Владимир Осипов в воспоминаниях его супруги.

«Русский Вестник» вспоминает различные аспекты жизни Владимира Николаевича Осипова, духовное и идеологическое наследие которого продолжает жить после его безвременной кончины в 2020 году. О своем промыслительном пути к Владимиру Николаевичу рассказывает нашим читателям вдова патриарха национального движения Ирина Ивановна Мнева.

– Так сложилось, что Владимир Николаевич был знаком мне еще в пору моего перехода в 5-й класс. Летними вечерами на даче, отдыхая после работ по хозяйству, мои родители ловили радиостанции, где можно было узнать о жизни за пределами соцлагеря, – «Голос Америки», «Немецкую волну» и т. д. Тогда-то я и услышала о В.Н. Осипове, который как раз отбывал заключение в мордовских лагерях. Я запомнила фамилию этого человека, но даже представить не могла, что когда-нибудь увижу его. Хотя морально я уже была готова: противница советской власти и сторонница царской России. В детстве, глядя и слушая передачи о русской классике, я задумалась: какие поэты, писатели, композиторы были у нас до революции! В дальнейшем я поняла: все, чем я гордилась, что вызывало восторг, родилось при «проклятом царизме», как говорили у нас на уроках истории. Так советское радио и телевещание воспитали из меня монархистку.

Еще в детстве меня завораживали соборы Московского Кремля, а внутри Архангельского я обнаружила захоронения Рюриковичей. Несколько лет я ходила в Кремль пешком: от птичьего рынка на Таганке, где тогда мы жили, к набережной, вверх по Васильевскому и в Кремль. По пути рвала в палисадниках цветы, чтобы положить на могилы.

Начало космической эры совпало с моими стремлениями. Лет в пять я засматривалась на Луну, думая о внеземной жизни, в 7–8 лет самостоятельно ездила в планетарий. Я мечтала стать первой женщиной-космонавтом… Не получилось, хотя мне все-таки удалось окончить 3-й Московский городской аэроклуб, и с 15 лет совершить более сотни прыжков с парашютом. «Циолковские чтения» привели меня во Всесоюзное астрономо-геодезическое общество при Академии наук СССР и при Отделении общей физики и астрономии АН СССР, действительным членом которого я стала в 1970 году, а четырьмя годами позже деятельность в нем привела меня в Институт космических исследований АН СССР.

Так и работала, а потом, с перестройкой, стали понемногу открываться архивы с неприглядной стороной революции и большевиков. Я начала посещать собрания, где поднимались эти вопросы, через них попала на встречи в Союз духовного возрождения Отечества М.Ф. Антонова, но он показался мне слишком «красным», в то время как я ощущала себя «белой». Мое мировоззрение сформировалось на эстетическом чувстве: мне хотелось красоты в окружающем мире, в моей стране. Я восторгалась нашей классической литературой, оперой и балетом, дореволюционной архитектурой. А как раньше обращались друг к другу: «Сударь», «Сударыня», «Ваше превосходительство», «Госпожа»!.. А в наше время идешь мимо пролетариата – и нецензурная брань. Мне хотелось, чтобы вернулось чувство красоты, благородства, и, конечно, Царь…

Мое сердце ожесточилось против тех, кто убил Государя – уничтожил такую красоту. Ведь Царь был действительно так красив, как и его семья! Еще в школе, глядя на портреты Романовых, я не понимала, чем лучше них все эти члены Политбюро. К тому же если они посмели вот так убить самого Государя, то жизнь простого человека для них вообще ничто! Чувство красоты соединялось с чувством справедливости.

И вот однажды, приехав в ВООПИиК за газетами и литературой, я попала на собрание Союза «Христианское возрождение». Как раз объявили выступление Владимира Николаевича Осипова, и я подумала: знакомое имя, и только потом поняла, что это тот самый человек, который уже в детстве представлялся мне героем.

– Как встреча с ним повлияла на Ваше мировоззрение?

– Когда я слушала, о чем он говорит, то сознавала, что это и есть выражение того, что было внутри меня. При этом я занималась астрофизикой, а Владимир Николаевич, как специалист по истории, показывал глубокие знания предмета, открывал новое. Но еще до прихода к нему я была готова: я точно знала, что хочу жить в Российской Империи, а не в совдепии. С того момента я старалась регулярно посещать его выступления, поэтому, заранее выполняя весь план на работе, сбегала за два часа до окончания рабочего дня, оставляя на рабочем месте вещи, чтобы скрыть свое отсутствие.

Жаркие речи и обсуждения в ВООПИиКе и зародили надежду, что народ уже готов к выступлению, как только В.Н. Осипов сделает отмашку, и я боялась пропустить этот момент. Хотела, чтобы меня учитывали, влилась в выступления. Я готова была идти с оружием в руках, когда потребуется, а пока помогала Владимиру Николаевичу в организационных вопросах, обзванивала людей по спискам, участвовала в крестных ходах. Когда мне стало ясно, что для решительных действий ресурсов нет, я все равно осталась, раз я за веру, Царя и Отечество, как и В.Н. Осипов. Я смотрела на него, как на небожителя, и хотела помогать.

После инсульта моей маме требовался уход, я вышла на пенсию и на долгие годы отстранилась ото всего – до самой ее смерти в 2013 году. Накануне очередной годовщины убийства Царской семьи я подумала, что похоронила всех родных, закончила все дела, а теперь можно к своим. Приехала на Суворовскую площадь и, увидев Владимира Николаевича сидящим, я сразу догадалась, что он болен. Мы не виделись все эти годы, но поддерживали телефонную связь. Когда он встал для выступления, я подскочила, чтобы поддержать. Я стала помогать ему: ходила по магазинам и готовила для него и тех богомольных женщин, которые посменно сидели с ним, давали лекарства и бинтовали ему ноги. Потом они стали постепенно разъезжаться, а я осталась возле Владимира Николаевича. Пока я ухаживала за ним, даже не сразу поняла, как он стал ухаживать за мной, но в другом смысле. Приходя в себя после наркоза, он начал обращаться ко мне: «лапочка», «солнышко». Меня отродясь так никто не называл. А однажды он просто сказал: «Нам надо пожениться». Сначала я подумала, что мне это снится, ведь я о таком не могла и помыслить, а он оставался для меня великим мыслителем. Только через год после венчания меня начал отпускать страх что-то не так сделать или не то сказать, и я осознала, что люблю его. Но при этом сохранялось почитание его как великого человека. Когда он предложил перейти на «ты», я как сквозь землю провалилась от растерянности. Так и не смогла перейти этот рубеж: до самого конца обращалась к нему на «Вы», по имени и отчеству. Все те четыре года, что была рядом с ним, я была на седьмом небе, я была счастлива, что смогла узнать его не только как ученого и борца за правду, но и как человека. И все это время я чувствовала себя перед ним, как гимназистка – перед всемирно известным профессором.

– Вы ощущали на себе особую ответственность, будучи его супругой?

– Да. Меня очень заботило, насколько я могу соответствовать званию жены В.Н. Осипова. И, как я ему сказала, что буду с ним до последнего вздоха – до последнего вздоха я не снимаю с себя эту ответственность.

– Как люди, ценящие наследие В.Н. Осипова, могут помочь в сохранении и развитии того, чем он жил?

– В первую очередь созданием музея В.Н. Осипова, а затем построением часовни в честь Святого Равноапостольного князя Владимира. Я уповаю на помощь Олега Анатольевича Платонова, который поддержал меня в проведении Первых Осиповских чтений.

Беседовал Филипп Лебедь

Источник: Русский Вестник