Известна классическая формула: Россию губят две вещи — огромность населения и имперская идея. Сказано, в общем, точно, но необходимо кое-­что добавить с точки зрения не только демографии, но и медицины

Русский этнос формировался в течение веков и в конце концов сложился на Среднерусской равнине в XIV—XV столетиях. Именно там был его дом, и к его конкретным условиям — природным, климатическим, социальным — русские люди приспособились в наибольшей степени — стали адаптированы к ним. Преодоление последствий государственной раздробленности и зависимости Руси от Орды напрямую связывалось с демографическим фактором: начиная с XIV века численность русского народа постоянно возрастала.

Постоянный рост населения был одной из доминирующих черт нашей истории. В 1480 году в России насчитывалось 2,1 млн жителей, в 1580­м — 4,3 млн, в 1680­м — уже 12,6 млн человек. В дальнейшем положительная динамика только увеличилась: в 1780 году численность российского населения достигла 26,8 млн человек, в 1880­-м — 84,5 млн. Очень скоро она перешагнула за стомиллионную отметку, а к 1913 году превысила 165 млн человек. Темпы естественного прироста в России превышали средние показатели по Западной Европе в 1,5 раза и были таковы, что количественное удвоение российского населения произошло всего за 33 года. Рос и удельный вес россиян среди населения планеты.

Однако уже с XVI века начинается постепенная миграция русских за пределы своей этнической родины. Тем или иным способом было установлено господство над огромными территориями, и туда, в «новые земли», двинулись, а затем и надолго осели тысячи русских. Куда шли основные потоки миграции? Не на запад или северо­запад, в Белоруссию и Прибалтику, где всегда была сильна конкуренция со стороны местных народов, а в основном на север, юг и, главное, на восток. На западе или северо­западе здоровью русских ничего не угрожало: условия обитания — почти как дома. А вот на севере, юге, востоке и северо­востоке за приобретенные территории пришлось расплачиваться повышенной смертностью. В общем, перефразируя известное изречение Михаила Ломоносова, российская смертность стала прирастать Сибирью.

Показатели смертности русских в России, как уже отмечено, резко отягощены за счёт Сибири, Дальнего Востока и европейского Севера: тяжёлые природно-­климатические условия, бытовая неустроенность, низкий уровень здравоохранения.

Согласно демографическим данным, смертность русского населения за Уральским хребтом, особенно в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, значительно выше, чем в Центральной России. Выше она и на европейском Севере (Кольский полуостров, Архангельская область) и в Коми. А самый высокий уровень смертности русских — в Средней Азии и Закавказье; там адаптация русского человека наихудшая.

Но вот что интересно: поколения русских, осевших на Украине или в Белоруссии, начинали жить дольше, чем их родичи в России. Уровень смертности русских, живущих на Украине и в Белоруссии, значительно ниже, чем среди русских в самой России. То же и сейчас.

К тому же в последние двести лет русские активнее других народов империи (затем — Союза) вовлекались в промышленное производство, а это неизбежно вело к повышению смертности трудоспособных возрастов. Доля русских в России, занятых в отраслях с тяжёлыми и вредными условиями, была больше, чем других народов России и СССР. То же характерно и для России нынешней. Наконец, приоритет в урбанизации также явно за русскими и за Россией. Наибольшая доля городского населения среди русских: сегодня почти 80% русских проживают в городах.

Однако городской образ жизни и вовлечённость населения в промышленное производство ещё не обязательно становятся факторами повышенной смертности, если — опять же! — к этим изменениям происходит постепенная адаптация. Увы, русский путь и тут оказался особым. Сталинская индустриализация, да и вообще массовый и резкий перевод населения, в основе русского, от уклада сельского, аграрного к индустриально­промышленному значительно подорвали ресурсы здоровья людей. Европа прошла этот путь за несколько столетий, мы — скачком — за два десятилетия.

Российская история XX века с точки зрения демографии — это история болезни: самая низкая в Европе продолжительность жизни населения, самая высокая общая и младенческая смертность, безусловное лидерство по числу абортов, крайне низкая рождаемость. Демографическая статистика неопровержимо свидетельствует: как только Россия входила в полосу позитивной политической или экономической реформы, на это мгновенно (и позитивно!) отзывались показатели рождаемости и продолжительности жизни. Но таких периодов было всего три, и они оказались короткими: нэп, годы хрущёвской «оттепели» и начальный этап перестройки. Но уже в конце прошлого века демографические тенденции приобрели тревожный, а в последние годы и обвальный характер. Демография свидетельствует: позитивной реформы сейчас не происходит.

Почему наша российская жизнь так коротка? Что тому виной? Десятилетиями закрытые сводки и документы Госкомстата дают вполне исчерпывающие ответы.

За истекший век

В 1897 году в Российской империи была проведена перепись населения. Средняя продолжительность жизни русских мужчин (27,5 года) оказалась самой низкой среди 11 основных по численности национальностей: меньше, чем у татар, на 7 лет, белорусов и украинцев — 8—9 лет, евреев — около 9, башкир — около 10, молдаван —13, прибалтийских народов — около 15. Лидерство по младенческой смертности также за русскими: на тысячу новорождённых — 425 смертей (фактически каждый второй ребёнок); у татар — около 300, украинцев и белорусов — около 240, евреев — 220, а самая низкая у латышей — 186.

На основе этих данных учёные рассчитали продолжительность жизни мужского населения и младенческую смертность в империи по признаку вероисповедания.

Православное большинство России вступило в прошлое столетие с откровенно тревожными демографическими показателями.

С момента первой Всероссийской переписи 1897 года население России росло не непрерывно: в ХХ веке наблюдалось 4 остановки. Первый перерыв — Гражданская и Первая мировая война, второй — голод 1932–1933 годов, третий — Вторая мировая война и, наконец, 1992 год — сокращение населения, которое не было вызвано ни войной, ни природной катастрофой, но которое не остановилось до сих пор, и мало вероятно, что мы сумеем остановить его в ближайшем будущем.

Последняя в XX столетии перепись населения показала, что по продолжительности жизни 15 народов, давших названия союзным республикам страны, русские заняли предпоследнее место, уступив позицию замыкающего лишь казахам. А лидерами, как и столетие назад, оказались жители прибалтийских республик.

В сравнении с «братьями»

Возникает вопрос: не связана ли повышенная смертность русских с их биологической уязвимостью? Или биология вовсе ни при чём, а всё дело в устройстве жизни, традициях, культуре? Может быть, виноваты природные, климатические условия? Ответы на эти вопросы даёт демографический анализ российских (советских) народов, общих по своему этническому происхождению. Речь о славянах.

Смертность у русских всегда была и остаётся существенно выше, чем у белорусов и украинцев.

Вот прежде закрытые данные. В начале XX столетия Первая мировая и затем Гражданская войны привели к резкому подъёму смертности в первую очередь русского населения. Далее — голод 1921—1923 годов. Общее число голодавших составило тогда 38 млн человек, голод только 1921 года унёс до 5 млн жизней. И география голода даёт основание считать, что из трёх славянских народов более всего пострадали русские.

В конце 20­-х годов, уже в обстановке мира и некоторого социального подъёма, указанные различия в смертности среди славянских народов СССР продолжали сохраняться.

Оценить численность людских потерь русского населения в периоды массовых репрессий и Великую Отечественную войну до сих пор можно лишь приблизительно (такие демографические исследования тогда не проводились), однако, вне всякого сомнения, в абсолютном выражении смертность русских в 30—40­е годы была наибольшей.

И наконец, в последний период существования СССР — период мирный и, казалось, социально стабильный — смертность русских оставалась по-­прежнему существенно более высокой, чем среди славян-­соседей. Та же тенденция отмечается и в 90-­е годы.

Таким образом, на протяжении XX века поколения русских людей — в составе империи ли, СССР ли и вне зависимости от наличия или отсутствия каких-­либо социальных катастроф (войны, голод, репрессии) — умирали чаще и жили меньше не только в сравнении с народами западного мира, но и народами, общими с ними по этническому происхождению — украинцами и белорусами.

Не требуете — не надо

Давно ни для кого не секрет, что главная причина низкой продолжительности жизни русских и их отставания по этому показателю как от западных народов, так и от славян­соседей, связана с существенно более низким уровнем жизни. Характерный для русского народа низкий уровень потребления материальных благ и услуг традиционно сложился так потому, что народу всегда сознательно недодавали, так и потому, что народ никогда осознанно не стремился брать больше. В этом — на уровне национального характера — коренное отличие русских от многих других народов, особенно европейских. Низкий уровень притязаний не территориальных, а именно материальных и духовных. И как следствие — отставание. Государство же, точнее власть, это всегда использовало. С позиции власти, тем, кому можно недодавать, должно недодавать.

Недодавали (а народ не требовал) многое, в том числе, кстати, и сведения о том, как мы жили раньше и как живём теперь. Недаром они долгие годы проходят под грифом «Совершенно секретно» или «Для служебного пользования». А ведь интерес к демографическим проблемам, их открытость — необходимый элемент этнического самосознания, а это — сохранение этноса и его будущего.

Андрей Уралов

Источник – общественно-политическая газета “Слово”