Проектирование будущего, определение общего вектора развития требуют осмысления фундаментальных вопросов бытия и актуального состояния реальности. Не определив цели движения, власть вместо определения стратегического курса захлебывается в ситуативных решениях

Она вынуждена периодически делать выбор или коррекцию вектора (проекта будущего), как витязь выбирает путь на «перекрестках судьбы». В условиях смуты «переходного периода» власть, бывает, выбирает цели, далекие от чаяний и главных интересов большинства, и мы даже не можем понять, какие конъюнктурные обстоятельства заставляют правителей принимать странные решения.

Но еще важнее, что само наше большинство, которое страдает от этих решений власти, не делает достаточно усилий, чтобы определить свои чаяния и главные интересы. Без этих усилий и обучения невозможно оценить с приемлемой основательностью те угрозы и потери, которые сулят нам пути, идущие с очередного перекрёстка. А значит, и влиять на выбор вектора большинство не сможет.

В большой картине «актуального состояния реальности» есть один такой сюжетный план, о котором почти не думают, даже странно. Этот сюжетный план — совокупность тех процессов, которые уже сложились в реальности и направлены в совсем другие стороны, нежели выбранный властью (обществом, народом, личностью) вектор. Особенно необходимо учесть и оценить те процессы, которые направлены прямо в противоположную сторону и обладают мощным потенциалом. Лучше, конечно, составить более полную карту, поскольку многие побочные процессы, кажущиеся безобидными, могут и повернуть — в сторону самых опасных.

Вот типичная и систематическая ошибка при принятии решений в политике и управлении, к которой равнодушно и общество. Важной категорией политических деклараций стали программы развития. Это понятие обозначает векторную величину — процесс созидания новых структур, укрепляющих страну и улучшающих фундаментальные показатели ее бытия. Лейтмотивом этих деклараций служит формула: «Следует принять долгосрочную программу развития…», — а дальше обозначается какая-то сфера (дороги, судостроение, развитие животноводства и пр.).

Каждый раз эта вводная фраза противоречит описанию реальности, ибо вслед за ней речь идет о деградации или даже разрушении этой сферы или отрасли. Иными словами, актуальная реальность описывается векторной величиной, направленной противоположно развитию. Если так, то и цели программы должны соответствовать совсем иному процессу, нежели желательное развитие. Нельзя игнорировать реальность!

Какой смысл принимать программу развития, если продолжает действовать уже сложившийся механизм разрушения, который за 25 лет показал свой потенциал?

Ведь здравый смысл подсказывает, что прежде надо выполнить программу по остановке и демонтажу этого механизма. Когда в доме пожар, никто не занимается покупкой новой мебели — все заняты ликвидацией механизма разрушения.

Вот аналогия: в 1941–1945 годах в нашей стране действовал механизм разрушения нашего хозяйства — нашествие фашизма. Соответственно, приоритетной была программа по уничтожению этого механизма: «Всё для фронта, всё для победы!» Более того, уже в конце 1930‑х годов, предвидя войну, промышленность перевели на производство техники и материалов для войны, а продовольствие стали закладывать в неприкосновенный запас. Город был на голодном пайке, это как будто забыли. Эти решения были понятны, зато «долгосрочная программа развития», начатая сразу после победы, сплотила общество не меньше, чем война, и была эффективной.

Можно даже предположить, что программы развития и вырастают как контрнаступления — из программы борьбы против сил разрушения. Но в стратегических решениях применяется примерно такая формулировка: «Существенным фактором… должно стать развитие речных перевозок». Как может появиться это развитие! Развитие было с 1970 по 1990 год — объем речных перевозок вырос тогда в три раза. Но в начале 1990‑х годов возник (точнее, был создан) механизм деградации речного судоходства. Произошел спад речных перевозок в 6 раз, и никакого подъема не наблюдается. Созданный в 1990‑е годы механизм по уничтожению водного транспорта никуда не делся, этот вектор — данность сложившейся реальности! Механизм деградации надо демонтировать, чтобы стало можно вновь развить речной транспорт. Но об этом и речи нет.

Такая же нечувствительность наблюдается в отношении процессов, идущих в социальной сфере. Вот, например, в послании 2007 года было сказано: «Разрыв между доходами граждан еще недопустимо большой» [выделено мной]. Слово «еще» искажает реальность. Оно соответствует вектору процесса сокращения разрыва между доходами, в то время как доминирует вектор противоположного процесса — после 2000 года разрыв доходов между богатыми и бедными увеличивается, а не уменьшается. Если надо было дать верную картину, то фраза должна была бы звучать примерно так: «Разрыв между доходами граждан уже недопустимо большой, но еще не достиг показателей Конго».

Неверные определения вектору процессов давались и во время обострения кризиса 2008 года.

Правительство определяло ситуацию так: «В последнее время мы сталкиваемся с замедлением роста объемов экономики». Но на деле речь шла не о замедлении роста, а о спаде, о сокращении объемов производства.

Это противоположно направленный вектор! В ряде важнейших отраслей спад уже был критическим. Так, в ноябре 2008 года производство минеральных удобрений составило 48,4% по отношению к ноябрю 2007 года, а производство грузовых автомобилей — 41,9%.

Здесь не ошибки, а тупиковая ветвь мировоззрения, причина провала многих программ и проектов. Вспомним национальный проект «Развитие АПК» (2005–2007 годы). Ядром его было развитие животноводства. На высшем уровне говорилось об ускоренном развитии и субсидировании покупки телят, в то время как целью проекта должна была бы быть ликвидация тех экономических и социальных структур, которые загнали животноводство России в кризис.

25 декабря 2007 года министр сельского хозяйства А.В. Гордеев сделал доклад о «предварительных итогах» национального проекта: «Все двадцать контрольных целевых показателей по всем трем направлениям нацпроекта “Развитие АПК” будут полностью выполнены». В 2008 году он был даже награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени — за большой вклад в реализацию национального проекта «Развитие АПК». Какие показатели? Относительно уровня 2002 года производство молока в 2007 году сократилось на 3,9%.

В 2006 году А.В. Гордеев сказал: «В 2005 году в целом по России численность крупного рогатого скота к уровню 2004 года уменьшилась более чем на 1,5 млн голов, в том числе коров — на 722 тыс. голов. Таким образом, мы катастрофически теряем базу производства продукции животноводства».

Потеря базы производства — процесс именно катастрофический. Задача остановить этот процесс — фундаментальна. А в отчетах представляется важным достижением проекта закупку на условиях лизинга 105 тысяч племенных телят. Как, не устранив доминирующий вектор сокращения поголовья скота по миллиону в год, обеспечить развитие посредством покупки 50 тысяч телят? Эффект национального проекта не виден на следах хода событий:

Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Источник – интернет-газета “Точка.ру”