Вопросы образования.
«Первый человек после Бога на земле – учитель, а первое учреждение после храма – школа».
Ш.А. Амонашвили, советский, российский и грузинский педагог
Единый государственный экзамен (ЕГЭ) — финал десятилетнего образовательного пути молодого человека. Триумф его становления в единстве духовных, эмоционально-волевых и физических достижений. Все десять лет его вёл по этому многотрудному пути УЧИТЕЛЬ, наставник — человек, который самоотверженно «ваял» личность ребенка вместе с родителями, делил с ними радости и переживал неудачи. И вот в момент триумфа он – повержен во прах: не он принимает выпускной экзамен, не он определяет результат образования. Это, по чьей-то злой воле, доверено бездушной машине-монстру. Всё происходит в стенах чужого незнакомого помещения, в окружении незнакомых людей (преподавателей из других школ), в сопровождении унизительных процедур обыска, проверок, изъятия личных вещей, под недремлющим «оком» камер наблюдения и т.д. Будущий электронный концлагерь уже вот он, обдает ледяным холодом «непререкаемой справедливости».
Самое прискорбное во всей этой ситуации то, что появление ЕГЭ в жизни россиян не случайно. Он является зрелым плодом, материализацией наших верований. А что? Во что веришь — то и будет. Поверили со всей силой нашей страстной натуры в мощь техники, в машины, в «правильность» чисел, процентов, графиков и числовых таблиц. Возвели их в мерило объективности, истинности. Стали «поверять алгеброй материю» — и вроде бы здорово получилось: вон какие механизмы землю копают, медицинские операции делают, к звёздам летают, электричество по проводам гонят! Но душа-то при этом не развивается, а хиреет…
Мы являемся свидетелями финала трагедии: повержен Учитель! С помощью ЕГЭ из сознания молодых людей, только-только вступающих в жизнь, тотально, по всей стране, в обязательном порядке, без всякого права на выбор и исключение (это в стране с развитой демократией и под разговоры о пристальном внимании к нуждам каждого человека!) за огромные государственные деньги (!) «зачищаются» остатки веры, надежды, благорасположения, доверия к взрослым. УЧИТЕЛЬ ПОВЕРЖЕН! Свершилось!
ЕГЭ призван именно для этого — убить веру, низвергнуть надежду. Надежду на счастливый билетик, на везение в трудной ситуации, на добрых членов экзаменационной комиссии, на прощение прошлых учебных долгов и грехов, на понимание, на снисходительность к слабостям, на чудо, на помощь друга (Бога, Ангела-хранителя) — классических атрибутов экзамена. И это были прекрасные моменты жизни. Бедные послевоенные школы утопали в охапках черемухи, сирени, а позже — в букетах гвоздик и роз. Это был праздник благодатного завершения многолетнего и многотрудного пути.
Нет сомнения в том, что, расправляясь с учителем, мы расправляемся со всем тем, что восходит к высшему, а значит, с начатками веры и доверия Богу. Нам неведомо разве то, что самым главным мерилом справедливости, объективности является милующее и любящее сердце учителя-наставника? Нет другой объективности! Только Бог. НАД всем – ВСЕМИЛОСТИВЫЙ БОГ! Один из лучших директоров школ Санкт-Петербурга В.В. Семенцов в первый же год введения ЕГЭ назвал это страшное событие «Чернобыльской катастрофой нашего образования».
Далее хотелось бы понять, как мы дошли до жизни такой? Боже, какими смешными и жалкими выглядят перед всем миром – и горним и дольним – наши трагикомичные потуги обеспечить секретность экзаменационных заданий. Десятки сторонних наблюдателей, замерев, ждут приезда «бронированного» автомобиля на школьный двор, чтобы стрелой устремиться к несгораемому сейфу… ну и так далее, и так далее, и так далее… Как это грустно и комично! Да, теперь именно так: наш экзамен – «весь смех демонов бых»!
Началось все с официального признания советской республикой на государственном уровне такого явления, как «безбожная школа», призрак которой видели из глубины ещё вполне, казалось бы, благополучного ХIХ века Ф.М. Достоевский, Н.С. Лесков и др. И начало этого пути было «победным». Общеобразовательная школа первых лет советской власти, посещать которую было строго и обязательно вменено всем детям страны, по идеологическим соображениям стала вытравлять христианское мировоззрение из сознания детей. Всё вопияло об одном: Бога нет! Плакаты об этом везде попадали в глаза: «Религия – яд, береги ребят». Учебники полнились такого рода рифмовками: «Посмотри, поле, лес / зеленеют без чудес. / Так не слушай стариков / и к ученью будь готов!», «Мы не верим в поповские сказки, / мы не верим в небесный рай, / октябрята не празднуют пасхи, / октябрята празднуют май».
Следующим этапом «падения» школы было постановление о классовом подходе в деле школьного образования. Было очевидным, что дети рабочих с пропахших керосинками фабрично-заводских окраин Москвы, в массе своей учатся менее успешно, чем дети из семей служащих, учёных и интеллигенции. Поэтому государство выдвинуло негласное требование обеспечить классовую справедливость в отношении пролетарских детей. Так над учителем навис дамоклов меч страха при оценивании успеваемости этих ребят, возникла необходимость завышать оценки, подтасовывать их. И это длилось многие десятилетия.
Следующей вехой утверждения «необъяснимого», с точки зрения здравого смысла, стало принятие закона об обязательном всеобщем среднем образовании (конец 60-х – начало 70-х годов ХХ века). Сколько кинофильмов выплеснули тогда боль и тревогу за «дела школьные»: «Друг мой, Колька!», «Доживём до понедельника», «Школьный вальс», «Дорогая Елена Сергеевна» и многие другие. Не отставали и писатели. Чего стоила одна только повесть В. Тендрякова «Ночь после выпуска».
В эти годы ни один учитель или директор школы и помыслить не мог о том, чтобы оставить на второй год слабоуспевающего ученика. Да и зачем, если оценивать жизнь сверхшкольными категориями? Зачем калечить психику не одарённого способностями к процессу познания наук молодого человека? У него ум на кончиках пальцев. – Пусть себе идёт с миром в жизнь и трудится в доступной его возможностям сфере. А девочки, мечтающие о семейном счастье и о том, чтобы воспитывать собственных «двух мальчиков и двух девочек»?! Конечно, учителя брали на душу грех «лжи во спасение», чтобы выпустить в жизнь всех старшеклассников. Но что им было делать?? Кстати, об этой особенности русской жизни в «Дневнике писателя» (главка «Нечто о вранье») прозорливо сказал Ф.М. Достоевский: парадокс в том, что «в России лгут честные люди» (!).
Перестроечные годы, выветрив из школьных коридоров остатки коммунистической идеологии, изрядно сдобренной в России христианскими смыслами, и в ней содержащиеся принципы воспитания, оставили в школе один голый образовательный прагматизм. Однако вся эта электронная пышность и заумь ЕГЭ как финала современного школьного пути не в силах скрыть настоящей голытьбы, выхолощенной до неприличия школьной результативности. Так и хочется воззвать: «Люди добрые, да очнитесь же, посмотрите: король-то голый!» Безобразно жалкий!
Наверное, если бы высшие руководящие должности в образовании занимали такие специалисты своего дела, каким был светило науки Д.И. Менделеев, то им хватило бы ума, опыта и учительской мудрости посмотреть на экзаменационный процесс здраво, и тогда, возможно, они (экзамены) потеряли бы ореол непререкаемой неприкосновенности, перестали бы казаться священной коровой образования, сакральным «наше всё». Великий учёный, в течение 35 лет принимавший различного рода экзамены, пришёл к такому выводу: «Общее положение, которое мне желательно выставить во главе всего последующего, формулируется до крайности просто: массовые переходные и выпускные экзамены следует уничтожить, а на вступительные (состязательные) следует смотреть только как на неизбежную необходимость, определяемую спросом (т.е. числом желающих поступить) к предложению (т.е. к числу принимаемых)» (см. «Антологию пед. мысли России второй половины ХIХ – начала ХХ в.» – М.: Педагогика, 1990, с. 431).
Почему же мы так одурманены сверхзначимостью итогов обучения? Подчеркнём, не образования в целом, а именно одного только обучения основам наук. А потому что всё «сбивается» на уровне веры. Русский человек сначала поверил в сакральный смысл научного материалистического знания, а затем в «святую необходимость» движения по ступеням этого ложного пути. Ведь ни в одной стране мира факт поступления в ВУЗ не является знаком личностной состоятельности молодого человека. Поступил (не важно, в какой вуз и зачем, – подадим документы сразу в пять) – значит, с тобой всё нормально. Ты в порядке. Это всё равно, что пройти испытания страшного суда и попасть, по милости Божьей, в рай. Это чистой воды духовная прелесть…
Закончить хочется всё-таки словами о чём-то хорошем, пусть даже из недавнего прошлого. Много лет трудясь в педагогическом вузе, я собирала свидетельства студентов о самых ярких воспоминаниях из череды школьных лет. Вот одно из них – об экзамене. Не выпускном. Но оцените чувства, атмосферу, впечатления и – самое интересное – его итог.
«Первый экзамен в жизни я сдавала, когда мне было десять лет. Это был экзамен по английскому языку. Как любой ребенок в такой ситуации, я сильно волновалась. Лучше всего я знала тему «Москва». Хотя я выучила и остальные темы, но еще не знала, что на экзамене может попасться не тот билет, какой ты хочешь. Так я и не предполагала, и даже представить себе не могла, что придётся отвечать не «Москву». В день экзамена мама нарядила меня в белый фартук, в волосы завязала большой белый бант. Я так хорошо знала билет и так хотела его рассказать!
Что же я могла почувствовать, когда вместо «Москвы» я прочитала на билете «Мой день рождения». От непонимания происходящего и от расстройства я не могла ничего даже придумать. Все было испорчено! Я безудержно разрыдалась! Сейчас смешно и совестно вспоминать… Тот первый экзамен мог окончиться для меня полным провалом. Нашим учителем был молодой человек, которого мы все очень любили. Не сказав ни слова упрека, он предложил мне рассказать то, что я хочу сама. Без запинки я рассказала «Москву». Он похвалил меня и просто спросил, почему же я ничего не смогла ответить по теме билета? Я сказала, что не знала, о чем говорить. И тут он посоветовал: «Можно было бы сказать так: на день рождения мне подарили много подарков, но больше всех мне понравился папин – книга о Москве. И говори дальше о Москве. Если что-то знаешь, то всегда можно найти выход». Так взрослый человек отнёсся к ребенку с пониманием, как к равному себе, бережно, не журил и не укорял. Оценивание на экзамене не стало для него формальной процедурой. Он поступил смело и мудро, он поставил мне за ответ… что бы вы думали? – представьте себе – ПЯТЬ! А ведь имел полное право поставить и «2», и «3».
Я уверена, что поощрение для ребенка более важно, чем наказание. И знаете, с тех пор я ведь не получала на экзаменах в школе иных оценок, кроме как «5». И я всегда благодарю за это в том числе моего учителя английского языка». (Наташа Т., 1999 г.)
В конце марта нынешнего года в Государственной Думе России прошёл отчёт Председателя Правительства М.В. Мишустина. Думцы хорошо подготовились к этому значительному событию. Каждый депутат в своём округе провёл исследование наиболее волнующих людей проблем. И оказалось, что вопрос отмены ЕГЭ до сих пор лидирует: он идёт 5-м в списке наиболее острых и часто задаваемых вопросов. Слава Богу, что наш народ не утратил чувствительности к правде, не омертвел и показал, что готов бороться за душевное здоровье и личностное достоинство своих детей, каждый из которых имеет свои особенные дары и жизненные перспективы, и они не укладываются в прокрустово ложе цифровых методик. К достоинству Главы Правительства, им было дано обещание рассмотреть эту проблему более пристально. Неужели рассмотрит?!
Ольга Белянова, кандидат педагогических наук, сотрудник Герценовского педагогического университета, заместитель председателя по науке Педагогического общества им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, г. Санкт-Петербург
Источник: Слово