«Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов»

Ленин В.И. Три источника и три составных части марксизма //

(Полн. собр. соч. – Т. 23. – С. 47).

В московском отеле «The Ritz Carlton, Moscow» – отеле категории 5 звезд De Luxe 17-18 марта сего года проходила международная конференция «Исламский банкинг: специфика и перспективы».

В течение двух дней работы конференции прошло 7 пленарных заседаний и дискуссия на тему «Перспективы развития сотрудничества финансовых институтов России и стран исламского мира».

Состоялась презентация особых экономических зон, в том числе ОЭЗ «Алабуга» Республики Татарстан. В работе конференции приняли участие представители Исламского банка развития, руководители финансовых структур из России, Кувейта, ОАЭ, Судана, Пакистана, Азербайджана, Казахстана.

На конференции присутствовали председатель Совета муфтиев России (СМР) Равиль Гайнутдин, спецпредставитель РФ в Организации Исламская конференция Камиль Исхаков, эксперт по исламской экономике и праву Леонид Сюкияйнен, вице-президент в странах Восточной Европы и Центральной Азии «Al-Azem for Financial Consulting» Антон Левахин и другие.

Исхаков, приехавший из Джидды, где располагается штаб-квартира ОИК, в своем выступлении[1], сдобренном крепкими цифрами о стремительном развитии исламского банкинга в мире («В мире работает 300 исламских банков, их совокупный оборот составляет 1 триллион рублей, пятнадцатипроцентный рост прибыли» и так далее) замечал, что неплохо было бы России в ОИК вступить.

«Страны Средней Азии давно члены ОИК и их экономики получают сотни миллионов долларов от ИБР», – отметил завидное положение Казахстана и Киргизии, где уже в этом плане заработало новое законодательство, К. Исхаков.

Но Леонид Сюкияйнен заметил[2], что в России, в отличие от мира азиатского и европейского, существует предубежденность к исламскому миру. А затем Антон Левахин, вице-президент в странах Восточной Европы и Центральной Азии Al-Azem for Financial Consulting, рассказал о том, что основная причина лежит в политико-психологической сфере.

«Много говорится о создании российско-арабского или исламского банка, о необходимости адаптации нашего законодательства к нормам шариата, но декларации не переходят в практические действия. Причина? В России нет толерантного отношения к инвесторам из арабского мира. До сих пор в умах российских бизнесменов существует угроза терроризма, якобы исходящая от арабов», – сказал Левахин.

«Международная конференция, – это определенный итог в развитии исламской уммы России». Такое мнение высказал кандидат юридических наук, преподаватель МГИМО МИД России Ренат Беккин. Со своей стороны доктор юридических наук, профессор Высшей школы экономики Леонид Сюкияйнен отметил, что конференция по исламскому банкингу выявила целый ряд проблем.

«Важное направление – работа со СМИ. У нас плохо знают, что такое исламский банкинг. Некоторые считают, что это витрина для прикрытия особого рода деятельности. Нужно влиять на общественное мнение, которые складывается вокруг этой тематики. Что касается внесения изменений в российское законодательство, то я не думаю, что эта задача сейчас стоит на первом месте», – заключил ученый.

Так в чем же секрет успеха исламского банкинга, о чем так единодушно твердят авторитетные эксперты?

Или все дело в том, что ислам предлагает нам не просто бизнес, а бизнес по законам морали, по законам шариата?

И где здесь правда, а где кривда?

Попробуем разобраться в этом честно и объективно.

25 сентября 2009 г. исполнится 40 лет организационного оформления «третьего» пути в мировой политике и экономике – создания в 1969 году Организации Исламская Конференция (ОИК) с сетью ее специализированных учреждений. Начав с 25 государств-учредителей, ОИК в настоящее время насчитывает среди своих членов 57 государств из 191 государства-члена ООН.

Практика создания и функционирования специализированных экономических учреждений в рамках ОИК показала, что главным инструментом реализации целей исламского мирового порядка выступают исламские банки. Это связано с двумя обстоятельствами: исламский экономический порядок, задуманный как альтернатива светскому, мог опираться только на экономические возможности стран – участниц движения «Исламская солидарность». Такие возможности имелись исключительно в виде нефтедолларов, а не развитых производительных сил и опыта организации экономики на комплексной основе; кроме того, банки – одно из наиболее эффек­тивных экономических средств дифференцированной политики[3].

(ОИК) – своего рода ООН мусульманского мира. Она была создана в 1969 г. в противовес не­подконтрольной Саудам и слишком «социализирующей» Лиге араб­ских государств. После ввода советских войск в Афганистан ОИК призвала к «священной войне» с неверным захватчиком, позднее осу­дила «хомейнизм и шиитский активизм», а в 90-е годы поддерживала мусульман Боснии, Чечни и Косово[4].

ОИК располагает рядом «техни­ческих агентств», главное из которых – Исламский банк развития (создан в 1973 г.).

В частности, после наложения на Пакистан санк­ций в связи с его ядерными испытаниями этот банк увеличил ему ссуду со $ 150 млн. до $ 400 млн.[5]

Часть нефтяной ренты Саудовская Аравия направляет на фи­нансирование 875 исламских центров и строительство мечетей по всему миру от Аргентины до Японии и Фиджи, и один из рычагов влияния Саудов в мире – исламские банки, например «Дар-уль-Маль-уль-Исламий» и «Даллах-уль-Барака».

Исламская политика Саудов – чисто оборонительная. По сло­вам одного дипломата, они руководствуются тремя принципами:

1) «прежде всего действовать без шума»; 2) «все можно купить»; 3) «оставьте нас в покое». В этом ключ к их поддержке исла­мизма[6].

Теоретики исламского банковского дела критически относятся к принципам функционирования классического «капиталистиче­ского» банка, так как деятельность последнего противоречит шариату, запрещающему предоставление денег под проценты, и несовместима с основами «исламской экономики», с ее отношением к распреде­лению богатств и вкладов[7].

Запрещая «рибаа» (взимание ссудного процента), шариат разрешает «баи» (торговлю) и предоставление средств без взятия процента. Такая норма восходит к суре «Корова» (278-280) Корана:

278 (278) «О вы, которые уверовали! Бойтесь Аллаха и оставьте то, что осталось из роста, если вы верующие».

279 (279) «Если же вы этого не сделаете, то услышите про войну от Аллаха и Его посланника. А если обратитесь, то вам – ваш капитал. Не обижайте, и вы не будете обижены!».

280 (280) «А если кто в тягости, то – ожидание до облегчения, -ведь оказать милость – лучше для вас, если вы знаете».

Существует точка зрения, что стих 278 относится к деньгам, оставленным курейшитами у жителей Таифа[8].

Глава религиозной общины шиитов в Ираке аятолла Мухаммед Бакир Аль-Садр отмечал, что «исламская банковская система воз­можна только в условиях мусульманского общества, неотъемлемой частью которого она должна стать»[9]. Чтобы эта система соответствовала исламской философии и идеологии, она должна основываться на следующих принципах:

1) ведущая роль в аккумуляции капитала должна принадлежать государству. Никакие банковские вклады в частные секторы эконо­мики не допускаются;

2) исламское правительство в накоплении банковского капитала не стремится к получению фиксированного процента, а исходит из своей экономической доктрины;

3) запрещаются взятие процента, накопление и трата золота и серебра;

4) утверждение принципа «закята» – отчисление определенного процента в пользу бедных;

5) воспитание в духе ислама, порицающего страсть к наживе.

Поскольку представления в исламе о роли и функциях банков не совпадают с реальной ситуацией в международном банковском деле – элементе финансовой системы мирового хозяйства сегодня, возникла объективная необходимость в адаптировании норм шари­ата к формам и методам банковских операций. Как отмечалось выше, исламская банковская система запрещает взятие «рибаа» (ссудного процента), поскольку шариат рассматривает это как прибыль, полу­ченную без приложения производственных усилий[10].

Но все дело в том, что исламские банки не могут быть полноценными участниками современного международного ссудного рынка, во всяком случае в открытых формах, так как формальный запрет на взимание процентов не позволяет начислять соответствующие проценты по межбанковским депозитам и ограничивает их активные операции финансированием внешней торговли, операциями на денежном рынке и рынке золота.

В этих условиях наблюдается избыток ликвид­ности банков. Складывается впе­чатление, что сами банки призваны быть финансовыми институтами «Исламской солидарности», а не участвовать активно в международ­ных финансовых операциях.

Многие граждане в России, тешащие себя иллюзиями получения исламской банковской благодати в период экономического кризиса не знают о том, что кроме финансово-экономической деятельности, Исламский банк развития осуществляет и своеобразную политическую деятельность. Речь идет о предоставлении «помощи мусульманским общинам», которые получают серьезную финансовую и политическую поддержку со стороны исламских государств, и которые видят в диаспорах не только проводников своих интересов внутри ЕС, но и направление практической реализации концепции «исламской солидарности», которая является важнейшим принципом внешней политики этих стран[11].

Эта помощь осуществляется в виде операций по предоставлению специальной помощи (Sреcial Аssistanсе Ореrаtions) в рамках двух видов программ в интересах мусульманских общин в государствах – не членах ИБР. Это Программа предоставления специальной помощи (Sреcial Аssistanсе Рrоgram) и Программа предоставления стипендий на обу­чение и подготовку кадров (Scholarship Рrоgram).

Программа предоставления специальной помощи была учрежде­на в 1980 году. Основными ее целями являются:

1) содействовать убыстрению экономического развития и соци­ального прогресса мусульманских общин в странах – не членах ИБР по всему миру;

2) предоставлять помощь и оказывать содействие государствам-членам и мусульманским общинам в случае природных бедствий и голода;

3) облегчать участь мусульманских беженцев по всему миру.

С начала своего осуществления программа предоставления специальной помощи мусульманским общинам в государствах – не членах была направлена, как утверждается в докладах ИБР, на развитие и укрепление институтов в сфере образования, здраво­охранения и социальной деятельности в целях улучшения уровня жизни и сохранения исламской самобытности мусульманских общин.

Можно констатировать, что многие идеологи единства исламского мира стремятся превратить мусульманские общины, проживающие на территории неисламских государств, в инструмент исламизации свет­ских обществ. В этой связи еще более возрастает значение технологий разносторонней интеграции членов исламских общин в жизнь секуля­ризованных государств[12].

Хорошо известно, что не только национал-сепаратисты внутри России, но и многие зарубежные организации пантюркистской и панисламистской направленности активно способствовали усилению политической ак­тивности российских мусульман и ее переводу в деструктивное русло, разыгрывая карту наднациональной «исламской солидарности».

Не будем забывать, что движение «Исламская солидарность», будучи модифицированной формой панисламизма, является реальностью современной мировой политики. В ее основе – концепция «Уммы»[13].

Такой концепции нет ни в одной религии, ни в одном философском учении, хотя отдельные элементы, безуслов­но, являются результатом взаимодействия ведущих мировых религий.

В понятие «Уммы» вкладывается единство мировоззрений и действий всех мусульман, основанное на братской любви, терпимости, взаим­ном уважении и способности понимать других.

«Исламское брат­ство» стирает государственные границы, разницу между черными и белыми, азиатами и африканцами. Принцип такого братства поло­жен в основу исламской концепции мирового порядка[14].

Например, по данным социологи­ческого исследования, проведенного в 2000–2001 гг., более половины мусульманской молодежи Татарстана считают себя только граждана­ми своей республики[15], а не России в целом. Эту тенденцию косвенно подтверждают данные исследования, проведенного среди мусульман европейской части РФ в 2001–2002 гг. специалистами Совета муфтиев России.

Относительно малое число опрошенных испытывает чувство общности с россиянами (9 %), с жителями СНГ (10 %) и «советским народом» (4,5 %,) тогда как единство с мусульманами (в том числе и зарубежными) ощущают 94 %[16]. На фоне этих данных нет смысла от­рицать, что религиозная принадлежность, являясь важнейшим фак­тором этнической самоидентификации, играет не последнюю роль в процессах дезинтеграции российского общества.

Ислам – не просто религия. Современная светская мысль не­дооценивает исламскую идентичность, тогда как для мусульманина отречение от веры – не просто религиозный, а политико-юридический акт. Принадлежность к умме важнее для мусульманина, чем гражданство в том или ином государстве. Это недвусмысленно выразил один молодой англичанин, принявший ислам: «Я не англи­чанин-мусульманин, а мусульманин, живущий в Англии»[17]. Поэтому европейские государства не должны рассматривать обраще­ние своих граждан в ислам как просто осуществление духовного вы­бора: встает реальная проблема суверенитета[18].

Особенно эта проблема касается Татарстана, где в последнее время постоянны всплески активности национальных организаций, требующих избавить Татарстан от «диктата и грабежа со стороны Москвы и признать независимость Татарстана по аналогии с Абхазией и Южной Осетией»[19].

И опасность конфедерализации РФ подтверждается действиями США, которые по-прежнему стимулируют раскол России для создания на ее территории марионеточных псевдогосударств, подчиненных Вашингтону и НАТО.

Это осуществляется в соответствии с
антироссийским, а точнее – антирусским американским законом «О порабощенных народах» – № 86-90, одобренного обеими палатами американского Конгресса на основе его резолюции еще в 1958 г., т.е. 50 лет назад(!) и подписанного президентом Д. Эйзенхауэром 17 июля 1959 года накануне визита Н.С. Хрущева в США.

Эти документы предписывают, в частности, оказывать всевозможную помощь «народам, порабощенным русским и международным коммунизмом», обязывая президента США лично провозглашать третью неделю июля каждого года «неделей порабощенных народов» [20].

А «Идель-Урал» (Идель – татарское название Волги) одно из предполагаемых квази-государств, от создания которого и новая администрация США во главе с Б. Обамой отказываться не хочет, и старается заключить мирный союз с мусульманским миром с целью разыграть мусульманскую карту против России.

А это может привести к печальным для всех нас последствиям, т.к. вся история ислама свидетельствует, что как его отношение к иноверцам, так и способы исламизации населения постоянно изменялись в зависимости от кон­кретных социально-политических, экономических и прочих условий. Однако во все времена центральной и домини­рующей идеей ислама в отношении к немусульманам была идея превосходства мусульман над ними, а общей тенден­цией развития этих отношений – обращение их на путь «истинной» религии с применением самых различных форм и методов, начиная от мирных, добровольных и кончая насильственными.

В 1975 году членами ИБР были 22 государства, к концу 2000 года в состав участников Банка входили 54 государства.

Многие эксперты, рекламирующие в России деятельность ИБР, забывают (либо сознательно скрывают!) главное, что он выступает в качестве действенного инструмента влияния и давления в зоне распространения ислама в целях реализации концепции исламского мирового порядка.

Так что же, новый исламский мировой экономический порядок – мираж или приманка для наиболее отсталых стран зоны распростра­нения ислама в целях их удержания в орбите движения «Исламская солидарность»?

Да, по своим реальным возможностям ИМЭП – эконо­мический мираж, поскольку ни одна из стран – участниц движения «Исламская солидарность» не обладает современной развитой про­мышленной и научно-технологической базой на комплексной основе, а вся зона распространения ислама продолжает оставаться зависимой от развитых западных государств.

Избыточные финансовые средства, которые выделяют нефтедобывающие страны на нужды «солидарно­сти» или ИМЭП, зависят, в свою очередь, от ситуации на мировых рынках нефти и нефтепродуктов, а получатели этих средств вынуж­дены их реализовывать в большинстве случаев на западных рынках технологий[21].

Сможет ли исламская модель экономики и международных эко­номических отношений стать самостоятельной и показать свою эффективность?

На этот вопрос можно дать следующий ответ.

Эта модель заявлена, и ей дано иде­ологическое обоснование.

Модель представлена и функционирует в ряде секторов экономики отдельных мусульманских стран и фи­нансово-экономических организаций, созданных в системе ОИК, особенно в деятельности Исламского банка развития (ИБР). Но не эта модель с ее различными модификациями в мусульманских стра­нах определяет экономическое положение конкретной страны и темпы роста ее экономики. Скорее исламская модель – это свое­образная идеологическая игрушка для ее создателей и приманка для тех мусульманских стран, которые еще колеблются в отношении исламизации своей общественной жизни[22].

Подведем итоги:

Современные верхи мусульманского духовенства в зарубежных странах и в России стараются любыми способами расширить границы влияния ислама и углубить его на самые основы любых госструктур.

В этом стоит попытка исламизации всего мира. К сожалению этого недопонимают правительственные круги РФ, либо сознательно ведут дело на развал РФ и утверждения принципа конфедеративного устройства.

Одним из претензий на мировое господство ислама является вторжение его в основы экономической жизни РФ. И здесь принцип разделения по отношению к религии налицо. Экономическая банковская система в ее отдельной части получила название «исламский банкинг». При этом цели исламской «аннексии» на основы экономической жизни РФ маскируются с виду безвинным принципом некой исламской принадлежности.

Еще К. Маркс указывал, что капитал не знает отечества и патриотизма. Патриотизм там, где вложен капитал, и попытки проникновения исламского капитала в РФ имеют дальний прицел:

во-первых, активизировать частный сектор, находящийся в руках мусульман. А это значит, реально будут сталкиваться интересы мусульман с немусульманским предпринимательством, и тогда это будет чревато столкновениями, которые будут прикрываться конфессиональной принадлежностью.

На выручку мусульманским предпринимателям и банкирам немедленно придут мусульманские миллиардеры из-за рубежа, в особенности из стран арабского мира, которые наживают на нефти сказочные богатства. Именно эти мультимиллиардеры, защищая капиталы мусульман, станут вмешиваться в российские общественно-государственные структуры и будут финансировать незаконные вооруженные формирования, а также оказывать соответствующее идеологическое влияние, размывая единство многонационального российского народа.

Есть опасность и в том, что заинтересованные в укреплении своих финансово-экономических позиций станут принимать ислам граждане РФ.

Во-вторых, укрепление финансового рынка со стороны ислама будет подрывать положение соответствующих экономических кругов России. А это и станет тем, что называется «тихой экспансией иностранного капитала» и вживания его в национальную экономику с целью подрыва экономического положения России.

Подполковник юстиции, кандидат юридических наук,

профессор Академии военных наук, преподаватель кафедры управления

повседневной деятельностью войск Общевойсковой академии

Вооруженных Сил Российской Федерации,

Член Президиума СРН,

Сергей Иванеев

 

---

[1]Лилия Мухамедьярова, газета «Наш Мир» 18.03.2009 г. «Исламский банкинг: с перспективами в России слабовато».

[2] IslamNews

[3] Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. – М.: Междунар. Отношения, 2003. – 317 с.

[4] Лабевьер Р. Доллары террора: Соединенные штаты и исламисты (LABEVIERE R. Les dollars de la terreur: Les Etats-Unis et les islamistes. – P.: Bernard Grasset, 1999. – 439 p. (Книга главного редактора «Radio France Internationale» посвя­щена подъему исламизма в мире в 90-е годы и роли в нем ЦРУ США).

[5] Там же.

[6] Там же.

[7] Piscatori J.P. Islamic Values and National Interest: The Foreign Policy of Saudi Arabia // Islam in Foreign Police. – London: Cambridge University Press, 1983. – P. 33.

[8] Валькова Л.В. Саудовская Аравия в международных отношениях – М. Наука, 1979. – С. 165.

[9] Там же.

[10] Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. – М.: Междунар. Отношения, 2003. – 318 с.

[11]Там же, – 332 с.

[12] Филь М. С. Мусульманское сообщество в России: проблемы политического участия и социальной адаптации: монография/М. С. Филь. М.: Маркет ДС, 2006. 128 с. (Академическая серия).

[13] Жданов Н. В. Исламская концепция миропорядка. М.: Международные отношения, 2003. – 434 с.

[14] Там же.

[15] Ходжаева Е. А., Шумилова Е. А. Возрождение религии и этническая идентич­
ность татарской молодежи в республике Татарстан / / СОЦИС. № 3. 2003. С. 106.

[16] Газиева Г., Мельков С. Мусульманская умма в современном российском обще­
стве. М.: Московская типография № 9, 2003. С. 58–59.

[17] Дель Валь А. Исламизм и Соединенные Штаты: Союз против Европы DEL VALLE A. Islamisme et Etats-Unis: Une alliance contre I’Europe. — Lausanne: L’Age d’Homme, 1999. – 360 p. (Книга французского исследователя А. дель Валя посвящена совместному наступлению на интересы Европы двух весьма разных сил – мирового исламизма и США).

[18] Там же.

[19] Бронштеин Б. «Жизнь за царя и против», газета «Новая Газета», 15.10.2008 г.

[20] Чичкин А., «Ставка на распад России и Китая – прежняя?..», газета «Русский Вестник», 28.02.2008.

[21] Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка. – М.: Междунар. Отношения, 2003. – 347 с.

[22] Там же.