Мир непредсказуем, случиться может всё, что угодно, угадать невозможно.
Наконец это признано на самом высоком уровне: никаких объективных законов общественного развития, о чём нас учили начиная со школьного обществоведения и далее всю жизнь, – нет.
Именно об этом сказал Президент на прошедшем недавно Валдайском форуме. Может, он и не стремился сказать именно это, но – сказал. Что именно сказал? А вот что: «Мы уже не раз отмечали, что живём в такое время, когда всё меняется и меняется очень быстро. Я бы сказал, кардинально меняется… Готовыми нужно быть к чему угодно» (выделено мною – Т.В.). На первый взгляд, просто призыв к бдительности, а на самом деле – важнейшее признание: мир непредсказуем, случиться может всё, что угодно, угадать невозможно.
А из этого вытекает с кристальной ясностью: общественные науки – не науки.
Судите сами: раз может произойти «что угодно», и уже много раз происходило, и ежедневно случается нечто никем не предсказанное и не предусмотренное никакими теориями и буквально вчера даже и не вообразимое, то, выходит дело, многочисленные и многообразные теории общественного развития, все эти политологии, социологии, антропологии, социальные психологии – гроша ломаного не стоят. Во всяком случае, науками все эти умопостроения не являются.
Чем являются? Ну, некими наблюдениями, соображениями, личными фантазиями, часто – формами культурного досуга и способами занять праздную молодёжь необременительными штудиями, а взрослых – обеспечить занимательными лекциями и круглыми столами, где обсуждается будущее, что-то анализируется, говорят какие-то умные «спикеры». Это неплохой способ почесать мозги и почувствовать себя хоть на вершок умнее и значительнее телезрителей, вкушающих юмор или танцы со звёздами.
Но в любом случае науками общественные так называемые науки не являются. Разумеется, туда же входят и все ответвления экономической якобы науки, о которой очень верно сказал видный экономист и финансист, доктор экономических наук В.Ю. Катасонов: есть только две экономические науки – бухгалтерия и статистика. Подозреваю, что и эта парочка не в полной мере науки, но они, во всяком случае, представляют собой твёрдо стоящие на почве реальности технические инструменты. Остальные экономические науки – это что-то вроде оккультных практик или гадания на кофейной гуще. (Кстати, 1 ноября – международный день гадания на кофейной гуще, не забудьте поздравить знакомых аналитиков и футурологов). Даже кризис 8-го года экономисты и экономические науки не предсказали, а сулили сказочное процветание.
Обычно, когда я говорю, что экономика – не наука, всегда находится кто-то, кто обижается и начинает пылко возражать: как же не наука, когда в ней такой сложный математический аппарат, столько всяческих цифирок! Математический аппарат – совсем не обязательно свидетельствует о том, что перед нами наука: в астрологии или в нумерологии тоже ведутся разного рода вычисления, иногда сложные, но это не делает эти вероучения науками. Математик Елена Вентцель (известная в качестве беллетристки под псевдонимом И.Грекова) писала, что изобилие математических формул лучше всего камуфлирует содержательную пустоту; она называла такого рода математический аппарат «боевой раскраской дикаря»).
Естественно возникает вопрос, что же такое наука? Мне кажется единственно конструктивным такой ответ на этот вопрос: наука – это совокупность (система) знаний, основанных на опыте (эксперименте) о явлениях, которые всегда происходят при соблюдении определённых исходных условий. Если нечто происходит иногда, часто, но не во всех странах, зависит от неизвестных нам причин – это не наука, это просто житейские наблюдения; нет смысла расширять значение слова «наука» и включать туда и подобные утверждения.
Если к шарику приложить такие-то силы – он всегда окажется в таком-то месте, которое можно рассчитать. Если слить вместе две такие-то жидкости – получится такое-то вещество. Вот это – наука. Именно на ней основана техника. Неизменно действующие важные закономерности мы называем законами – физики, химии, астрономии.
Главным признаком науки является умение предсказывать будущие события. Если ракете придать такие-то начальные параметры, она прилетит туда-то и туда-то. Можно рассчитать полёт ракеты по всей Солнечной системе на сто лет вперёд. Если внести такие-то удобрения – произойдёт такой-то эффект. Именно потому, что это есть важнейший признак науки, настоящие учёные, выявив какую-то закономерность, всегда ищут не подтверждения, а, напротив, опровержения своей гипотезы. Если их нет – значит, открытая закономерность верна. А если есть – значит, закономерности нет.
А вот астрологи, гадатели, судьбы предсказатели купно с обществоведами всех направлений поступают обратным образом: они ищут подтверждения. И, найдя (обычно задним числом), что какое-нибудь из их предсказаний сбылось, бурно радуются: вот, мы же говорили, что начнётся война, произойдёт революция и т.п. – и это произошло.
Претендентов на понимание законов истории было на её протяжении несметное количество. «Подобно тому, как Дарвин открыл закон развития органического мира, Маркс открыл закон развития человеческой истории», – писал Энгельс в статье «Похороны Карла Маркса» (ПСС, т.19, с. 350-351). Много десятилетий советским людям предписывалось в это верить. Даже Маяковский, хорошо умевший излагать в стихах руководящие положения, поэтически сформулировал: «Маркс раскрыл истории законы, пролетариат поставил у руля».
На самом деле это совершенно не верно: ни применительно к Дарвину, ни применительно к Марксу. Кстати, Маркс и сам чувствовал слабость своей доктрины: на английском материале она работала, а вот на немецком – гораздо хуже; возможно, за это он невзлюбил свою родину…
Сегодня, когда «кляча-история» пустилась вскачь и каждый день приносит нечто неожиданное и непредсказуемое, нам всем нужна толика смирения. В том смысле, что надо признать, что наш мыслительный аппарат слаб и несовершенен для постижения такой огромной глыбы как история.
А ещё надо признать провиденциальный элемент в истории. Когда-то фельдмаршал Миних, сподвижник царицы Анны Иоанновны, считал, что Россия управляется непосредственно Господом Богом: иным образом он не мог объяснить своим узким немецким разумом самое существование этого государства. Нам сегодняшним тоже полезно признать, что многое, очень многое в истории и современности определяется действием неподвластных и непонятных нам Высших Сил.
На этом месте кто-нибудь непременно скажет: да, это сейчас наши знания неполны и несовершенны, вот и надо продолжать исследования, и в будущем, да ещё с привлечением ИИ – мы всё и познаем, и откроем объективные законы общественного развития. Не познаем. Не откроем. Потому что их нет. А ИИ нас только запутает и заморочит, потому что к реальной истории он доступа не имеет, а только лишь перемалывает с бешеной скоростью наши собственные измышления по поводу истории. И чем дальше, тем больше среди этого материала будет изделий самого ИИ со всем его убожеством и уродством.
Можно ли повлиять на ход исторических событий и общественного развития? Разумеется, можно, и все и всегда это знали и делали. Всегда были на свете и великие реформаторы, и дерзкие заговорщики, которым иногда удавалось повернуть вектор истории, и международные авантюристы иной раз действовали с завидным успехом… Мы заворожены представлением о каких-то «объективных закономерностях общественного развития», а на самом-то деле всё могло пойти не так, не туда, не в ту сторону… И сейчас, и всегда такая возможность имеется.
Роль личности в истории вообще огромна, и в нашу демократическую эпоху постоянно недооценивается и принижается. Помню, много лет назад одна политическая дама на мои разговоры об определяющей роли личности руководителя тоном умственного превосходства отвечала: «Работать должны не люди, а институты!».
Но я-то, как человек бизнеса, очень хорошо понимаю, что само существование любого предприятия зависит от того, стоит ли во главе его хороший руководитель. Можно сочинить сколько угодно бизнес-планов и feasibility studies, состряпать даже математическую модель и обратиться к любого рода экспертам, и они ничего не дадут, а найдётся умелый, волевой и мотивированный руководитель – и дело закрутится. Предприятие по имени «государство» работает ровно по тому же принципу. Процветание от развала отделяет именно наличие/отсутствие такого руководителя.
Ещё очень важен дух народа, его неизменный характер, на что тоже обратил внимание Президент: «Большую роль, чем когда-либо, играет культурно-историческая, цивилизационная специфика разных стран. Надо искать точки соприкосновения и совпадения интересов. Никто уже не готов играть по правилам, заданным кем-то одним и где-то далеко».
Характер и дух народа уклончиво-наукообразно называют цивилизационной составляющей. Попросту говоря, на эту тему есть лапидарная поговорка: «Что русскому здорово – то немцу смерть». И наоборот. Как жизнь и судьба человека – это развёртывание его характера во времени, так и история народа – развёртывание его коллективного характера. Характер народа хорошо понимают мудрые правители и пытаются не перевоспитать его, а использовать сильные черты своего народа и действать по сильной линии. Уж как мы пытались в 90-е перевоспитаться в американцев – ан, не вышло.
Вместе с тем, многое можно заметить и, заметив, улучшить. Собственно, так искони поступали люди. Когда не было никакой генетики, выводили породы скота и сорта растений. У нас до сих пор разгуливают по выжженной степи рыжие коровы породы красная степная, выведенная в XVIII веке, когда эти земли вошли в состав Российской Империи. Молоко, кстати, у неё замечательно вкусное, а ест вроде колючки. Легендарный Шарп придумал, как сделать оранжевую революцию, тоже оказалось полезным изобретением.
Вот на такие мысли натолкнула меня речь нашего Президента на Валдайском форуме.
Татьяна Воеводина
Источник: Завтра