, так они ковались благодаря тем уничтоженным ленинским режимом людям, кадровым рабочим, ученым, деятелям культуры. Наши победы советского периода ковались благодаря им. Что касается отношения к роли личности Сталина — конечно, он активно продолжил линию, начатую Лениным на уничтожение крестьянства и переселение крестьян с исконных земель куда подальше. Оно, в основном, происходило при Сталине. Но когда сейчас, в победные дни пытаются пересмотреть роль Сталина в этой войне, наш президент прекрасно сказал, отвечая эстонской журналистке: «Забудьте про пакт Молотова-Риббентропа, мы уже с этим разобрались». Но когда говорили о том, что Сталина и его режим надо посадить на новом Нюрнбергском процессе, извините, пожалуйста, прежде всего, это говорят люди неблагодарные. Русский солдат командовал этими армиями, Сталин, никуда не денешься, — Верховный главнокомандующий. Я, конечно, ни в коем случае не снимаю с повестки дня и блестящие качества многих наших полководцев. Я прочитал книгу Валентина Михайловича Фалина «Второй фронт». Это человек, которого я знаю не понаслышке, мы с ним 5 лет сидели вместе в президиуме советского Фонда культуры, это дипломат высочайшего ранга.

– Советский посол в Германии…

– Советский многолетний посол в Германии. Но когда он услышал то, что сейчас показывают в некоторых телевизионных передачах, и увидел документы, у него руки опустились. Он сам все документы прочитал, работая в международном отделе ЦК.

– О каких документах идет речь?

– А документы очень простые. Оказывается, Черчилль, Рузвельт, а потом Трумэн, воюя с нацизмом, готовились к войне с Советским Союзом, и даже дата была назначена — 3 июля 1945 года. Они складировали немецкое оружие, вступая в Германию, убирали целые немецкие дивизии с берега Нидерландов, чтобы потом вместе воевать против Советского Союза. Вот нам все время говорят, сейчас даже Гавриил Попов в «Московском комсомольце» накануне Дня Победы так оболгал нашу армию, и сказал: «Зачем надо было вывозить Дрезденскую галерею? Ее на месте надо было реставрировать». Извините, он ничего не знает. Дрезденская галерея лежала в штольнях, и был приказ Гитлера — в случае поражения уничтожить ее. А вот пусть Гавриил Попов скажет, зачем Дрезден снесли с лица земли наши союзники? Может, за это сажать на скамейки Нюрнбергского процесса?

– Возвращаясь к Ленину. Все-таки Ленин остается центральной фигурой советской истории, и, естественно, что центральным пунктом таких размышлений о нашей истории. И вот, что в этой книге, от которой мы оттолкнулись, пишет историк Борис Пушкарев: «Очевидно, что без Ленина не было бы однопартийной диктатуры, подавления религии и любого инакомыслия. Не было бы отменено право, изменено произволом революционной целесообразности, не было бы попытки полностью упразднить частную собственность и рынок, а следовательно, и развалы народного хозяйства, последующей коллективизации и командно-административной системы, не было бы классового террора, попытки опрокинуть социальную пирамиду и превратить низы в новый правящий слой, а прежние верхи физически истребить, не было бы конфронтации с западным миром, продолжавшиеся 70 лет попытки осуществить мировую революцию в той или иной форме». Но вот это такая краткая выжимка из статьи о Ленине. Однако для историков, конечно, здесь нет ничего нового. Но готово ли общество к столь радикальному переосмыслению? И что мы собственно получим в результате? Насколько продуктивен именно сейчас, может быть, этот процесс?

– Вы знаете, я не сторонник революционных методов. И то, что наш президент считает, что не надо торопиться в ликвидации мавзолея, я считаю правильным. Но недавно показали по каналу «Россия» великолепный документальный фильм «Кто платил Ленину?» Если такие фильмы будут смотреть люди, они постепенно сами все поймут. Потому что 70 с лишним лет это вбивалось в голову. И вот взяли, выбросили. Это, конечно, вызовет волнения. А зачем они сейчас нужны? У нас столько проблем. А вот этот фильм о Парвусе — это документы. Но практически все наши либеральные средства массовой информации промолчали про этот фильм. Лучший способ не дать идее внедриться — о ней не говорить. Я знаю, как это делается за последние 20 лет.

– Но Савва Васильевич, фактически мы обсуждаем пропорции в нашей системе культов, если воспринимать культуру как именно систему культов и идеалов. В предисловии книги, от которой мы отталкиваемся, говорится следующее: «Работа по стиранию с карты страны недостойных имен — необходимый шаг для увековечивания памяти подлинных героев России, ее строителей и защитников, ее духовных вождей, борцов с тоталитарным режимом и жертв коммунистической диктатуры». Так если говорить о восстановлении пропорций и подлинных героев России, то кто остается недооцененным на карте Родины?

– Вы знаете, ведь в последние 15 лет монументальная пропаганда у нас развивается такими семимильными шагами, что и Ленин со своей программой монументальной пропаганды мог бы позавидовать. У нас многим царям памятники поставлены. Другое дело, что все это делается на скорую руку, все эти памятники. Они обезображивают наши города. Ведь с какими символами мы живем? Вот из старого — Минину и Пожарскому — великолепный памятник Мартоса, великолепный памятник 1000-летию России Микешина в Новгороде, памятник Пушкину. Эти памятники — они не могут каждый день устанавливаться, как у нас это делается. Вы посмотрите, чего стоит этот Петр, который загородил вид не только на Храм Христа Спасителя, но и на Кремль! Тут же скороспелый памятник Александру II рядом с Храмом Христа Спасителя. Зачем надо было сажать рядом с библиотекой уродливого Федора Михайловича Достоевского, когда уже есть великолепный памятник на Божедомке (улице Достоевского)? Федор Михайлович был человек скромный. Он не потерпел бы, чтобы ему в одном городе было два памятника. Есть и еще переборы.

– А чего нет?

– Нет? Я вам скажу. Торопятся пришедшие к власти так называемые наши либералы. Они еще себя интеллигентами называют. Я склонен цитировать Александра Исаевича Солженицына по отношению к ним — это образованцы, а не интеллигенты. Как они спешат поставить памятники своим. Я ничего не имею против песенной поэзии Окуджавы, но есть постановление ЮНЕСКО, что деятелям культуры памятники ставятся по прошествии 50 лет, чтобы «вино отстоялось». Но вот сделали ему памятник на Арбате, но мимо него, извините, проходить-то страшновато. Что это за памятник? А как торопились с памятником Бродскому! Комиссии пришли к выводу, что надо делать геометрическую какую-то композицию. А в то же время, я вам скажу: кому у нас нет памятников: у нас нет памятника Станиславскому, у нас нет памятника Шостаковичу, у нас нет памятника Блоку, у нас нет памятника Гумилеву, у нас нет памятника Цветаевой. И у меня пальцев не хватит на руках.

– У нас нет и музея Гоголю…

– Да. А близится 200-летний юбилей со дня рождения Николая Васильевича Гоголя. Игорь Петрович Золотусский в свое время смог один музей создать. Но, как теперь принято говорить, он — на Украине, в Полтаве. У нас нет в России ни одного музея Гоголя.

– Ну, насколько все эти духовные недоделки тормозят развитие России?

– Я на личном примере скажу. У нас столько продается участков. Я сегодня прочитал: по 5 миллионов долларов, особняки — по 10 миллионов долларов. В 44-м году, когда война была еще не кончена, был создан государственный генеральный план по восстановлению Новгорода, Пскова, Царского села. Не просто план. В 44-м году война еще продолжалась, а уже начали реставрацию. А в 42-м году в блокадном Ленинграде действовала школа реставраторов, которая воспитала тех самых замечательных мастеров, которые восстанавливали павловские плафоны в Царском селе и благодаря которым родились чудесные мастера по реставрации Янтарной комнаты. А что сейчас происходит? Вы меня простите, третий год мы на уровне президента боремся против гибели Пскова. Псков гибнет на глазах — гниют реки, разрушаются церкви, а они там строят рядом с ними элитные гостиницы. Вы понимаете? И наша интеллигенция об этом не говорит. Я историк, я воспитан учителями, не поставленными как символ нации, а учителями, которые имели ту школу, дореволюционную. Меня учили Лев Николаевич Гумилев, Николай Петрович Сычев, Виктор Никитич Лазарев в Московском университете. Они — совесть.

Видео — Дмитрий Киселев