Говорят, в России выросло количество социальных и политических протестов. Об этом в среду сообщил РБК, сославшись на данные социологов Центра экономических и политических реформ. С апреля по июль авторы доклада зафиксировали 148 политических протестов по сравнению с 96 в начале года, а число выступлений, вызванных социальной несправедливостью, выросло со 167 до 205. Аналитики уже пояснили, что эти цифры зависят от сезонности – мол, наибольшая активность населения приходится на конец марта, апрель и май.

Докладчики пояснили, что данные были получены из СМИ, социальных сетей, от региональных экспертов и от трудовых коллективов, которые фиксировали выступления на местах.

С объявленными цифрами можно поспорить. Например, «Советская Россия» в каждом номере в рубрике «Социальная хроника» публикует информацию о десятке протестных выступлений в разных уголках России. Зачастую мы даже опускаем схожие эпизоды, а информация о некоторых и вовсе до нас не доходит. Можно с уверенностью сказать, что за один только месяц насчитывается больше протестных выступлений, чем отражено в докладе за целый квартал.

Возьмем, к примеру, обманутых дольщиков по всей стране. Каждый день отчаявшиеся люди придумывают всевозможные способы, чтобы обратить внимание властей на свои проблемы. Дольщики уже и митинговали, и пикетировали, и объявляли голодовки, и разбивали палатки с плакатами, и стояли на коленях перед администрациями.

Если одни и те же люди, допустим из Челябинска, проводят протестные митинги каждый день, то можно ли считать все их выступления за одно?

Или вот еще: согласованный митинг с плакатами у администрации города будет являться протестным выступлением, а восхождение на коленях на крышу недостроенного дома – нет?

А как же всевозможные флешмобы в интернете за сохранение школ, детских садов и библиотек?

Опубликованная статистика учитывает количество акций протеста, но ничего не сообщает об их массовости. Естественно, куда заметнее один митинг на тысячу человек, чем пять по сто. Большинство СМИ и блогеров, на которых опираются исследователи, не обратят внимания на протест десяти жителей глухой деревеньки, у которых отобрали последний рейсовый автобус. А таких «незначительных» выступлений по стране каждый день проходит десятки, а то и сотни.

Второй квартал 2017 года привлек особое внимание из-за ряда событий. Именно на это время пришлись и принятие закона о реновации, и массовая акция сторонников Алексея Навального, и всероссийская стачка дальнобойщиков. Кроме того, этой же весной добивались своих зарплат московские метростроители, уральские машиностроители, ямальские вахтовики, забайкальские учителя, гуковские шахтеры. На протестные акции по всей стране неоднократно выходили дольщики, валютные ипотечники, льготники, водители такси и общественного транспорта, медработники, учителя и воспитатели, противники точечной застройки и защитники парков. Если посмотреть на карты протестов, то выйдет, что только в антикоррупционной акции и протесте дальнобойщиков участвовало более 80 регионов России.

Аналитики зафиксировали также и общий рост напряженности из-за того, что проблемы, вызывающие протесты, не решаются или решаются точечно.

Конечно, после резонансной ситуации в Нижнем Тагиле заводчане получат свои долгожданные зарплаты. Но про других кинутых по всей стране трудяг как замалчивали, так и замалчивают. А в некоторых регионах и вовсе идет настоящая социальная война, как, например, в Гуково.

Во многих городах обманутые люди вновь испытали надежду. Они решили взять пример с Нижнего Тагила. Те же ямальские рабочие обращаются к президенту, надеясь, что он разберется и с их «борзотой». «Существовала в Надыме организация «Северспецподводстрой»! Обанкротилась, как в последнее время многие в Надыме. Ну что-то же осталось у нее после банкротства: машины, здание, гараж?» – взывают люди. В других регионах активисты записывают видеообращения к Путину, размещают плакаты с требованиями на жилых палатках, посылают президенту воздушные шары с письмами.

Власти эта активность явно озаботила. Они решили действовать своими методами. На днях новосибирские дольщики разбили палаточный лагерь. Через несколько часов их разогнали полицейские. «Там только полицейских высокого ранга, от капитана до подполковника, с десяток было. Они начали нас убеждать: мол, уходите отсюда, а то составим протокол, возбудим производство. Мы свернули лагерь. Потому что не были готовы к такому натиску и давлению», – рассказали дольщики.

Примечательно, что их палатки стояли на частной, причем своей же, земле.

Больше всего достается тем активистам, которые норовят показаться перед кортежем президента. Так, две обманутые пайщицы решили устроить пикет рядом с администрацией губернатора накануне визита в Екатеринбург Путина. Как только женщины развернули плакаты, к ним подошли полицейские. В отношении обеих активисток составили административный протокол по статье «Нарушение правил проведения публичных мероприятий».

К слову: а какая должна быть продолжительность протеста, чтобы он попал в статистику? Интересно, посчитали ли эксперты всех тех людей, которые не успели выйти из дома, а уже расплачиваются за нарушение правил проведения публичных мероприятий?

Римма Крючкова

Источник – Советская Россия